Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Впервые Ричи увидел открытку на карьере. С момента его первой встречи с Беверли Марш прошел всего один день, что казалось ему очень странным, стоило об этом подумать. Теперь же он и представить не мог, каково это было — не знать Беверли Марш. У кого, черт возьми, он до этого стрелял сигареты? С кем баловался пивом? С кем тайком пробирался в «Аладдин» смотреть взрослые фильмы? Да ни с кем, вот с кем. До Беверли Ричи Тозиер, должно быть, был тем еще жалким мудилой. Но давайте все же поговорим об открытке. Помнится, она лежала у Бена в рюкзаке, на ней были изображены водонапорная башня Дерри и торжественная подпись: «Вас приветствует Дерри!», выполненная узорчатым шрифтом. Бену тогда удалось вырвать у него открытку из рук, прежде чем Ричи смог разглядеть имя отправителя.

Однако, как ему показалось, открытка была не Бену, а от Бена. И Ричи пришлось очень сильно прикусить язык, чтобы не вывалить этот факт на Беверли, когда та начала гордо размахивать той самой открыткой у него перед лицом.

— Я больше никому не показывала, — с лёгкой улыбкой на губах заявила она. Ричи же просто уставился на тусклую водонапорную башню Дерри, которая находилась всего в нескольких сантиметрах от его носа, и мысленно умолял себя не сболтнуть лишнего. — Я и не собиралась показывать, но мне нужно было хоть кому-нибудь сказать, мы ведь с тобой разговариваем о всякой хрени. Не о такой, конечно, хрени, обычно о другой. Ну, вот я и подумала, может теперь поговорим об этой хрени.

— Ну так и что за хрень? — Спросил Ричи, и, достав сигарету из переднего кармана своей рубашки, начал возиться с зажигалкой.

Беверли улыбнулась.

— Это любовное стихотворение. Для меня. Представляешь? Господи Иисусе, Бог этому человеку в помощь! — Засмеялась она, но в этот раз смех ее был немного нервным. Он видел, что она переживала из-за того, как он все это воспримет.

— Миледи, очень даже представляю. Такая красавица, как Вы, должна тонуть в любовных письмах! — Ричи не часто менял голоса, когда был с Беверли, потому что с ней у него не было нужды шутить. И ему это нравилось; он мог просто молчать, и Бев, казалось, было все равно. Однако это не значило, что он переставал быть собой.

Беверли шлепнула его по руке.

— Бип-бип.

— Ладно, тогда кто ее прислал? — Спросил Ричи, делая длинную затяжку, после чего передал сигарету Беверли. Судя по выражению ее лица, она, скорее всего, не знала ответа на его вопрос. Ну и слава яйцам, что он прикусил свой язык, значит.

— Да я, блять, понятия не имею, Ричи. Но точно не Билл. Я ведь сказала ему. Сказала: «Угли в январском костре». Знал ли он, о чем я? Черта с два! — Лицо у Беверли покраснело. Она запустила ладонь в свои кудри.

— Угли в январском… чегось? Дай-ка глянуть, — Ричи выдернул открытку у нее из рук и перевернул.

Жар твоих волос — угли в январском костре.
И я в них сгораю.

Он прочитал это дважды, только чтобы увериться в том, что уловил смысл, а затем присвистнул.

— А он без ума от тебя, кем бы он ни был. Охренительное стихотворение. Что оно значит?

Беверли пожала плечами.

— Кажется, что у меня рыжие волосы и он меня любит? Не знаю, не я ведь его писала!

— И точно не Билл. Есть еще идеи?

Взгляд Беверли устремился куда-то вдаль.

— Кто бы ни написал, я уже влюблена в этого человека.

Это привлекло внимание Ричи.

— Но ты же не знаешь, кто написал.

Беверли посмотрела на него так, словно он с ума сошел.

— Мне и не нужно знать, Рич. Это ведь написали для меня. Для меня!

— А что, если это я написал?

Беверли громко рассмеялась. Ричи застонал.

— Ладно, а если Хокстеттер?

— Зачем это Хокстеттеру? — Она вздернула нос.

— Хммм, — Ричи задумался на секунду, и ему в голову пришла идея.

Прощупай почву, Ричи, — мысленно сказал он сам себе. – Осторожно копни разок и посмотри, что будет дальше.

— А что, если это девчонка написала?

— Ну, значит, я влюблена в девчонку, — даже и глазом не моргнув ответила Беверли. В этот момент она выглядела гордо.

У Ричи будто камень с сердца упал. Он не посмел ничего сказать, но внутри все так и вопило: И ТЫ ТОЖЕ???

Ричи улыбнулся ей в надежде, что этого достаточно. По искоркам в ее взгляде ему показалось, что так и есть. Единственным человеком, который знал, что Ричи нравились парни, был Стэн, и то только потому что Стэн ему первый признался. Ричи хотел сказать и Беверли, в особенности этим летом, так как знал, что весной она переезжает в Портленд.

— Ну что, героиня-любовница ты наша, готова выяснить, кто же, блять, все-таки это написал?

Беверли сердито улыбнулась.

—Да ни за что, балабол! Мне и в неведении хорошо. Как только узнаю, придется мириться с настоящими чувствами.

Ричи прекрасно ее понимал.

***

Сама же идея появилась неделей позже, когда они с Эдди планировали вечеринку по случаю пятнадцатилетия Билла. Все начнется, конечно же, в клубном доме, затем на несколько часов они заскочат на карьер, а затем отправятся домой к Ричи на марафон фильмов… которые нравятся Биллу.

— Как, блять, так получилось, что мы не знаем, какие фильмы любит Билл? — С безумным блеском в глазах спросил сидящий у подножия кровати Эдди. На нем были его любимая футболка с Громокошками и любимые красные шорты Ричи, которые были ему уже явно малы. Мило, мило, мило.

— А зачем нам, блять, знать?

— Ричи!

— Без обид! Не просто же так именно мы с Бев всегда выбираем, что смотреть на ночевках, говнюк, — резким движением он указал на себя, — У нас самый лучший вкус.

— «Бегущий по лезвию» на повторе не является признаком «лучшего вкуса», Ричи!

— Что тебе сделал Харрисон Форд!

— Я ни хрена про Харрисона Форда и не говорил!

— А я столько раз из-за тебя «Свободных» посмотрел, что скоро сам Кевином Бейконом стану!

У Эдди потемнел взгляд.

— Тебе до него как до блядской Луны пешком!

Что ж, — подумал Ричи. — Раз уж Кевин Бейкон — центр твоей долбанной вселенной, значит я хочу быть Кевином Бейконом. — Это стало последней связной мыслью в голове у Ричи, прежде чем на него набросился Эдди и с этого момента все, о чем он мог думать, было эддиэддиэддиэдди. Они брыкались и хохотали. Ричи пытался высвободиться из захвата, но Эдди, который с успехом уворачивался от его острых коленок и локтей, удалось оседлать Ричи, заведя тому руки за голову.

— Так-то, — словно пытаясь доказать свою правоту, выдохнул запыхавшийся Эдди.

Когда они оба отдышались, и Ричи поднял взгляд на веснушчатое лицо Эдди, — тот смотрел на него полными теплоты глазами, а его волосы слегка вились на концах, — ему пришла в голову одна мысль. Глупая мысль, он это понимал. Такая затея точно кончится катастрофой.

И все же мысль эта была вполне себе логичной. Потому что, если Беверли могла влюбиться в написавшего ей стихотворение, значит такое может случиться и с Эдди Каспбраком.

А Ричи Тозиеру больше всего на свете хотелось, чтобы Эдди любил его в ответ.

***

У Ричи ушло несколько недель на то, чтобы собраться с духом и попросить Бена написать стихотворение. Ему не хотелось оказаться втянутым во всю эту шушеру с Беном-Беверли-Биллом, но ему нужно было написать стихотворение, и сделать это нужно было быстро. А поэт из него был хреновый.

Он хоть и был отличником в школе — сочинения получались хорошие — но поэзия? Черта с два. Ричи и знать не знал, что стихотворениям вовсе необязательно рифмоваться, пока не познакомился с углями в январском костре. Да он ни за что на свете сам такое не напишет.

Побродив с Эдди по карьеру, он обнаружил себя у дверей дома Бена. День выдался замечательный — солнечный, с лёгким ветерком, — а перед глазами так и проносились картинки: Эдди без рубашки, смеющийся Эдди, Эдди с мокрыми волосами; руки Эдди у него на плечах, когда тот пытался окунуть его в воду; веснушки Эдди, словно брызгами идеально покрывающие его лицо, и вашу ж мать, как же сильно Ричи хотел их пересчитать…

— Ричи? — Выдернул его из оцепенения открывший дверь Бен.

Ричи вздрогнул, краснея.

— Бенни-Бой! Стог! Дружище! — Он хлопнул его по плечу и завалился в дом. — Разрешите навязаться?

Бен раздраженно посмотрел на него.

— Ты уже навязался.

— Хм, — Ричи скинул с себя рюкзак и начал подниматься по лестнице. — Родители дома?

— Ты прекрасно знаешь, что нет, Ричи. Иначе бы не пришёл.

— Умница, Стог.

Бен последовал за ним по лестнице и затем в его комнату, которая казалась до смешного пустой, теперь, когда со стен исчезли вырезки с материалами о старом Дерри — они служили напоминанием о лете, которое Неудачники предпочли бы забыть.

Ричи плюхнулся на кровать Бена.

— Поэзия, мой дорогой Бен. Расскажи мне о поэзии.

Бен резко изменился в лице, которое приобрело интереснейший оттенок красного.

— Чт…

— Видишь ли, Бев все еще хранит ту открытку.

После этих слов лицо Бена приобрело еще более интересный оттенок красного, если такое вообще возможно.

— Беверли мне больше не нравится, — выпалил он с такой же убедительностью в голосе, с какой пьяный человек обычно утверждает, что он не пьян.

Ричи целых пять минут не мог перестать смеяться.

— Господи, Бен, — заговорил он, запуская ладони под очки, чтобы вытереть глаза. — Отличная вышла шутка. Еще парочки коротеньких не найдется? Я себе украду.

— Иди ты к черту, Ричи, — мягко парировал Бен, присаживаясь рядом с ним на кровать. — Мне все равно, что ты видел ту открытку. Зачем ты о ней вспомнил? Может, забудем уже об этом?

— Нет, не забудем.

— Ты же не сказал Беверли? — Бен выглядел так, словно вот-вот заплачет. Или даст Ричи по голове своим прикроватным светильником. Ричи подумал, что любой из этих случаев заставил бы его покинуть дом Хэнскомов в срочном порядке.

— На кой черт мне это делать, Стог? Не у тебя одного секреты, — как только эти слова вылетели у него изо рта, он сразу же об этом пожалел. С другой стороны, он ведь долбанный Ричи Тозиер — он жалел почти обо всем, что говорил.

Бен удивленно поднял одну бровь, но спрашивать, слава Богу, ничего не стал.

— Поэзия, значит, поэзия.

— Мне нужно, чтобы ты написал мне стихотворение.

— Чего?

Ричи взмахнул руками.

— Стихотворение! Мне нужно, чтобы ты его написал!

— Для кого?

Ричи побелел. Он еще не успел придумать, что соврать.

— Эм, — ну давай же, Тозиер. Думай. Кому бы ты захотел писать стихотворение?

— Для моей мамы.

— Для твоей… мамы? — Сморщился Бен.

— Именно это я и сказал.

— И тебе нужна… моя помощь? Чтобы написать стих? Твоей маме?

Ричи просто уставился на него.

— Тебе бы слух проверить. К доктору Кею сходи! Слушай, вот когда пойду сегодня ночью к Миссис Кей, словечко за тебя замол…

— Бип-бип. Так, что именно ты хочешь?

Ричи задумался.

— Хочу, чтобы не рифмовалось.

— Хорошее начало, — Бен поднялся с кровати, чтобы взять ручку и блокнот. — Ладно, какой будет смысл?

Ричи покраснел.

— Признание в любви.

— Аввв, Ричи, не знал, что ты у нас маменькин сынок.

Ах, да. Бен же думал, что это для его мамы.

— Отъебись и напиши мне долбанное стихотворение, Хэнском!

— Мне нужны детали, балабол! Например, какие у нее волосы или глаза, хоть что-нибудь. Здесь нужны эмоции.

— У нег… неё… У неё коричневые волосы. А глаза… Глаза тоже коричневые.

У Бена очень медленно поползли вверх брови.

— Ричи, твоя мама блондинка.

Ричи моргнул.

— Нет, не блондинка.

— Да, блондинка.

— Она перекрасилась.

— Я её только вчера видел.

— Она перекрасилась сегодня утром.

— Ты уверен, что это для твоей мамы?

— Да, блять! Уверен!

Бен посмотрел на него с сочувствием, и Ричи это дико взбесило.

— Слушай, я напишу тебе стихотворение. Только сделаю это по-своему. Отдам тебе его завтра, ладно?

Ричи вздохнул. Ничего Бен писать ему не будет.

— Ладно-ладно. Спасибо, Стог. Следи, чтоб угли не потухли.

Он подмигнул ему и спрыгнул с кровати.

***

Прошла всего неделя, а у Ричи уже почти закончились варианты. От Бена не было никакого толку, Майк утверждал, что не умеет писать, про Билла Ричи думал то же самое, да и от Бев помощи ждать было бы глупо. Эдди оставался вне игры по очевидным причинам. Ричи даже пытался привлечь к своей затее мать, но с треском провалился, когда по глупости ляпнул ей, что стихотворение для Бев. Для Бев. Из всех знакомых девчонок — а знал он немного — он решил выбрать именно свою лучшую подругу, и его мать знала, что Бев не привлекала его в этом смысле. Он много раз говорил ей, что поцеловать Бев — словно поцеловать мальчика, и, пожалуй, такое сравнение было для него одним из лучших, потому что Ричи не считал, что поцеловать мальчика было равносильно чему-то плохому.

Единственным, с кем Ричи не посоветовался, был Стэн, и то только потому что Ричи понимал, что в таком случае придется выложить ему всю правду, и это не на шутку его пугало. Но теперь же у него просто не было другого выбора. В итоге Ричи оказался на полу клубного дома вместе со свернувшимся в клубок в гамаке Стэном, у которого на голове красовалась шапочка для душа.

— Что мы тут делаем, Ричи? – Настоятельным, но в тоже время спокойным тоном спросил он. Только Стэн так умел.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — медленно произнес Ричи. Быть наедине со Стэном было странно. Совсем не в плохом смысле. Я только и могу, что вести себя, как сволочь, но с тобой мне это не нужно. Что-то вроде этого.

Нейтральное выражение на лице Стэна тут же сменилось откровенным восторгом. Он широко распахнул глаза, приподнял бровь и почти что заулыбался. Он выглядел обнадеженным, хоть Ричи и не был уверен, на что именно он надеялся.

— Хорошо, — монотонно ответил Стэн.

— Господи, блять, ладно. — Пауза. — Короче, я вроде как… — Пауза. – Влюбился? — Чуть ли не засмеялся Ричи, вся ситуация показалась ему такой глупой. Он повертел в руках комикс о Чудо-женщине, у которого были загнуты некоторые страницы.

Выражение лица у Стэна было таким искренним, таким мягким.

— Правда? — Прошептал он.

— Ага, — ответил Ричи. Его тревожило то, как Стэн на него смотрел. Да что с ним не так? — В твою мамку.

Так-то, чтоб неповадно было.

Стэн посмотрел на него каменным взглядом. С возвращением, Стэн! Вот он, его друг.

— Сходи к черту, Ричи, — вздохнул он.

Наслаждаясь раздражением Стэна от шутки про мамку, Ричи засмеялся. Это было лучшим чувством на свете.

— Ладно, я серьезно, — выдавил он, успокоившись.

— Ричи, тебе всего четырнадцать, — осторожно начал Стэн, словно в страхе провалиться под тонкий лед.

— Да, четырнадцать, — широко улыбнулся он.

На секунду решительности у Стэна поубавилось.

— Как ты это понял?

— Взял и понял, Стэниель. Это же так очевидно. Типа, я был создан, чтобы любить этого человека, сечешь? Этого, эм… Этого парня.

Стэн соскреб себя с гамака и приземлился на пол напротив Ричи.

— Это ма…? – Но Ричи шикнул на него, почувствовав, как паника подбирается к горлу. Он кинул взгляд в сторону входа в клубный дом. Стэн кивнул и на этот раз прошептал: — Это мальчик?

Ричи уставился на него. Стэн же в свою очередь придвинулся к нему до невозможности близко и обхватил ладонями за коленки.

— Да. И я хочу написать ему стихотворение.

Стэн чуть улыбнулся.

— Стихотворение? Это ужасно романтично для такого балабола, как ты, не думаешь?

— У балаболов тоже есть чувства, знаешь ли, — преувеличенно насупился Ричи.

Стэн закатил глаза, а затем перевел взгляд на свои коленки.

— И кто же это, Ричи? Скажешь мне?

Глубокий вдох. Все хорошо. Все нормально. Нет ничего плохого в том, чтобы рассказать Стэну. Если не считать Беверли, Стэн был его лучшим другом. Черт возьми, да Стэн был его платонической родственной душой, если уж вам так угодно. Они рассказывали друг другу всё. И, наверное, именно поэтому, сейчас Ричи было так сложно.

— Это, эм…

Стэн смотрел на него из-под ресниц. Ричи крепко зажмурился.

— Это Эдс. — Сердце ёкнуло. А затем наступила ужасная пугающая тишина. — Умоляю, Стэн, только не говори ему. То есть, я, конечно же, знаю, что не скажешь, мы же лучшие друзья, прости, что это так прозвучало, но, знаешь, лучше перестраховаться на всякий. Боже, Стэн, дружище, пожалуйста, давай без неловкости. Ты не нравишься мне в этом смысле, и Майк тоже, или Бен, или Билл. Нет тут ничего неловкого, клянусь, это только Эдс. Господи Боже, он же меня возненавидит, если узнает! Типа, он реально по-настоящему меня возненавидит! Вот умора, блять! Боже, я же никогда…

— Бип-бип, — едва различимый голосок выдернул Ричи из его мыслей. Он медленно открыл глаза, но Стэн никуда не исчез. Отстранившись, он откинулся назад и сложил руки на коленях. — Эдди Каспбрак. Как же я сразу-то не догадался. — На его губах заиграла грустная улыбка.

— Мне лучше от того, что ты теперь знаешь. Спасибо, Стэниель. — Ричи бросился вперед и крепко его обнял. — Расскажу мамке Эдди в следующий раз, когда буду ее пялить. Вот она удивится! — Почувствовав нехарактерный для себя прилив нежности, добавил он.

Стэн рассмеялся и шлёпнул его по руке. Ричи почувствовал разочарование. Что, никакого «Бип-бип»? Даже глаза не закатил?

Стэн продолжал ему улыбаться. Ну и что, что выглядел он немного странно?

— Значит, стихотворение? — Спросил он. Ричи улыбнулся и закивал. — К твоему сведению, из меня хреновый писатель. Но о любви писать я умею.

И, если Ричи и показалось, что голос у Стэна был слегка срывающийся, ему всего лишь показалось.

***

— Только если заведём померанского шпица, — заявил развалившийся на кровати у Эдди Ричи; он закрыл лицо рукой, чтобы тот не увидел его улыбку. Они обсуждали любимую тему — колледж в Нью—Йорке, куда собрались вместе поступить. И где будут вместе жить. У Ричи было такое ощущение, словно он попал в книгу Джона Стайнбека, которую они читали на уроках литературы: вот только Ленни любил кроликов, а Ричи — долбанных померанских шпицев.

— Ты вообще хоть представляешь какие домашние животные заразные, Рич! Если б знал, то не хотел бы никакого шпица. Уж поверь. Собаки те еще грязнули, Рич, это отвратительно. Не думаю, что…

— Назовем его Мороженкой. Это ж типа наша фишка.

Выражение на лице Эдди резко сменилось умилением.

— Авввв.

А затем:

— Нет, ты меня не переубедишь, кретина ты кусок. Я с тобой никаких животных заводить не буду, жизнью своей клянусь, мы же будем ужасными родителями. Эта собака умрет, Рич, страшной смертью. Ты забудешь его покормить, и он умрет. Боже, Рич, ты вообще можешь представить нас родителями?

Последний вопрос заставил Ричи залиться краской. Ричи и Эдди, друг с другом, с детьми.

— У меня уже есть ребенок, Эдс. Ты ж мой пасынок.

— СХОДИ НАХУЙ! — Крикнул в ответ Эдди.

— Интересно, а как мы будем выглядеть, когда станем старше, Эдс? Думаешь, останешься таким же миленьким, как сейчас? — Перегибаешь, Ричи. Но ничего. Все НОРМАЛЬНО. Ты постоянно зовешь Эдса милым. Это НОРМАЛЬНО.

Эдди фыркнул.

— А ты будешь такой же занозой в заднице, как сейчас?

Ричи улыбнулся.

— Конечно.

— Держу пари, даже очки будешь те же носить, — его лицо немного смягчилось.

— А ты свои поясные сумки?

— Я разочаруюсь в будущем себе, если перестану их носить.

— Ага, и про короткие шорты не забудь.

Эдди покачал головой.

— А ты из своих гавайских рубашек никогда не вылезешь, прям как пить дать.

Ричи игриво пошевелил бровями.

— Неужели они мне так идут?

— Идиот, — Эдди шлепнул себя по лбу, затем завис над ним еще на пару секунд. Ричи перестал дышать.

И просто потому что ему так захотелось, ткнул кончиком пальца Эдди в нос. Тот пробормотал что-то вполголоса и завозился с замком на поясной сумке.

— Рич, — начал низким голосом Эдди. — Только не смейся.

Ричи хохотнул.

— Нельзя так говорить и думать, что я не буду смеяться, Спагетти.

— Не называй меня так!

На этот раз Ричи широко улыбнулся.

Он приподнялся на локте, сминая под собой матрас, и посмотрел на сидящего рядом со скрещенными ногами Эдди. Последний медленно вынул из поясной сумки смятый клочок линованной бумаги.

— Не смеяться! — вздернув брови, Эдди демонстративно уставился ему в глаза. В ответ Ричи просто поднял руки, признавая свое поражение. Эдди передал ему бумажку, и Ричи развернул ее трясущимися руками.

как веснушек на солнце робкое сиянье,
сердце мое поет в твоих руках.
сам Господь Бог завидует свидетелям твоей улыбки.
я все отдам, чтоб дрожь в руках твоих остановить.

При виде собственных нацарапанных уже высохшими чернилами слов Ричи стало плохо; по небрежному почерку было очевидно, что писал явно парень. Стэн сразу же посоветовал при написании по-другому держать ручку.

— Чтобы он не догадался, что это ты, — пояснил Стэн, и тогда его ремарка казалась вполне логичной. Теперь же, легко распознав на бумажке свой почерк, Ричи понял, что что-то пошло не так.

Эдди не сводил с него глаз, пока Ричи раз за разом перечитывал собственные слова.

— Как веснушек на солнце робкое сиянье, — произнес Эдди.

Ричи сглотнул. Давай же, Рич, у тебя все получится.

Он посмотрел Эдди прямо в глаза и едва дрожащим голосом ответил:

— Сердце моё поёт в твоих руках.

Эдди вздохнул и плюхнулся обратно на кровать.

— Фу, фу, фу!

Оу, — подумал Ричи. — Что ж, ладно.

А затем:

— Романтика. У меня такое ощущение, будто я… ну это… Слово на букву «В».

— Слово на букву «В»?

Эдди развернулся к нему и сморщился.

— Ну и какой мудак написал эту херню? Да еще и мне!

Да ты, блять, шутишь! — беспомощно подумал Ричи.

— Блин, ну не знаю, Эдс. Кто бы ни написал, они от тебя без ума. Без умааааа.

Эдди перевернулся на живот и прокричался в подушку, после чего снова перевернулся и уставился на Ричи.

— Это отвратительно. Я хочу выклеймить это у себя на теле.

— Что если это кто-то стремный? — Например, я, — чуть не вырвалось у него. — Типа Греты Кин?

Эдди принял сидячее положение и изобразил рвотный рефлекс, от чего его на самом деле чуть не вырвало.

— Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет. Точно не она. Нет. Я точно знаю.

У Ричи вспотели ладони. И несмотря на то, что он был уверен — Эдди на самом деле ничего не знал — он все же спросил:

— Точно знаешь, что что?

— Что это не она, — Эдди слегка позеленел на лицо. Он вырвал клочок у Ричи из рук и засунул обратно в поясную сумку. — Не нужно было про нее говорить. Я вообще не хочу знать, кто это написал. Я просто притворюсь.

— Притворишься, что что?

Эдди не ответил, только уткнулся лбом в плечо Ричи; у последнего в ответ на это действие сердце заколотилось так, что было готово вот-вот пробить грудную клетку и вырваться наружу. Сердце моё поёт в твоих руках.

Больше этот клочок бумаги они никогда не обсуждали.

Chapter Text

У Ричи тряслись руки. Сильно. Это мешало ему как следует прижать куртку к ране, которая продолжала обильно кровоточить. Эдди же, пребывая в полусознательном состоянии, что-то бессвязно тараторил.

— …она тебя терпеть не могла, но ты все равно это сделал — взобрался в это блядское окно, потому что хотел меня проведать. Меня… Боже, какой отстой. Как представлю, что кто-то вообще хочет меня видеть, — когда он засмеялся у него из горла вырвался жуткий хлюпающий звук.

Ричи, ослепший от собственных слёз, пытался сосредоточить свое внимание на ране, зияющей у Эдди в груди. Жми на долбанную рану, Ричи, давай же. Но сосредоточиться было трудно — все, о чем он мог думать, было эддиэддиэддиэддиэдди. Хотя, если говорить на чистоту, он всю свою жизнь думал только об Эдди. Тот занимал все его мысли даже последние двадцать семь лет, несмотря на то, что Ричи и знать не знал, что это за Эдди такой, который упорно отказывается выходить у него из головы.

— Я всегда хочу тебя видеть, говнюк, — пробубнил он.

Воздух пронзил гортанный крик Беверли, и Эдди повернул голову в сторону звука.

— Рич, помоги им, — нахмурив брови, пробормотал он.

Ричи сильно прикусил язык и мысленно взмолился, чтобы слезы, которые собрались в уголках его глаз, не потекли по щекам.

— Они сами справятся, Эдс, все хорошо. Я тебя отсюда вытащу. Обещаю, ты будешь в безопасности, Богом, блять, клянусь, — Ричи коснулся ладонью щеки Эдди, провел большим пальцем по наклеенному на неё пластырю. Каждый раз, когда мысль о том, что он может потерять Эдди навсегда прокрадывалась к нему в голову, он усердно старался избавиться от нее. Он не будет об этом думать. Спасибо, но нет.

— Я и так в безопасности, — произнес Эдди, едва заметно улыбнувшись. Кровь снова потекла у него по подбородку, но Ричи не мог спокойно на это смотреть. Он вытер ее своей ладонью, которую затем обтер о свою рубашку.

— Вот блять, вот черт, — проворчал Ричи, когда кровь снова потекла изо рта Эдди. Её было слишком много. — Проклятье, Эдс, захлопни свои вены.

— Рич, я так устал, — голова Эдди упала ему на грудь, и Ричи начал паниковать.

— Нет-нет-нет-нет, — взвизгнул он, бережно подняв голову Эдди обратно. — Не бросай меня, блять, Каспбрак, понял?

Эдди уперся в него взглядом.

— Так я никогда и не бросал, разве нет? — спросил он.

Ричи нежно улыбнулся ему, снова погладив по щеке. Он не совсем был уверен, что Эдди имел в виду, но ему было все равно. Это же Эдди Каспбрак, во плоти, Ричи держит его в своих руках, и он улыбается ему. Улыбается и истекает кровью.

— Да, Эдди. Все верно.

Эдди едва ли держал глаза открытыми, изо рта продолжала бежать струйка крови. Ричи не переставал напоминать себе не убирать руки с раны у него в груди.

— Я ведь всегда знал.

Ричи перестал дышать. Эдди никак не мог этого знать. Не мог.

— Что? Знал что, Эдс? — не выдержав, спросил он.

— Что это был ты, мудила.

Ричи прерывисто задышал: вдох, выдох.

— О чем ты?

Жми на рану. Не отпускай его. Жми на долбанную рану, Тозиер.

Эдди попытался собраться с мыслями, получилось у него с трудом. Он медленно поднял свою трясущуюся ладонь и ухватился ею за ладонь Ричи.

— Я все отдам, чтоб дрожь в руках твоих остановить, — процитировал Эдди, демонстративно уставившись на зажатую в его дрожащей руке ладонь Ричи.

Мир остановился, и чувства буквально нахлынули на Ричи. Слезы потекли по щекам, и он зарыдал. Эдди изо всех сил попытался слабой рукой дотянуться до его лица и вытереть слезы. Но ему не хватило сил. Поэтому Ричи подался вперед сам и поцеловал его. Легкое прикосновение губ, рука в руке. Вкус крови на их языках. Рай и Ад слились воедино.

— Мамка твоя целуется лучше, — отстранившись, слабо сказал Эдди.

— Я так тебя люблю, — Ричи вытер кровь со рта и поцеловал Эдди в лоб. — Люблю, люблю, люблю.

Очередной крик. Билла, на этот раз.

— Рич, — во взгляде Эдди читалась мольба.

— Хорошо. Всё, что угодно ради моего Эдуардо, — Ричи сжал руку Эдди в своей.

— Не называй меня так, — ответил тот, и Ричи почувствовал слабую попытку сжать его руку в ответ. — Я люблю тебя, придурок.

Ричи снова его поцеловал, на этот раз, словно обещая: Я вернусь за тобой. Я больше никогда тебя не покину.

***

Ричи отдали чемоданы Эдди.

Он не был уверен, зачем, ведь сам он не считал себя способным здраво распорядиться вещами Эдди. Он сидел на кровати в своем гостиничном номере с руками в замке на затылке, его тело сотрясало рыданиями. Рядом лежал скомканный клочок бумаги, пожелтевший и увядший, с выцветшими чернилами. Он разбирал до дурости огромную косметичку Эдди, пытаясь понять, что тому может понадобиться, а что нет. И наткнулся на него.

как веснушек на солнце робкое сиянье

Эдди хранил его все эти годы.

***

Ричи резко вздрогнул и проснулся. Пока он пытался понять, где находится, от люминесцентного света больничных ламп у него закружилась голова. На плече ощущалась тяжесть, а на шее — чужое дыхание. Он опустил взгляд на спящую Беверли и расслабил плечи, чтобы девушке было удобно — она была все такой же красивой, как и в день их первой встречи в далеком 1989-ом. Билл и Майк вдвоем растянулись на с виду совсем неуютном кожаном диванчике, который стоял в углу. Ричи улыбнулся, заметив, как крепко, словно железной хваткой, Майк обнимал Билла за талию во сне. Никогда не отпущу.

Ричи понял, что плачет, только когда Бен вернулся в зал ожидания с одноразовыми наполненными кофе стаканчиками в руках и заявил:

— Ричи, ты плачешь.

— Да ну? — засмеялся он в ответ, давясь собственными всхлипами.

Бен устроился на стуле рядом, пробормотал что-то о том, что Бев кофе все равно не захочет, и протянул Ричи один из стаканчиков. Тот уставился на черную как смоль жидкость, которая покачивалась в пластике из-за его дрожащих рук.

— Ричи, он сильный. Очень, черт возьми, сильный.

Я, блять, и без тебя это знаю, — хотел было огрызнуться Ричи, но Бен ведь только хотел помочь, и он прекрасно это понимал. Поэтому он протянул Бену руку и тот сжал ее в ответ.

— Я не… — начал было он, но не смог договорить. Эдди умирал где-то там под лампами и скальпелем, Ричи же сидел на неудобном стуле с хреновым кофе в руках. — Лучше бы я вместо него.

В ответ Бен просто еще раз сжал его ладонь, выдохнув через нос. У него на плече во сне шмыгнула Бев. Наступившую тишину нарушали только мигающий свет и похрапывающий, уткнувшись Майку в грудь, Билл.

В какой-то момент в перерывах между собственными рыданиями, уставший пялиться в стакан с кофе Ричи заснул, Бен все еще сжимал его руку в своей. В следующий раз его разбудила уже Беверли, мягко прикоснувшись ладонями к его лицу.

— Ричи, — позвала она своим мелодичным голосом. — Ричи, просыпайся. Бен разговаривает с медсестрой.

У него в мозгах словно нажали на кнопку под названием «Эдди», и он как ошпаренный вскочил со стула. Земля чуть не ушла у него из-под ног, и он ухватился за Беверли, чтобы удержаться.

— Эдди, — хрипло произнес он, Беверли развернула его к выходу из зоны ожидания.

Спустя несколько минут Ричи уже со всех ног мчался в палату к Эдди. Он приземлился на коленях у его кровати и внимательно на него посмотрел. На расслабленном лице не было и следа крови, а из слегка приоткрытого рта торчала интубационная трубка. Под больничной рубашкой Ричи разглядел темное красное пятно — кровь просочилась сквозь повязку. Рука у Эдди, которую Ричи уже успел обхватить своими ладонями, была холодной. Он уронил голову на матрас и уткнулся в него лбом, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы. Господи Боже, блять.

Позади него собрались остальные Неудачники. Чья-то крепкая рука — либо Майка, либо Билла — сжала его плечо. Ричи зажмурился и сосредоточился на слабом писке кардиомонитора, следящего за сердцем Эдди.

Это значит, что я жив, говнюк, хватит ныть, — зазвучал голос Эдди у него в голове.

— Можно нам пару стульев? — обратился Бен, по-видимому, к медсестре. — И желательно один поудобней. Кресло, может?

— Кресло-то зачем? — спросил Билл.

— Он же отсюда не вылезет, — прошептал Бен. — Угробит себе спину, если будет спать на этих пластиковых стульях.

Больше никто не произнес и слова.

***

Эдди очнулся только три дня спустя, когда Ричи спал на своем пластиковом стуле, подложив за спину подушку — к сожалению, Бену не удалось достать ему кресло, и теперь за это расплачивалась его спина. Ну а что вы хотели? Ему было сорок лет, а в сорок лет трехдневные посиделки на пластиковом стуле обычно заканчиваются больным копчиком. Но ему было все равно, ведь он держал руку Эдди в своей, и рука эта теперь была теплой — больше для него ничего не имело значения. Может, так теперь будет всегда, хотелось бы думать. Рука Эдди в его руке и весь мир подождет.

— Кретин.

Голос был хриплым, немного дрожащим, но несомненно принадлежал Эдди Каспбраку. Ричи чуть не свалился со стула.

— Эдс! — выдохнул он, свободной рукой поправив очки на носу, после чего резко осознал, что не брился уже несколько дней, на нем была одежда Майка, которая была на размер больше, — в общем, выглядел он, как дерьмо собачье.

Но Эдди.

Эдди был жив.

— Господи, выглядишь, как дерьмо собачье, — заулыбался Эдди. Заулыбался.

Ричи рассмеялся. Просто рассмеялся, беспечно, беззаботно — его мысли завертелись вокруг мужчины, лежащего напротив, такого живого, такого настоящего. Он кинулся вперед и поцеловал Эдди в волосы. И плевать на последствия.

— Ты тоже, блять, не красавец, — наконец ответил Ричи. – Как самочувствие?

— А ты угадай.

***

Они немного поболтали, легко влившись в беседу — было трудно и представить, что всего неделю назад они победили адскую помесь клоуна-психопата с пауком.

— И Билл, кажется, собрался уходить от Одры, — рассказывал Ричи. — Поедет с Майком во Флориду.

— Почему? Они с Одрой, вроде, были счастливы, — у Ричи не получилось распознать возникшее на лице у Эдди выражение.

— Нет, он мне сказал, что они были вообще ни разу ни счастливы, и что он этого даже не понимал, пока сюда не вернулся.

— Оу.

— Дерри творит чудеса, как видишь.

— Никогда больше так не говори, блять.

Все еще будучи под воздействием адреналина от того, что Эдди, наконец, очнулся, Ричи почувствовал прилив смелости:

— Ну ты же ко мне вернулся.

Эдди хмыкнул и провел своим большим пальцем по костяшкам пальцев Ричи. Тот выдохнул.

— Я разговаривал с Майрой, кстати, — Эдди заметно передернуло от услышанного, после чего его передернуло снова — на этот раз из-за острой боли, которая пронзила его заштопанную грудь.

— Вот блять.

— Она была в ярости. Я ее даже нахуй послал пару раз, уж извини. Так что разводиться будете из-за меня, если что, — Ричи пожал плечами и выдавил из себя слабый смешок.

— Больше не из-за кого, — пробормотал Эдди, и Ричи, плохо его расслышав, растерянно хмыкнул. — Да нет, ничего. Просто я не хочу с ней разговаривать. Возвращаться тоже не хочу, — у Ричи сердце дрогнуло. — По крайней мере, пока. — И ушло в пятки.

— Конечно. Сначала нужно выздороветь, Эдуардо. А потом можно и по стандарту.

Эдди нахмурился.

— Чего?

Ричи вопросительно посмотрел на него.

— Ну, по стандарту. Детишек заведете, все дела. Счастливый брак. Семейная жизнь с белым заборчиком, бытовухой, собакой и…

— Заткнуться не хочешь?

Ричи замолчал.

— Я, блять, ухожу от Майры, — обождите-ка, вот такого Ричи точно не ожидал. Майра — точная копия Сони, была той еще контролершей, даже ее голос показался ему странным, когда они говорили по телефону (что, конечно же, не было причиной ненавидеть человека, но, когда ты влюблен в ее мужа, ненавидеть хочется за все подряд). Еще ему казалось, что она бы точно возненавидела его в ответ, если б узнала получше. Но Ричи никак не ожидал, что Эдди соберется и уйдет от нее.

— Че…

Эдди поднял все еще слабую руку, чтобы тот замолчал.

— Я не собираюсь жить в несчастье, когда у меня появился второй шанс.

— Ты остаешься в Дерри? — Конечно же, нет, и Ричи это прекрасно понимал, но мечтать не вредно. Останешься со мной?

— Нихуя подобного.

Мечтать, действительно, не вредно. Не стоило даже и думать об этом.

— Что тогда? — Он сжал руку Эдди.

Тот вздохнул.

— Не знаю я. Я только очухался после трех сердечных приступов, я ни черта не знаю. Только то, что точно ухожу от жены и жрать хочу. Суп есть?

У Ричи ушла пара секунд на то, чтобы догнать происходящее, его мысли все еще вертелись где-то в районе трех сердечных приступов.

— Чего?

Эдди сложил губы бантиком.

— Суп хочу, лошара. Накормишь меня?

***

— Может, поговорим уже?

Эдди доедал четвертую тарелку супа за день, Ричи же разлегся на кушетке рядом, свесив одну ногу с края. Неудобно, конечно, но ему было все равно.

— Поговорим о чем? — поинтересовался Эдди между глотками чечевичного супа.

Скрестив руки на груди, Ричи развернулся, чтобы посмотреть на Эдди. Усыпанное синяками лицо у последнего все еще отдавало бледным, но его глаза светились, а волосы пребывали в очаровательном беспорядке — от желания провести по ним у Ричи задрожали пальцы .

— О том, что случилось в коллекторе.

Лицо Эдди исказилось.

— Фу. Никогда больше и слышать об этом не хочу, спасибо. Пора схоронить это навсегда.

— Не получится, потому что я найму нам психолога.

Эдди застонал.

— Вот только не надо стонать мне тут.

— Хочу и буду, — возразил Эдди и снова застонал.

Ричи ткнул пальцем ему в щёку.

— Вообще-то, я имел в виду то, что случилось в коллекторе до того, как я убил клоуна, а ты потерял сознание, гений.

В ответ Эдди просто кивнул.

— Ага, когда мы целовались и всякое такое. Я помню.

У Ричи глаза выкатились из орбит, а в голове словно пальцы забарабанили по клавиатуре — прямо как одна из его фанаток с Твиттера, когда увидела фотографию, на которой он в бейсболке. Эдди сначала бросил в его сторону мимолетный взгляд, но затем вытаращился на него во все глаза, когда увидел, в каком ужасе был Ричи.

— Чего ты на меня так смотришь?

— Ты помнишь? — у Ричи в голове что-то замкнуло. ОШИБКА. ОШИБКА. ЭДДИ. ПОМНИТЬ. ПОЦЕЛУЙ. И почему же он в таком, блять, случае, ничего не сказал, когда очнулся?

Эдди закатил глаза.

— Конечно, помню. Зачем еще мне по-твоему уходить от жены?

Ричи зажестикулировал руками.

— Не знаю? Потому что ты с ней несчастен? Потому что встретил женщину помоложе и посимпатичней, и вы с ней собрались сбежать вдвоем? Потому что ненавидишь моногамию? Потому что ты грёбаный гомик?

Эдди хрюкнул.

— Ага, последнее.

— Господи, блять, Иисусе!

— Постой-ка, — Эдди посмотрел на него. — Ты ведь это все всерьез?

— Что всерьёз?

— Блять, да ты пошутил. Прости. О Господи. Боже, блять. И с чего я вообще решил… — Эдди поставил тарелку с супом на стол рядом с кроватью и засмеялся. — Забудь все, что я тогда сказал.

— Ты, блять, о чем вообще, Эдс?

Эдди повернулся к Ричи, и тот увидел выступившие у него на глазах слёзы.

— Меня, наверное, заглючило от потери крови, — он снова рассмеялся, но смех превратился в своего рода сдержанный всхлип.

— И что тебе наглючило?

— Забей, Рич.

Вот она — финишная прямая. Пеннивайз ведь не просто так травил его этим чертовым секретом, чтоб он сейчас взял и сдулся, поддавшись своему страху, прямо как этот клоунский мудила и предсказывал.

— Забить на что? На то, что я, блять, люблю тебя?

Эдди резко развернулся к нему.

— Что?

Ричи стиснул зубы.

— То. Ты прекрасно меня слышал, ублюдок. Как веснушки на солнце и вся остальная хрень. Написал это тебе, когда нам было по четырнадцать. И люблю тебя с тех пор. Втюхался по уши. Я написал тебе стихотворение, Эдди, — он провел по воздуху сверху вниз, тем самым показывая на себя. — Я. Стихотворение. Увидел твою задницу с ингалятором в тех коротеньких шортах и с поясной сумкой и подумал: Я напишу ему самое гейское стихотворение, потому что я его лю…

Но Ричи не договорил, его прервал Эдди, чьи губы внезапно оказались на его губах, а руки — на его щеках. Несколько секунд Ричи не мог решить, куда деть свои руки, но в итоге пристроил их на талию Эдди. Он наклонился и углубил поцелуй, вылизывая рот Эдди, который в свою очередь начал тихо постанывать от удовольствия. И черт подери, как же Ричи это нравилось.

Когда они оторвались друг от друга, Эдди выглядел свирепо.

— Поверить не могу, что ты почти довел меня до слез, я ведь думал, что мне показалось, будто ты мне в любви признался! Это так унизительно, ненавижу тебя, — он яростно вытер рукой глаза, но улыбка с губ не исчезла. — Я тоже тебя люблю, кстати.

Ричи поцеловал его в щеку.

— Боже, хотелось бы мне сказать мелкому Ричи, что его стихотворение сработало.

— Неправда, — невозмутимо заявил Эдди. — Я еще до этого был в тебя влюблен, идиотина.

— А, — на губах у Ричи заиграла широкая улыбка. — Так даже лучше. Что теперь делать-то будем?

Аккуратно, чтобы не выдернуть капельницу, Эдди прижался к Ричи. Зевнув, он уткнулся головой ему в грудь.

— А что там с твоим туром?

Ричи рявкнул со смеху.

— Мой менеджер в бешенстве из-за того инцидента с пацаном в ресторане. В интернете уже куча видео. Так он потом еще и пропал чуть ли не на следующий день после этого. Подозрительно пиздец. Хэштэг #РичиТозиерКончился уже точно в трендах. Я отменяю тур.

— Я был живым воплощением этого хэштэга с шести лет. Наконец-то люди в теме.

— Захлопнись, засранец, — Ричи наконец-то удалось провести пальцами по беспорядку на голове Эдди. — А что, зачем спрашиваешь?

Эдди вздохнул.

— Останешься в Дерри, пока я не поправлюсь? Потом вместе поедем в Нью-Йорк за моими вещами. Мы же можем пожить у тебя в Лос-Анджелесе, так?

— Или можем остаться в Нью-Йорке, если хочешь. Твоя работа важнее моей.

— Неправда…

— Важнее. Я могу исчезнуть на пару месяцев и при этом быть при работе. Формально. А Вы, мистер Каспбрак, непревзойденный аналитик рисков, так не сумеете. Вообще, мы можем хоть здесь остаться.

Эдди фыркнул от смеха.

— Дерри, Нью-Йорк, мне все равно. Главное с тобой.

— Это было очень по-гейски сейчас.

Эдди шлепнул его по груди, и Ричи рассмеялся и поцеловал его волосы просто потому что теперь было можно. Потому что Эдди Каспбрак любил его.

***

Эдди сначала хранил клочок со стихотворением у себя в кошельке, но несмотря на то, что его муж был категорически против этого, в итоге оно все же оказалось в фоторамке на стене.

— Я берёг его. Двадцать семь блядских лет.

— Мне все равно, говнюк. Мне неловко, — Ричи обвил талию Эдди руками, пока тот поправлял рамку на стене над их кроватью. На нем была футболка Ричи — слишком большая для него — и нижнее белье. Он еще не успел пойти почистить зубы или причесаться, но Ричи Тозиер уже успел убедиться в том, что в этот момент Эдди выглядел как никогда хорошо. Это мой блядский муж, подумал он. И я за ним замужем.

Эдди развернулся и обнял его за шею.

— Это охуенный стих, хоть ты и написал его в четырнадцать.

Ричи покраснел.

— Мне Стэн помогал.

Лицо Эдди помрачнело, но легкая улыбка продолжала играть на его губах.

— Зашибись романтика.

— Я надеюсь, что они с Патти были счастливы.

Где-то в районе груди заболело. Эта, другая любовь ускользнула от него, просочилась сквозь пальцы. Его платоническая родственная душа, так ведь они называли друг друга?

— Я уверен в этом, — ответил Эдди. Он провел пальцем по щеке Ричи. — Но мне жаль, что он не с нами.

Только потому что они все поделились на пары и живут в совершенно разных штатах, это не значило, что они не общались — наоборот, они были ближе, чем когда-либо. Будь то при встрече, в созвонах в FaceTime или в переписке в их групповом чате, для каждого из Неудачников отсутствие Стэна ощущалось словно кровавая дыра в животе — тяжело и болезненно, и жить с этим было непросто. Каждый раз, когда кто-то упоминал Стэна, в компании наступала тёплая тишина, которая согревала воспоминаниями о мальчишке и его душевых шапочках и книжках про птиц.

— Я скучаю по нему, — Ричи было прижался щекой к плечу Эдди, но через секунду резко отстранился, присвистнув.

— Я тоже. Поэтому мы и завели этого милаху, — шлепая своими большими лапищами по деревянному полу, Стэн забежал в комнату, и Эдди сразу же взял его на руки. — Который почитает память Стэна каждый раз, когда пытается сожрать очередного голубя. Поздоровайся с папкой, — проворковал он, поднеся лабрадора к лицу Ричи. Стэн влажно лизнул его в щеку. Ричи засмеялся.

— Ага, только вот Стэн не стал бы мириться с массовым истреблением голубей, — задумался он. Услышав свою кличку, Стэн в замешательстве наклонил голову. — Да не ты, вонючка. Стэн, который человек, — он щёлкнул собаку по носу.

Эдди передал Стэна Ричи и, вернувшись к фоторамке на стене, продолжил ее поправлять.

— Да и так нормально, Эдс.

— Знаю. Просто… — Он повернулся и посмотрел на Ричи с уверенной улыбкой на лице. Ричи захотелось расцеловать гусиные лапки вокруг его глаз и разгладить морщины на лбу, сказать, как сильно он его любит. — Ты ведь все-таки это сделал.

В этот раз настала очередь Ричи в замешательстве наклонять голову.

— Что сделал?

Эдди вытянул перед собой руку, ладонью вниз.

— Дрожь в руках моих остановил.