Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

«Объявляется посадка на рейс №451 Сочи — Москва, просим пассажиров пройти к Выходу Б-3»

Антон матерится про себя и двигает рукой быстрее. Сходил, блять, поссать! Увидел дырку, услышал шаги, а потом в отверстие в перегородке пролез чей-то хуй, типа так и надо. Ну а Шаст что? Он не трус, не слабак, чтоб не принять такой красноречивый (и просто красивый) вызов.

Антон дрочит им обоим, прислушивается к чужим сдавленным стонам, словно кто-то прикусывает ребро ладони, и непроизвольно дергает бедрами. Рот уже наполнился слюной, и Шастун настолько спятил от недотраха, что отсосал бы, но презика с собой нет, а конфетки у незнакомцев Антошу учили не брать. Так что он берет и свой член в руку и принимается дрочить резче, грубее, как любит сам, пока оба не кончают с хриплым стоном. Пока парень за стенкой не успел отдышаться, Шаст поспешно застегивает ширинку, моет руки и спешит ретироваться — встретиться было бы неловко.

— Наконец-то! — воскликнул Позов, когда Антон подошел. — Хоть один вернулся!

Шастун удивленно поднял брови, оглядев присутствующих.

— А Арс-то где?

— Как где? За тобой пошел! — как само собой разумеющееся ответил Дима. Знал бы он, почему лицо Антона в этот момент было краснее, чем кнопка у Воли на тумбе — не был бы так беспечен.

Они не обсуждали то, что произошло в уборной аэропорта. Антон даже не был уверен, Арсений ли это был, хотя смутно помнил, что в кабинках больше никого не находилось. Но даже если и он — спрашивать было неловко. Да и что говорить? (хуй?)

Сейчас на Курском вокзале, ожидая Сапсан он отходит и с Ленинградского, и с Курского, чтобы отправиться в Питер, Шаст места себе не находил от искушения. Сережа и Арс снимали сторис вместе, Дима писал очередной пост-полотно о футболе в «PozovLive», а Шаст всё буравил взглядом табличку W|C. На вокзал они приехали заранее, время проверить свою теорию было, так что Антон, решившись, поднялся на ноги и, кинув красноречивый взгляд на Попова, направился в сторону туалета.

Антон выбрал кабинку, где уже было вырезанное аккуратно отверстие. Сейчас он задумался, почему раньше не придавал значения этим дыркам в мужских туалетах — ведь это как минимум странно. Сев на корточки, Шаст принялся ждать. В какой-то момент он решил, что совсем тронулся головой: сидит сейчас в толчке и ждет, когда его друг-коллега придет и всунет в дырку свой член. Не нужно подавать поезд, он уже приехал — конечная, блять.

Дверь скрипнула, и Антон замер, прислушиваясь. Кто-то открыл все дверцы кабинок и, убедившись, что в семь утра никого здесь нет, прошел в соседнюю кабинку. Шастун через дырку смог увидеть рваные коленки черных джинсов — это точно Попов.

Антон наклонился ближе к отверстию, и в губы спустя миг ткнулась розовая головка члена. Шаст не собирался даже думать, что и с кем он делает — да и не похуй ли, когда рука сама тянется к своей ширинке, а пальцы второй уже обхватывают чужой ствол, нежную кожу которого холодят серебряные кольца на длинных узловатых пальцах.

Может, Антону стоило задуматься раньше, почему «Glory Hole» — его любимая метка на PornHub. Не то чтобы он думал, что будет по другую сторону стены, надрачивать какому-то (не ври себе, ты знаешь, кому) парню. Он не жалуется, это скорее забавно.

Антон в быстром темпе двигает ладонью по напряженной плоти, языком не переставая щекотать щёлку уретры. Парень за стеной стонет, пытаясь заглушить звуки ладонью. Получается хуево, так что Шаст может наслаждаться нотками знакомого голоса в хриплых поскуливаниях. В какой-то момент представлять кого-угодно не выходит — Антон четко видит пред собой распаленного, нетерпеливого Попова, который старается толкнуться ему в рот, но упирается в перегородку и разочарованно хнычет. Если б Шастун видел Арсения в этот момент, первый бы спустил в кулак.

Попов уже близок, и Антон, сжалившись, вбирает член в рот. Сосет Шаст неумело — он вообще-то больше по девушкам — но старательно, слюна бежит по подбородку и капает на пол, в глазах стоят слезы, но Антон послушно давится, сгорая от необходимости «обслужить» Арса, сделать ему приятно.

Антон отстраняется, когда Попов бьет по перегородке ладонью, предупреждая, что на грани, дергает бедрами пару раз и кончает. Белые капли стекают по лицу Антона, он слизывает их языком и кривится — удовольствие скорее от понимания, чьё это семя, чем от вкуса. Шаст доводит себя следом и прислоняется лбом к стенке, пытаясь отдышаться.

За перегородкой был слышен звук молнии, а потом шаги, но, вопреки ожиданиям Шастуна, Арсений не ушел, а учтиво просунул под дверь несколько бумажных полотенец, чтобы Антон мог вытереть свою моську. Затем Попов помыл руки и, когда Антон вышел из кабинки, выглядел уже как ни в чем не бывало.

— Там посадку объявили, — сказал Арс так непринужденно, что если бы не хриплый голос, Антон подумал бы, что сейчас отсосал кому-то другому. — Первая высокая платформа. Пойдем?

Шаст сполоснул руки и вытер о штаны мокрые ладони, оставляя тёмные полосы на ткани.

— Что, обсуждать не будем? — выдал он, потому что, в отличие от Попова, предпочитал говорить в лоб. И трахаться лицом к лицу.

— Предлагаю в следующий раз найти уборную постерильнее. В моей квартире подойдет? — ухмыльнулся Арсений.

Антон расплылся в улыбке.

— Если в ванной пол с подогревом — да.

Chapter Text

Антон отчаянно пытается концентрироваться на игре, в конце концов матч сам себя не выиграет, но мышка в руках дрожит и пальцы на клавиатуре не слушаются. Шастун понял, что их команда продула, как только Арс опустился перед ним на колени с недвусмысленной ухмылкой.

Попов с нескрываемым удовольствием ведет языком вдоль уздечки, берет в рот, со стоном пропуская за щеку, а потом насаживается до упора, чтобы головка упиралась в стенку горла. Он выглядит так, словно ничего вкуснее не брал в рот, и Антон не знает, что возбуждает его больше — спонтанность, довольные стоны Арса или его горячий, влажный рот.

— К черту, — Антон резко отодвигается от стола и дергает Арсения на себя, чтоб тот поднялся и уселся верхом. — Я говорил не трогать меня, пока я гамают.е. играю, геймерский слэнг с парнями. У нас была важная каткат.е. матч, — пальцы Антона впиваются в бедра там, где еще не зажили вчерашние синяки. — Мы слили рейтинг, и все из-за твоей нетерпеливой похотливой задницы.

Попов фыркает, выдавая, что ему ни капли не жаль. Секс — единственный способ оторвать парня-геймера от монитора, так что это не Арс пользовался «грязными» методами, это Шастун не оставлял ему другого выбора.

Антон входит медленно, жмурясь, когда шелковые горячие стенки сжимаются вокруг его члена. Он зол, но к комфорту своего парня относится бережно. Смазки так много, что она хлюпает и стекает на любимое компьютерное кресло Шаста. Арсений вытягивает длинные стройные ноги, устраивая их на подлокотниках, мышцы от напряжения каменные, пальцы ног поджимаются. Антон на пробу пару раз медленно поднимает и опускает Арса, гортанно стонет, кусает парня за плечо и задает быстрый темп. Попов, если бы не был сейчас возбужден до искр перед глазами, обязательно бы оценил то, как сильные, жилистые руки с выступающими венами выглядят, когда Антон применяет силу, чтобы насаживать парня на свой член, как игрушку, как мастурбатор. Арсений стонет и мажет мокрым поцелуем по шее, когда член попадает по простате. Его собственный трется о кожу, зажатый меж животов, и это почти больно от того, как чувствительна его обнаженная головка.

— В следующий раз всю игру будешь стоять на коленях и греть мой член во рту, как послушная сучка, — хрипит на ухо Антон. — Раз не можешь держать себя в руках, будем воспитывать.

Не то чтобы Арсений был против столь заманчивого предложения.

Chapter Text

А-108, 239 километр. Эти цифры ничего Антону до сегодняшнего дня не говорили. А теперь он смотрит на эту табличку, пока прижимает к себе обнаженное тело какого-то парня.

Ситуация банальная: захотелось поссать, остановился, спустился к пролеску, чтобы за кустиком, по-приличному, без неожиданного свиста из проезжающей машины. А в итоге наткнулся на какого-то грибника, чтоб его. Ну и сразу все понятно стало по его розовой футболке и взгляду на прибор.

— Ну, пойдем что ли? — выдал Антон внаглую. А что? Первый и последний раз друг друга видят, вокруг ни души, их осудят или засмеют разве что муравьи, которые настойчиво пытаются залезть в кроссовок.

А этот грибник взял и пошел. И разделся без вопросов. И на коленях устроился так правильно, изогнулся, чтоб каждой клеточкой тела касаться. Губами в шею уткнулся: посасывает, вылизывает, зубами цепляет. Антон разрешает, если спросят, скажет, комары.

Комар из грибника тоже отличный был бы, эти губы сосали бы идеально, но проверить времени как-то не было, да и спускать его сейчас на землю голыми коленями — кощунство. Шастун раскатывает презерватив по члену, растягивает наспех — мужик уже готовенький оказался, но все равно узкий, чувствительный. Антон едва бедра вскидывает, тот отзывается, стонет так, что даже проезжающие машины не заглушат.

Антон кладет одну ладонь ему на живот и чувствует, как напрягается пресс, каждый кубик можно обвести пальцами. А хочется языком. Шастун насаживает его до упора, пока спускает внутрь, и доводит ладонью. Салон машины придется чистить, ну и плевать, не своя же, служебная.

— Ты там… корзину в лесу оставил, — неловко напоминает Антон, пока они обтираются салфетками.

— Да я не за грибами тут, — отмахивается грибник.

— Наркоман что ли? — удивляется Шастун. Мужчина-то такой спортивный с виду, на торчков, которые за закладками в лес катаются не похож.

— Нет, конечно! Я контент тут снимал, недалеко, — он обводит рукой местность. — А потом увидел пару грибов и… отвлекся как-то.

— Да, тебя легко смотрю отвлечь. Блогер, значит? — Антон играет бровями. — А личного блога у тебя нет?

— Иди ты, — закатывает глаза мужчина, надевая свою розовую футболку. — Но если обратно будешь по той же трассе возвращаться. Заедешь?

— Заеду, — улыбается Антон и чмокает его в щеку. — Но лучше все-таки оставь свой телеграм.

Chapter Text

Они оба устали и не планировали заниматься сексом. У Антона съемки по двенадцать часов, у Арсения благотворительный проект вот уже неделю идет. Поэтому парни негласно идут отмокать в ванную, где, добавив пены и включив гидромассаж, они ласково омывают друг друга, массируют затекшие плечи, мнут напряженные бицепсы рук. Антон устраивается меж ног Арса, спиной к груди, голова откинута на его плечо. Он чувствует, как Попов лениво гладит его бедра, как, словно невзначай, задевает кончиками пальцев соски. Шаст тихо стонет, почти сонно, и позволяет себя целовать.

— Арс, — тихо зовет он, когда рука Попова оказалась на его члене.

— Ничего если я подремлю?

— Нет конечно, — мягко улыбается мужчина. — Я потом отнесу тебя в постель.

Антон довольно улыбается и закрывает глаза, пока чужая рука вытягивает из него вязкий, длительный, убаюкивающий оргазм.

Обычный выходной, первый, с тех пор, как начали снимать восьмой сезон. Они сидят на диване, еще немного сонные и ленивые, Антон листает ленту ВК, а Арс смотрит утреннее шоу на «Первом», не особо понимая суть.

Рука Шаста медленно ползет по коленке к бедру, пока не добирается до паха. Сжимает и гладит еще мягкий член. Попов видит, что Антон при этом даже не оторвался от экрана глазами.

— Что, ленивая дрочка? — улыбается Арс, уже протянув руку к члену и лаская его через тонкую ткань шорт.

— Ага, а потом ленивая ванна с той приятной хуйней, — Шаст называет так соль для ванны, розовую и с блестками, которой сначала не пользовался из какого-то пацанского принципа. Правильно говорят, можно вывезти парня из Воронежа, но Воронеж из парня — никогда.

— Как скажешь, — соглашается Арс и засовывает руку под резинку шорт.

Chapter Text

— Жадная сука, одного члена тебе уже недостаточно? — шепчет Арсений на ухо и стирает пот со лба течной омеги.

Позвать Скруджи было лучшей идеей. Антон скулит и беспомощно сотрясается в одном оргазме за другим. Двойное внимание альф не позволяет ему расслабиться ни на секунду — одни руки сменяются другими, и омега ни на секунду не чувствует себя оставленным без ласки. Он уже не пытается насадиться глубже, только лежит и послушно позволяет себя трахать, как игрушку, как хорошего мальчика.

Эд длинным языком вылизывает спину Шаста, прикусывает позвонки. Внутри омеги скользко, горячо, очень тесно. Члены соприкасаются головками, и альфы хрипло рычат.

Узел у Попова уже начинает набухать, но омега настолько растрахан, что легко принял бы оба узла. Альфы ускоряют темп, податливое тело под ними лишь жаждет разрядки, и Эд шепчет Антону:

— Шлюха, уверен, ты бы и трёх принял. Может, мне Лазаря позвать, м?

— И Егора, — подсказывает Арс, усмехнувшись. — Всегда хотел посмотреть на двух омег в постели.

— Бля, ради этого готов делиться сучкой. Чё, Тох, ляжешь под Егора?

Антон сжимается, просяще хнычет и кончает снова. Член настолько чувствительный, что почти больно. Альфы спускают внутрь пульсирующего канала следом. Арсений продолжает трахать омегу узлом, а Эд выходит и ложится рядом, чтобы поочередно целовать пару, лениво лаская себя ладонью до следующего раунда. Определенно они позовут Серегу и Егора. Для послушной сучки все самое лучшее, а что может быть лучше во время течки, если не член?

Chapter Text

Антон целуется так же, как играет в футбол — с небывалой отдачей, с безумным рвением, с желанием заставить соперника запыхаться от напора.

— Блять, может, я начну любить эту тупую игру, если каждый матч будет кончаться вот так, — шепчет Арсений, пока гладит парня руками по взмокшей спине, водит носом по прилипшим к вискам кудряшкам.

— За «тупую» еще ответишь, — шутливо пригрозил Антон парню и оттянул зубами его нижнюю губу.

На самом деле Шастун благодарен, что Арс, несмотря на свою хроническую непереносимость «незрелищного» и «однообразного» спорта, пришел за него болеть. Еще и в командной форме, которая сидит на нём до подлого идеально: шорты открывают подтянутые ноги, но выгодно облегают упругую задницу, а футболка к телу прилегает, словно вторая кожа, обрамляет мышцы пресса и спины, выделяет косые мышцы. Антон едва слюнки не пускает — его парню даже Рональду в подметки не годится, — и они просто обязаны поговорить о новой ролевой игре. Шастун обязательно будет использовать тупые эвфемизмы в спальне: забить гол в ворота, побыть коучем или выиграть всухую… Он еще подумает над этим.

— Сначала домой и в душ. Ты потный, — однако Арс ведет носом по шее, и Антон видит, что его напряженные после игры мышцы и мускусный запах возбуждают парня.

— Примешь со мной ванну? — предлагает Шаст, когда они выходят со стадиона и идут к такси.

— Мне полагается что-то за хет-трик в финалекто понял отсылку — уважаю? — улыбнулся Антон, удачно пристроившийся меж разведенных ног Арса, лицом к лицу. Разве что ноги в коленях пришлось согнуть — иначе Шаст не убрался бы.

Арсений оглаживает его упругую задницу, мнет, беззастенчиво балдея.

— Мой любимый сквиш, — смеется тихо Попов, и Антон настырно пытается отстраниться, показывает характер.

Арс закатил глаза и все же ввел один палец внутрь. От пенной воды и утреннего секса кольцо мышц растянуто и внутри достаточно влажно и скользко, чтобы немного побаловать своего чемпиона без необходимости идти за смазкой.

Шаст выгибается, тянет блаженное «мм» и ласкает член Арсения, дразня точно так же, позволяя тягучему, горячему, как патока, удовольствию наполнить их тела.

Торопиться некуда — весь вечер и вся ночь для них. Нет цели урвать момент искр перед глазами. Хочется вожделеть друг друга до изнеможения, хочется мучить и мучиться самому, хочется нагреть воду в ванне своими телами.

— Ты лучше любых наград, — шепчет Антон, и Арсений чувственно целует его, демонстрируя, что это взаимно.

Chapter Text

— Держите его, — командует Антон, пока сам одной рукой стягивает белье с парня, а другой достает свой член.

Он растягивает Арсения наспех: неосторожно и резкими движениями пальцев, отчего парень под ним скулит и пытается отползти, отстраниться. Игроки футбольной команды держат Арса крепко, прижимают к мату, вынуждая прогибаться, зажимают рот, но не более — это игрушка Шаста, а капитану никто перечить не собирался. Можно и в сторонке подрочить.

Антон вставляет медленно, смазки более чем достаточно, но ебет грубо, глубоко, шлепает по бедрам и царапает короткими ногтями поясницу. Попов под ним скулит, давно перестав просить что-то связное — все равно не послушают. Он только хнычет и испуганно озирается.

— Мой хороший, не бойся, они тебя не тронут. Они знают, чей ты, — Антон стаскивает футболку — жарко, когда рядом столько молодых, раскаленных возбуждением тел. — Знал бы, что ты такая сука, всю команду привел бы посмотреть, — смеется Антон, глядя в голубые глаза с каплями слез в уголках. Кто бы мог подумать, что этот чмошник-театрал окажется такой хорошей игрушкой.

Шаст давит парню на поясницу, чтоб Арс показал свою аппетитную фигуру во всей красе. Попов повинуется, загнанно дышит и скулит, отчего спортсмены издают блаженное «ммм».

— Думаю, ты теперь станешь нашим талисманом, — продолжает Шаст едва слышно, прямо в покрасневшее ухо. — Перед матчем и после будешь помогать нам справиться с волнением, — он проходится языком вдоль линии шеи, чувствует бешенный пульс парня. Это раззадоривает. — Если выиграем — поможешь снять напряжение, — целует скулы и нос-кнопку. — Если проиграем, — он ускоряет темп, ладонь капитана сдавливает горло Арсения, — поможешь выместить злость.

Chapter Text

— Руки! — рявкнул Арс, когда Антон попытался закрыться от ударов.

Шаст знает, что заслужил порку, да что уж там — он напросился. Не спал до утра, напился в спортбаре, поцеловал руку Гураму, посидел на коленях у Игоря, еще и кружок записал, чтоб Попов точно увидел, а то вдруг другие не расскажут, не снимут.

Шлепок. Еще один. Иногда в быстром ритме: сразу несколько, не чередуя ягодицы, чтоб жгло до слез. Иногда медленные, в перерывах меж ударами сминая горячую чувствительную кожу. Антон вертится, хнычет, пытается вырваться из хватки, но он возбужден, и где-то в потаенных уголках сознания жаждет, чтоб наказание длилось дольше.

— Еще семь. Для профилактики. Пока я был в Питере, ты слишком забылся.

Антон лишь кивает — не может не согласиться. Он скучал по Арсению, желал его присутствия, контроля. Его наказаний и похвалы. С каждым ударом Антон все больше концентрировался на чужом дыхании, на низком голосе и руках, причиняющих боль, но отпускающих вину, словно каждый удар — индульгенция.

— Ну, котёнок, надеюсь ты усвоил урок, — обманчиво нежно говорит Попов, прохладной ладонью — не той, что бил — гладя воспаленную кожу. — Если я еще хоть раз увижу твою блядскую задницу на чужих коленях, поведу тебя в клуб, продавать за полтинник, как шлюху, — предупредил он.

Антон в ответ что-то невнятно промычал и захныкал, чувство облегчения от исполненного наказания и эйфория от прощения растрогали его. Попов тяжело вздохнул и притянул Шаста в объятия. Пора приласкать своё горе луковое.

Chapter Text

Июль. Они на вилле в Римини, лучи закатного солнца скользят по гладкой, влажной коже и закрадываются во впадинки мышц. Аромат розовых лепестков, плавающих в джакузи, и дешевого пива на контрасте создает что-то такое родное. У них всегда так: дорогой парфюм Арса и Олд-спайс с печеньками Антона. Две противоположности, люди словно из разных эпох, из разных миров, но притянулись через километры.

Лучший действующий комик Камеди-продакшн и известный актер СНГ сбежали из страны на свой медовый месяц, отключили телефоны, и наслаждаются ленивым сексом и вкусной итальянской едой.

Шаст любуется мужем в кадре и делает еще несколько фото — Арсений всегда ругается, что не из чего выбирать. Хотя, на неискушенный вкус Антона, он считает, что фото не может быть плохим, если на нем Арс. 

— Ты уверен? — спрашивает ласково Антон. Сам он давно всё решил. — Нас на телик больше точно не пустят да и вообще с фанфарами не встретят.

— Значит, уедем в Ирландию, как Лазарев с Биланом. Купим ферму, заведем шелковых кур…

— Ага, купим ковбойские шляпы и поедем на Горбатую гору, — фыркнул Шаст, но на душе у него было тепло. У них есть все: деньги, связи, возможности — уехать для них не помеха. Но главное, чтоб где бы они ни были, они были вместе. Свободными и не скрывающими любви друг к другу.

Арсений забрал телефон, выбрал фото, по привычке делая цветокоррекцию, чтобы в сетку Инсты вписалось, и, сжав второй рукой ладонь Антона, нажал отправить. Затем снова выключил телефон, чтобы не мешали уведомления и звонки, и притянул Антона к себе в джакузи. Они вместе и счастливы, а где — не имеет значения.

Chapter Text

Кто бы мог подумать: лучшие импровизаторки страны, девушки с обложек PLAYBOY, самые завидные невестки по версии журнала Elle-2022 — влюблены. В московской квартире меж съемочными днями утопают друг в друге, словно мир сузился до белого полотна их постели.

— Быстрее! Я сейчас… — просит Арина, разводя ноги шире, сжимаясь вокруг длинных пальцев девушки. Одной рукой она сминает свою грудь, царапает ногтями чувствительные соски, а другой ласкает в такт клитор.

— Пиздец, ты такая мокрая, — шепчет завороженно Тоня, а сама ёрзает. От одного только вида разгоряченной, извивающейся девушки, Тоня и сама течет настолько, что смазка капает на простынь, но желание довести Рину до пика сильнее собственного.

Арина выгибается, ноги дрожат и разъезжаются по простыни, всё тело напрягается и бьется в предоргазменном экстазе, пока она не замирает, вскрикнув. Тяжело дышит. Убирает руку с клитора, чтобы не раздражать чувствительную до боли кожу.

Тоня вытаскивает мокрые от смазки пальцы и показательно слизывает всё, жмурясь, как кошка от сметаны, пока Рина смотрит на нее по-ленивому довольно. И больше им от жизни ничего не надо, кроме таких вот переглядок, в которых все не сказанные вслух слова.

Chapter Text

Сережа тянется за лубрикантом в ящик, пока Позов раздевается. У него стоит, должно быть, болезненно. Серега выдавливает на пальцы смазку, так обильно, что капает на кровать, и растягивает наспех — он и сам уже с ума сходит, член неприятно трется о ткань домашних шорт.

— Расслабься, — предупреждает Матвиенко, покрывает член остатками смазки, вытекающей из дырки, и входит в одно плавное движение. Дима стоны не глушит — скулит в горло, как сука.

— Блять, кто бы мог подумать, что тебя так член приструнит. Сразу такой послушный, — шепчет Сережа и кусает за загривок. Его ладонь ложится на шею Диме и слегка сжимается — просто чтобы показать, что у него весь контроль.

Телефон загорается очередным пропущенным от Кати. Стыдно ли ему? Едва ли. Стыдно должно быть Диме.

— Знала б Катя, что ее любимый муж сейчас стонет под своим другом, подставляя зад. Она вообще видела тебя таким податливым? Или с ней ты играешь мачо? — Сережа хрипло усмехается. — А потом ползешь ко мне, чтобы тебе присунули?

Позов стонет по-блядски громко и несдержанно, сжимается вокруг члена так, что становится тяжело двигаться. Узкий, горячий, наспех растянутый — оба были не в состоянии нежничать. Серега задает щадящий ритм и водит ладонью по спине, пересчитывая позвонки, оглаживая выпирающие лопатки.

Тело Димы — давно изученная местность, но Матвиенко всё равно может сойти с ума и заблудиться от столь умопомрачительного зрелища. Это не их первая ночь, но перерыв был большой — Позов тугой и чувствительный. От каждого толчка по простате он мечется, словно сам не знает, хочет насадиться или вырваться.

Серега наклоняется, шепчет: 

— Ну, давай, помоги себе.

Получив разрешение, Дима нетерпеливо надрачивает себе, плевав на несинхронный темп, а Сережа наконец ускоряется, руками вцепившись в ягодицы, чтоб оставить синяки на коже. Неправильно, но кто его осудит, если все, что они делают — неправильно.

И, может, в этом их главное удовольствие.

Chapter Text

Довел, сука!

Его предупреждали, что если продолжит издеваться в «Без Чувств», Антон будет злиться уже не на камеру, юмора ради, а в их спальне, где Арсений не такой смелый и дерзкий, как на сцене.

Сегодня Попов кинул в Шаста блюдце. В ноги, небольно, но стекло треснуло. Антон находился в таком шоке, что не побоялся камер и легонько постучал двумя пальцами по запястью. Жест, выученный Арсом давно: «тебе пизда». Доминант такое не спустит, и от предвкушения Арсу было так страшно, что он упивался этим волнением все то время, что они ехали домой.

Попов все больше погружаясь глубоко в себя, пока ладонь Шаста крепко сжимала его коленку. Тяжелый взгляд Доминанта лишь сильнее вгонял в состояние, подобное трансу, где есть только страх, желание и доверие.

Доверие, что Антон сможет его приструнить, напомнить, где его место, взять бразды контроля в свои руки, чтобы направить Арсения в верное направление, сделать из него хорошего партнера, возлюбленного, сабмиссива.

Шастун довольно осмотрел связанного пред ним мужчину: руки примотаны к кровати, рот заклеен изолентой, глаза завязаны, член Арсения истекает смазкой, тонкий металлический стержень вставлен в уретру. При всем этом он не может кончить — кольцо на основании ствола не позволяет. Попов абсолютно беспомощный, податливый и весь во власти Антона.

— Мне стыдно за тебя, мышка, ты снова ослушался, — Антон ведет пальцами по шее, чувствует неровный пульс, — и я расстроен, ведь это значит, что я плохо тебя воспитал. Что ж, я сменю тактику, если ты не понимаешь по-хорошему.

Шастун резко тянет галстук на себя, чтобы коснуться губами чёрной ленты. Шепчет:

— Цвет?

Арс щёлкает пальцами дважды — зеленый. Отлично. Антон мученически долго водит ладонью по члену, глядя на то, как плоть дергается под его ладонью, как напряжены яйца, как сжимается анус вокруг электропробки.

— Хороший мальчик, — хвалит Антон, медленно вынимая стержень из уретры. Ребристая поверхность щекочет чувствительные стенки канала. — Такой послушный, красивый, — Шастун не может не заметить, как Арсений расслабляется. — Я понимаю, мышка, понимаю, что без причины ты бы не стал себя так вести. Это твой крик о помощи, это твоя потребность: время от времени чувствовать, что рядом есть жесткая рука, — Шастун грубо сжимает мошонку мужчины. — Молодец, что попросил это сам. Даже если в такой форме.

Похвала всегда действует на Арсения успокаивающе, заземляет, не позволяет запутаться и затеряться в ощущениях. Или, что еще хуже, неверно понять посыл наказания и решить, что Доминант им не доволен.

— Еще немного, и я дам тебе кончить. Еще пару минут наказания, чтобы ты, мой родной, усвоил урок, — продолжает говорить Антон, показывая, что он рядом, держит все под контролем, и Арс в безопасности.

Попов слушает голос своего Доминанта, настраивается на него, как на радиоволну, все мысли-помехи отогнав прочь. Есть только боль, удовольствие и Антон, который о нем позаботится, поможет исправить ошибки и быть хорошим мальчиком.

Chapter Text

Арс любит внимание. Любит видеть желание в глазах напротив, любит, когда его обхаживают, надеясь заполучить хотя бы частичку его времени. Попов тот самый омега, которого надо завоевывать, гордый и непреступный, но Антону невозможно было противостоять.

И вот куда это его завело.

Сейчас Арсений выгибается, позволяя грубо трахать себя дружку своего альфы — чертовому Эду, который шепчет ему всякую грязь своим прокуренным голосом. А Попов течет только сильнее, смазка капает на обивку дивана. Он стонет в голос и насаживается сам, подтверждая, что он все те вещи, которые ему говорит Эд, и даже хуже.

Антон в темпе надрачивает себе рядом. Целует омегу глубоко и нетерпеливо, глотая его всхлипы. Хвалит Арсения, что тот красивый, желанный, чувствительный и податливый. Слова альф так контрастируют, как контрастирует боль от неутоленного желания и удовольствие от резких толчков.

— Шлюха.

— Любимый мой.

— Течная блядь.

— Хороший омега.

И Арсений скулит, соглашаясь со всем и сразу. Такое внимание ему нравится даже больше.

Chapter Text

— Будь тише, ты же не хочешь, чтобы кто-то вошел и увидел, верно? — шепчет Арсений, задирая юбку и стягивая стринги парня.

Антон, закусив губу, прогибается сильнее, а сам следит за дверью. Незапертой. Если кто-то войдет — картина маслом: декан, уважаемый Арсений Сергеевич, трахает капитана команды КВН, Антона Шастуна, которому очень нужны деньги на поездку в Москву для команды. 

Арсений шлепает парня, проверяя его выдержку. Ему и самому нравится играть с огнем, но он более спокоен — уже вечер, все разошлись, а часы приема закончились. 

Даже жаль — Антоша выглядит в этом наряде так развратно, скулит, как сука, сам насаживается, задирает майку, чтобы Попов скользнул руками выше — по ребрам и к соскам.

— Знаешь, я тоже с вами на финал съезжу, — шепчет Арсений, разводя ягодицы, входя глубже.  — Посмотрю, на что уходят так щедро выделенные мной деньги.

— Арсений Сергеевич вызывает тебя в кабинет, — сообщает староста, и Антон краснеет моментально.

Они вернулись с турнира по КВН пять дней назад, но то, что было там, не дает Шастуну спокойно спать. Воспоминания того, как декан сосал ему в гримерке, когда вся команда уже понеслась праздновать второе место. Или как он в отеле выебал его в душе. Блядство!

— Проходи, Антош, — улыбается Арсений.

У Шастуна горят уши, он послушно подходит к креслу и собирается сесть на колени директора, но тот мотает головой. — Под стол. Вечер — не гарантия, что не зайдут.

Антон послушно встает на колени, приспускает штаны и устраивается так, чтобы Арсению было удобно его трахать прямо со стула.

— Растянут, — замечает Арсений, когда толкается внутрь. — Скучал?

Шастун недовольно хмыкает — не желает соглашаться, что он подставляет задницу не ради успеваемости и финансирования своей команды. Что давно мог бы засудить декана, да и тот сам бы не полез, если увидел, что Антон против.

Вместо этого Шастун начинает двигаться сам.

Chapter Text

Старая квартира в московской многоэтажке, о которой знают только самые близкие. Конец съемочной недели и одна бутылка Кинзмараули на двоих. Они играют в правду или действие уже полчаса, Арсений смеется и отпивает еще вина, смело произносит "действие". Смотрит из-за своих длинных ресниц лукаво и с интересом. Воздух между ними искрит вне площадки, и когда нет камер, любопытных глаз коллег и пристальных зрителей, то остановить их некому.

— Я включу музыку, а ты станцуй стриптиз, — неожиданно шепчет Антон. Даже не пытается выдать это за нелепый прикол. Все и так очевидно.

— Может, лучше ты меня разденешь? — предлагает Попов, понимая, к чему все идет. Он слишком пьян, чтобы переживать, Антон слишком пьян, чтобы себя одернуть. Эквилибристы из них никудышные — балансировать на грани не выходит, когда тело напротив так манит.

— Хорошая идея, — соглашается он и тянет Арса к себе на колени.

Губы ложатся на губы так правильно и неожиданно привычно, словно они делали это сотни раз до этого. Одежда оказывается на полу слишком быстро, а игривость сменяется нетерпеливостью.

Шастун шлепает по лодыжке, мол, переворачивается, и Арсений без слов принимает другую позу, изгибается в спине, ждет, когда пальцы растянут его достаточно, пока сам он кусает чужую ладонь, чтоб не стонать слишком сильно, и жмурится от жаркого дыхания над ухом.

— Войди уже, — просит Попов, и Антон тихо смеется, но послушно наваливается сверху и толкается бедрами.

— Сведи ноги, — просит он.

Арсений выпрямляет их в коленках и вытягивает, прогибается в пояснице, чтоб было удобнее, и носом тычется в шею парню, прикусывает и лижет, пока пытается привыкнуть к заполненности, а потом сам подается назад и виляет бедрами, чтобы у Антона исчезло последнее сомнение, потонуло в трясине похоти и страсти.

Chapter Text

Арсений не первый год в этой профессии, он знает, что каждая его деталь должна кричать «дорого». То, как он покачивает бедрами при ходьбе, то, как он гладко выбрит абсолютно везде, то, как он звучит — надменность с хрипотцой, и то, как он одевается, соблюдая ту самую грань стиля и разврата.

Сегодня на нем колготки в крупную сетку, которые Антон уже порвал. Не беда, они и должны украшать, а не мешать. Шастун не может перестать смотреть на него с вожделением, словно Попов не шлюха, которую трахали сегодня уже по меньшей мере пятеро, а эротический актер, который записывает сцену секса в авторском фильме, и потом картина заслужит статуэтку в Каннах.

Попов стонет высоко и надрывно, пытаясь не растерять шарм, когда головка упирается в простату, а руки сжимают бедра, разводят ягодицы в сторону, делая позу еще более блядской. Глаза в глаза, смесь голода и благоговения. Чисто за этот взгляд Арсений готов продаться весь и с концами.

Он уже давно в этой профессии, но бесплатно трахается только с Антоном.

— Ох ты ж блять, Тош, — стонет Попов, вскидывая бедра навстречу, сам насаживаясь на горячий член до упора. — Я хочу, чтобы ты выебал меня со спины, — просит он, отчаянно желая, чтоб Шастун сорвался наконец, грубо оттрахал его, руками продолжая рвать колготки в сетку. — Пожалуйста!

Арсений буквально хнычет и мечется по кровати, расставляет ноги шире, демонстрируя свою растяжку во всей красе.

— Блять, неймется тебе, — Антон кусает мужчину за плечо, оставляя очередную метку, прежде чем все-таки перевернуть того на живот, грубо поставив на колени, заставить прогнуться в спине.

Притянуть за волосы ближе и прошептать на ухо:

— Хочешь жестче? Что ж, потом не вини меня, Арс, — предупреждает Шастун, прежде чем начать жестко и резко вбиваться в парня, уперевшись тому лбом меж лопаток. — Такой хороший мальчик, сделал все, чтобы выглядеть шлюхой, даже эти дешевые колготки надел, как у последней бляди с района. Не переживай, я выебу тебя лучше всех твоих клиентов, чтобы ты кончал только со мной, чтобы тебя тошнило от других членов.

— Хочешь, а-ах, лишить меня заработка? — фыркает Арсений.

— Хочу, чтобы ты признал, что я не просто клиент, — отвечает Антон. — И свалил нахуй из этого места.

Chapter Text

Антон старается не думать, что и с кем он сейчас делает — не выходит. Член Арса он видит впервые — небольшой, аккуратный, красную головку прикрывает крайняя плоть, смазка уже стекает по стволу. Попов возбудился, пока делал ему минет, и для Шастуна это всё еще нонсенс, но в то же время даже как-то льстит.

Антон сплевывает в ладонь и проводит по стволу вверх-вниз на пробу, во рту скапливается слюна, и он наклоняется, чтобы смочить головку и коснуться нежной кожи губами на секунду. Он дрочит так, как любит сам, но присматривается, прислушивается к реакции Арсения. Его стоны неожиданно мягкие и мелодичные, и носочки тянет, совсем как девушка. Шастун перекатывает во второй руке яички, гладит чувствительное место под мошонкой, не отрывая от Попова взгляд, словно тот сейчас исполняет главную роль на сцене театра.

Арсений останавливает его, когда сам на грани, и просит перевернуться на живот. Сам выдавливает больше смазки на пальцы и растягивает Шастуна долго, размеренно, смакуя каждую секунду.

— А-ах, блять, — жмурится Антон от ощущений. Он никогда не был снизу — очевидно, он и с мужчиной был только одним. Когда Попов входит, осторожно, поглаживая поясницу парня, то Шаст может только тихо скулить.

Ему непривычно, но по-блядски хорошо. По-блядски, потому что даже не скрывает, что ему охуенно, выгибается и насаживается глубже, забыв о гордости, о каких-то глупых понтах и принципах, которые были вне их спальни, где надо было казаться "мужиком".

Сейчас можно нежно, можно не скрываться, можно сердцем к сердцу, пока Попов в плавном темпе двигается внутри.

"Ты не представляешь, как кроет меня от одной мысли о тебе", — думает Антон, послушно подставляет шею, пока его метят, хотя раньше засосы терпеть не мог.

Арсений ласково улыбается, шепчет, какой Антон хороший, красивый, как в нем до невозможного приятно. Шастун от этой нежности рассыпается, растворяется в ощущениях, не может найти себе места от раздирающей его любви.

Это больше, чем секс, это интимный и искренний разговор двух сердец, которым так долго приходилось прятать свои чувства.

Chapter Text

«Ебать какая послушная псина, цирковая что ли?» — были первые слова, которые Тоня сказала Арине. Дочка директора и самая отвязная девчонка школы, которые повздорили насчет места для выпускного. Ариша настаивала на ресторане в центре города: повод нарядиться, как на бал, танцевать до утра, а потом встречать рассвет на набережной. Тоня хотела набухаться за городом, где полиция точно проверять выпускные не станет, а еще родаков поедет меньше в какую-то глушь. Естественно, послушал родительский комитет Попову.

Компромисс был достигнут, когда Шастун все-таки напилась в подсобке «отверткой», а Попова натанцевалась и завалилась к ней. Слово за слово, взгляды все игривее, а руки уже блуждают по телу, когда Тоня тянется первой, чтобы испортить макияж Ариши (наверняка папенька в лучшем салоне все организовал, ничего для дочурки не пожалел). Попова тихо хнычет, такая недотрога, что в итоге изголодалась по ласке, а так, как длинные нежные пальцы с обгрызенными ногтями скользят по бедрам — ни один парень так не сможет.

Они заказывают такси, вваливаются к Антонине («не зови меня так!») домой, бальное длинное платье и выглаженный брючный костюм летят в разные углы.

— Послушная сучка, — вот так оскорбления превращаются в комплименты, пока Тоня трахает Ришу, натягивая цепочку на шее сильнее. Девушка выгибается и высовывает язык, скулит и виляет бедрами.

Настоящая цирковая сука, но ей это нравится, а Шастун нравится эта покорность. Она целует Арину в плечо, сбавляя темп, и на мгновение кажется, что это обещание — это больше, чем пьяный секс, больше, чем желание удовлетворить какие-то свои кинки или поэкспериментировать. Ариша оборачивается на Тоню и тянется поцеловать.

— Можно я потом тебе отлижу? — просит она тихо и смущенно, словно Тоня может сказать ей «нет», словно сама не течет, не сжимает мышцы, чтобы получить хоть какую-то стимуляцию.

— Можно, моя хорошая, еще как можно.

Наблюдать за тем, как тяжело дышит Арина, когда холодное остриё ножа скользит по ее коже, счищая воск, — завораживает. Лезвие то касается тупой стороной, соскабливает белые капли, то переходит на острый кончик, натягивая нить напряжения, растягивая нить доверия.

Ариша втягивает живот, грудь часто вздымается от коктейля адреналина и возбуждения в крови, кажется, что она опьянена. Тоня давит холодным лезвием так, что кожа натягивается, становится почти больно, но даже тогда Арина смотрит преданно и покорно. Она знает, что лезвие никогда не рассечет кожу, никогда не будет «чересчур» страшно или неприятно.

— Моя охуенная девочка, — шепчет Тоня и целует ласково в бедро.

Ноги у Рины дрожат после предыдущего оргазма, но ей не мешает это их призывно развести и тихо, просяще простонать.

— Терпения, киса. Дай мне наиграться, — усмехнулась Тоня и прижала лезвие к клитору. Арина едва не дернулась в сторону. — Видишь? Мы только начинаем.

Chapter Text

Все сцены наконец отсняты, сезон завершен и бутылка виски опустошена. Праздник в самом разгаре, в гримерке становится душно, а Шаста первым ведет от выпитого — как обычно. Сережа, несмотря на то, что не пил, тоже был разморен, поэтому, когда Антон полез на колени Арсения, только по-доброму усмехнулся:

— Наш мальчик уже наебенился.

Антон поднимает на них умоляющий взгляд и стаскивает с себя футболку. Мужчины переглядываются и кивают. Что только не сделаешь для этого дурака, даже спустя столько лет — теперь-то он совсем не двадцатилетний мальчишка. Возможно, Шастун и не догадывается, какую силу имеет над ними, и что каждый готов его обласкать по щелчку пальцев, а может, прекрасно понимает все, кудрявый манипулятор, и наслаждается этим вниманием.

Несколько минут, и горячие, напряженные тела двигаются в такт друг другу. Антон изгибается и насаживается на член Попова, пока Арсений, зажатый меж молотом и наковальней, теряется от переизбытка ощущений и сипло стонет. Сережа кусает его за шею и дразнит соски, но кончить не дает:

— Сначала помоги Антоше, не жадничай, — а сам продолжает попадать через раз по простате, усмехаясь чувственной реакции друга.

— А ты не злорадствуй, — осаживает его в ответ Дима и целует в висок, наращивая темп.

В итоге они выходят только к двум ночи и решают не брать такси, а сесть в последний поезд метро. В вагоне пусто, как и в головах от выпитого и головокружительного оргазма. Это не конец — они уже точно знают, что к кому-то сегодня завалятся.

Антон устраивает парням целое шоу, натягивает Арсения грубо и спешно, во время остановок отталкивая от себя и проверяя, не зайдет ли кто. Адреналин стучит в висках. Попов рад стараться: прогибается, демонстрирует себя во всей красе, может, он и рад был бы парочке лишних глаз. Он та еще шлюха до чужого внимания и восхищения.

— Ну и блядь же ты, Арс, — довольно стонет Дима, надрачивая себе небрежно-лениво, представляя, как уже дома трахнет Попова в его блядский рот. За все хорошее — выбесил на «дебатах».

— Будешь много болтать, Поз, займу твой рот чем-то поинтереснее, — вступается за друга Сергей, хотя по нему видно, что он не меньше наслаждается развратностью этих двоих.

— Серёнь, иди сюда, хочу, чтобы ты мне отсосал, — просит Попов, облизывая губы и срываясь в протяжный стон, больше похожий на хныканье.

Друг послушно поднимается с места, чтобы встать на колени перед Арсом и позволить ему вколачиваться в свой рот, держась одной рукой за волосы.

Дима тоже подходит ближе, чтобы шлепнуть Антона по заднице и укусить его за шею.

— Доедем до тебя, мальчишка, нагну прямо в подъезде, как ты любишь, — обещает он, а Шастун краснеет, вспоминая их первые разы еще в 11 классе, и как они зажимались по углам и подворотням, чтобы по-быстрому вздрочнуть.

— Тош, не залипай, — просит Попов, — выходить скоро, — и подается бедрами назад, напоминая, что он все еще тут и неудовлетворен, так что Шастун отмирает, целует его в плечо и ускоряется, пока сам не спускает внутрь, а Арс не кончает прямо Матвиенко в горло, вздрогнув.

— Приводите себя в порядок и пойдем, — поднимается Сережа с колен и напоследок целует Антона в губы — балуется, сплевывая семя ему в рот и лыбится, зараза.

Шаст подтягивает штаны и выходит в след за парнями.

Chapter Text

Когда Шаст предложил втроем, Арсений покрутил у виска. Конечно, Попов хотел бы выебать Антона, пока Захарьин долбит его парня в горло, но он боялся, что будет ревновать. Был ли у них настолько высокий уровень доверия, чтоб начинать такие игры?

Что ж, вот и ответ: сейчас Попов вбивается в Шаста, пока тот трахает очередную красотку, чье имя они даже не потрудились узнать. Арсений думает, какой он дурак, что не согласился сразу.

— Бля, как в тебе мокро, — стонет Антон, закатывая глаза от удовольствия.

— Думаю, потом придется вылизать нашу гостью, — хрипло отзывается Арс.

Девушка согласно хнычет и быстрее двигает бедрами. Антон кладет руку ей на низ живота, чтобы чувствовать, как его член двигается внутридля красоты словца. Он хочет почувствовать и Арса в этой сучке, растрахать её так, чтобы оба члена могли скользить в ней, чтобы она стала их личным мастурбатором.

Арс кладет руку Антону на горло, придушив, и шепчет: «Ну, Тош, ты доволен новой игрушкой? Надеюсь, да, потому что завтра к нам придет Сережа, а он очень не любит, когда ты не в настроении играть жестко».

«Ну так позовем Шаста?» — в сотый раз предлагает Зоя, когда обсуждался гость «Кругов на Полях». Арсений для себя подметил, что девушка слишком уж горит желанием видеть Антона чаще, будь то «Круги» или другие проекты и передачи. И как она смотрит на него, как вдохновлённо слушает.

— Позовем ее третьей? — предлагает наконец Попов.

Антон цепенеет, говорит, что это бред, но сопротивляется недолго, прежде чем сдаться и написать ей. Естественно, она согласна.

И вот теперь Арсений и Зоя вожделеют сильное, стройное тело, ласкают губами и языком член, смотрят на Антона по-лисьи заманчиво. Пальцы с аккуратным маникюром перебирают яички, щекочут место под мошонкой. Шастун вздрагивает и сипло просит не дразнить, но сегодня у них гостья, а значит, надо быть вежливым и не капризничать, напоминает Попов.

Арсений довольно наблюдает за реакцией Антона на ласки и целует Зою в макушку. Он любит всех, кто готов залюбить Шаста до скулящих стонов, до просьб и слез в уголках глаз, когда пробивает на оргазм.

А Зоя точно не последний раз в их постели, понимает Попов, когда Шастун изнеможенно тычется ей в мягкую грудь и сопит, пока Арсений медленно трахает девушку сзади, поглаживая кудрявый затылок своего парня.

Chapter Text

Омеги затуманенным взглядом смотрят на альфу, пока умелые языки скользят вокруг головки члена, ласковые ладони выжимают из альфы очередной оргазм.

Арсений смотрит на Антона и Сережу сквозь ресницы, лениво облизывается, наблюдая, как омеги жадно целуются, слизывая при этом семя с уретры, с кожи и губ друг друга. Стоны удовольствия, блаженно закатанные глаза и причмокивание влажными губами — Попов возбуждается уже от этого.

Аромат омег сильный, нахально лезет в ноздри, забивает собой легкие, как травка, а дурманит даже лучше.

— Антош, будь хорошим мальчиком, залезь на Сережу и покажи себя во всей красе, — хрипло командует Арсений, и Шастун послушно кивает забирается на спину омеге и ждет, когда ласки возобновятся, но теперь уже ласкать альфа будет их.

Омеги скулят и целуются, обнимают друг друга крепче и дергают бедрами: один трется о покрывало, другой о спину. Арсений старательно вылизывает их от смазки, длинный язык то широко мажет по входу, то ввинчивается и ласкает стенки. Тогда смазка течет по губам и подбородку, капает на постель. Попов пьет её, довольно урчит и сплевывает на ладонь, чтобы затем поласкать себя этой рукой.

— Арс, вставь, — просит Антон. Течка у него началась недавно, он требователен и нетерпелив.

— Мм, пусть продолжает, — не соглашается млеющий от ласк Сережа, которого еще вчера оба так хорошо отодрали, что его аппетит на какое-то время удовлетворен.

— Арсений, — возмущается Шастун и елозит, в воздухе повисает недовольное «не слушай Лазарева».

Попов и не собирался, он может угодить обоим — ложится на спину и манит Сережу себе на лицо, пока Антон седлает бедра и громко стонет, задавая такой темп, который нравится именно ему.

Chapter Text

Два омеги — это мерзко и неправильно. Общество воротит нос, альфы презирают, омеги осуждают. Арс считает, что все они идиоты. Для него хотеть кого-то, кроме омег — невозможно.

Для него хотеть кого-то, кто не Шаст — чуждо.

Мягкая кожа, молочные бедра с проредью светлых волос, чувствительные соски и запах винограда, словно от ашки, которую Антон постоянно тянет в рот — все это забирает в плен без шанса на побег.

Шаст может быть Антоном — брать контроль, вести мягко, но строго, трахать глубоко и размеренно, не позволяя перенять инициативы. Сжимать запястья, вдавливать в стену, шептать, как разложит на первой же поверхности, как заставит просить. Мышцы его каменные, взгляд хищный, голос низкий и завораживающий.

Шаст может быть Тошей — биться мелкой дрожью, прогибаться в пояснице до выступающих острых лопаток, скулить и насаживаться мокрой задницей на пальцы. Умолять глубже. и быстрее. Послушно открывать рот и брать глубоко, с жаждой, с благодарностью в глазах. Затем они трутся друг о друга, скулят и мокро целуются, буквально пьют смазку друг друга, трахают красные дырки пальцами и языком. Горячие, мокрые от пота, липкие от семени.

А еще Шаст бывает омегой — в том самом блядском, течном состоянии, когда уже с утра ходит без белья, босиком, чтоб было видно, как смазка стекает крупными вязкими каплями по бедрам, как парень садится на угол обеденного стола и нагло трется, закатывая глаза от удовольствия. Напрашиваясь. И Арсений знает, что тогда его черед брать контроль, что сегодня Антон полностью в его власти, и что тот будет сучить лишь первые пару минут, а потом покорно сдастся и встанет на четвереньки, разведет ягодицы руками, демонстрируя себя во всей красе.

И все эти стороны своего парня Попов одинаково жаждет и любит.

Chapter Text

«Приезжай, нужно протестировать коньяк» Арс 00:34

Нихуя Шастун не будет тестировать — это всего лишь их персональный позорный ритуал, как по расписанию раз в две недели: Попов просит приехать, просит вместе выпить, просит отодрать, как последнюю блядь. Очень быстро по воронке продаж своей задницы и к закрытию клиента двери спальни.

Антон закатывает глаза и соглашается. Снова. Продано.

Попов, видите ли, иначе не может. Он птица гордая — петушара — вот только летать и кукарекать может исключительно под градусом, чтоб на утро не стыдно, чтоб выдавить тупой смешок, чтоб «ой, а как так вышло, я ж натурал», даром, что в сотый раз вышло, а актер из него с каждым разом все хуевее — трудно выглядеть убедительно, когда на бедрах чужое семя засохло.

К чему эта сцена?

Театр сгорел, публики нема, один Антон на эти потуги ломать драму смотрит и думает — а нахуя? Входит в желанное тело и вспоминает.

Арсений лучше, чем любая девка, любой парень и даже чем флешер за семь косарей, потому что стонет, прогибается и тянет своё ублюдское «Ша-а-аст», от которого Антон спускает в дырку позорно быстро, а потом дотрахивает вялым членом, сперма вытекает из задницы и капает на простынь.

Попов кончает, сжимаясь, и Антон, как завороженный смотрит на этот калейдоскоп складок сфинктера. Гипнотизирует не хуже, чем те детские трубки со стекляшками, только языком залезть внутрь раньше не хотелось, а сейчас Шастун слюной истекает, как паршивая дворняга, которую тренируют команде «фу», показывая аппетитнейший стейк. И Антону действительно нельзя, потому что «слишком», потому что от такого Арсений протрезвеет, и жанр эротики сменится на трагикомедийный фарс слишком быстро.

Поэтому Антон ложится рядом и обнимает Попова поперек груди.

«В следующий раз не приеду», — думает Шастун, а потом смотрит на разморенного и довольного Арса и понимает — как миленький явится пробовать хоть коньяк, хоть балтику девятку.

Chapter Text

Попов специалист — хуевый. Некудышный менеджер, отвратный СММщик и даже промоутер так себе. Но что Арсений умеет хорошо — это подставляться.

Сегодня он опять опоздал. Знает ведь, как Антона это бесит, но все равно приходит стабильно позже и каждый раз выдумывает нелепые оправдания. Шастун вызывает его на ковер в очередной раз, но давно уже не чтобы отчитать.

«Мы из-за тебя снова клиента потеряли!» — кричит Антон Андреевич и кидает в него наушники, в которых сидел на конференции. Дорогущие, между прочим. Попов виновато улыбается и жмет плечами, мол, ну что поделаешь, все мы люди, нам свойственно ошибаться.

— Ты это специально? — настаивает Шастун.

— Ну я проснулся… — начинает с лукавой улыбкой Арс, но Антон его останавливает жестом.

— Принимайся за отработку, — приказывает он. В глазах напротив пляшут бесята.

Арс устраивает шоу уже привычно, но от того с неменьшей страстью. Демонстрирует свое тело во всей красе — самовлюбленный ублюдок — и можно подумать, что перед Шастом стриптизер.

Антон проводит пальцами по гладкому торсу, напряженному прессу, едва касается основания члена, но убирает руку — хочет посмотреть, как Попов ласкает себя сам.

— Блядство, — выдыхает Антон, другой рукой сжимая стояк через белье. Терпит, чтобы потом этому наглецу вставить, нагнуть над столом и отыметь до дрожащих коленок.

Арс высовывает язык, медленно проходится им по ладони и принимается себе надрачивать.

После смены Антон тащит его в отель и там вытрахивает всю дурость, удосужившись только штаны приспустить. Шлепает по бедрам — штрафует за проеб — входит быстрыми, короткими толчками, будто не дрочил с их прошлой встречи. Арсений стонет громко, откровенно, немного театрально.

— Сука, Арс, уволил бы тебя, придурка, — шипит Антон, перехватывая поудобнее худощавые бедра, наращивая темп.

— Но не уволите же, — уверенно говорит Попов, потому что знает — его задница компенсирует любые проебы. И если достаточно постараться, можно хоть каждый день получать такие выговоры.

Не будет скрывать — ему это нравится.

Chapter Text

— Как ты жалок. Грязная шлюха с маленьким членом, — Арсений вбивается резко, глубоко, каждый раз насильно раздвигая напряженные мышцы свои членом.

Антон под ним даже лица не показывает — унизительно смотреть в зеркало, когда его ебут, как последнюю блядь, только вот у блядей хотя бы доход есть от этого, а он бесплатно подставляется, еще и балдеет от того, как его мешают с грязью.

— Пидарас, не удивительно, что с таким смешным размером девушки на тебя не смотрят, — выплевывает Попов насмешливо и ускоряет темп.

Шастун хнычет и прогибается сильнее, мышцы постепенно привыкают и расслабляются, впуская член без препятствий и боли — да что уж там, Антон балдеет, как нимфоманка на оргии. Он бы уже кончил, если б не лента, завязанная на основании члена. Напоминание, что его используют, что он просто мальчик для разрядки. Он не заслужил ни удовольствия, ни чтобы вообще его жалкого крохотного члена кто-то касался — это Арсений объяснил доступно.

— Ну ничего, я позабочусь, чтоб такой пидор, как ты, был при деле, — Попов безжалостно сжимает зад парня и хищно шипит на ухо: — Был всегда наполнен.

А затем выходит из него так же резко, как вбивался до этого и шлепает по ягодице. Это значит, меняемся, значит, что Антону придется поработать ртом, что сегодня Попов хочет спустить ему в горло. Шастун послушно разворачивается на уже красных и саднящих от пола коленях и вбирает сладковатую от смазки плоть в рот до упора, расслабляя горло как можно сильнее, стараясь наладить дыхание — выбора у него все равно нет.

— Твой рот просто создан для члена, — Арсений сжимает в кулаке волосы — поощряет — и не позволяет Антону отстраниться, отчего тот с постыдными хлюпающими звуками давится слюной, пока головка долбится в заднюю стенку его горла. — Да, Антош? Ты просто моя шлюшка? Моя послушная дырка?

Попов позволяет парню отстраниться, и тот активно кивает в ответ на вопросы, такой покладистый и послушный, милая игрушка с умелым ротиком — упадет на колени в любом месте и в любое время, лишь бы ощутить солоноватый вкус на языке. А потом и задницу подставит.

Антон открывает рот шире, показывает, как с верхнего неба капает на язык слюна, как он жаждет, чтобы его использовали. В глазах туман, он уже совершенно не соображает, сам похотливо, как конченная сука, скулит и просит еще, трется стояком о паркет, размазывая предэякулят. Потом его заставят это месиво слизать, чтоб неповадно было.

Попов шлепает его головкой по щеке, губам и все-таки позволяет снова заглотить член.

— Давай, Антош, постарайся, и я кончу тебе в ротик, как и обещал, — говорит он с напускной нежностью, но его движения по-прежнему направлены только на то, чтобы было приятно только ему одному.

Арсений смотрит в зеленые глаза с поволокой безумного возбуждения и знает, что тем не менее Антон, как конченная течная сука, тоже балдеет от их игры.

Chapter Text

В подсобке темно и едва слышно музыку, но зато точно никто не сунется. Пока пьяная псевдобогема продолжает танцевать, кривляясь в камеры телефона друг друга, а Дима с Сережей отсиживаются на первом этаже и массируют виски — голова раскалывается — можно не волноваться, что их хватятся.

Антон выглядит потрясающе, у Арсения от одного только кружочка Сережи глаза загорелись — вот этого Шастуна срочно валить и трахать. Но сначала, конечно, долететь.

Антон и сам соскучился, на камеру еще и не помиловаться, их постоянно разделяют для интервью, а Попову так хочется прижать парня к стене и заставить трясти задницей только для себя.

— Арс, быстрее, — просит Шастун, прогибаясь в пояснице сильнее, подставляясь откровенно пошло.

— Жадный, — Арсений проводит ладонью по спине, и обхватывает поперек торса, чтобы удобнее было вбиваться быстрее.

— Ты зато слишком, а-ах, щедрый. Делишься мной хуй знает с кем, — Антон недовольно хмыкает.

— За языком на стримах надо следить, свободный ты мой, — парирует Арсений и примирительно целует за ушком. — Какой ты охуительно красивый, Тош. И узкий, блять.

Попов перемещает ладони на ягодицы и грубо сминает — хочет оставить синяки хоть где-то, раз уж на открытых участках тела нельзя, а собственническая ревнивая натура просит.

Антон обхватывает ладонью член, стонет громко и несдержанно, надрачивает себе отрывистыми быстрыми движениями, лишь бы кончить. Попов меняет угол проникновения и попадает точно по простате, вынуждая Шастуна вилять бедрами от переизбытка ощущений и сжиматься вокруг твердой плоти еще сильнее.

— Сука, — хнычет Антон, кончая.

Ноги дрожат, он валится, облокотившись на стену, пока Арсений дотрахивает его обмягшее тело, буквально насаживая на себя до упора, чтобы затем спустить в латекс и навалиться сверху, обнимая Антона со спины.

— Приходи в себя быстрее, — недовольно бурчит Шастун. — Я еще торт хотел домой спереть.

Chapter Text

Течка прошла, оставляя за собой только слабость, ломоту в костях и отголоски всепоглощающего пьянящего желания. Это не значит, что Антон не хочет секса, но он так устал, что не в силах сделать ничего, кроме как перевернуться на живот и призывно приподнять бедра.

Арсений понимает без слов, урчит довольным котом и устраивается меж ног Шастуна. Задница омеги растрахана за эти дни настолько, что мышцы не сжимаются до конца, а по бедрам стекает вязкая смесь смазки и спермы. Попов облизывает губы и тянется попробовать на вкус, зарывается лицом меж ягодиц, лижет медленно и широко, каждую складочку обводит кончиком язык. Ввинчивает внутрь, по-лисьи улыбаясь, когда Антон вымученно стонет от переизбытка ощущений — он после течки такой чувствительный, что любое прикосновение кажется «слишком».

Омега скулит и трется о простынь. Такой отзывчивый и нетерпеливый, подается бедрами сам, требует, чтоб вылизывали старательнее. Его сучья натура всё еще главенствует, и Арсений обожает его такого: настойчивого, не стесняющегося требовать, жадного до прикосновений и ощущений. А Арсений и рад стараться — у него свои собственнические инстинкты, призывающие пометить омегу всеми возможными способами, смешать их ароматы в единый, словно бы метки на шее мало, а на теле не алеют засосы и укусы.

Антон тянется к своему члену, но Арсений ловит чужую ладонь и сжимает пальцы в своей руке. Этим утром Антон кончит от языка в заднице и влажного причмокивания губ альфы, и не иначе.

Chapter Text

Антон ненавидел сюрпризы. Но когда твой парень приезжает из Петербурга, чтобы украсть тебя посреди новогодней вечеринки у Шеминова и увезти в квартиру, где уже все наряжено и накрыт стол, — такие сюрпризы Шастун готов принять.

Никакого "Голубого огонька", никаких новогодних обращений, то, что Новый год настал, они понимают по ярким всплескам салютов в небе, но друг для друга они сейчас ярче и громче любых петард.

Поцелую со вкусом просекко, даже кажется, что внутри щекотно от пузырьков шампанского, но это чувство всепоглощающего счастья совсем не следствие алкоголя. Антон улыбается в поцелуй, отчего они то и дело сталкиваются зубами.

— Я так рад, что ты приехал, — шепчет.
— Я-то как рад, — вторит.

Шастун судорожно вздыхает, когда холодные пальцы касаются ребер, лезут под футболку, исследуя свою законную территорию. Антон, не смущаясь, звонко гортанно стонет — все равно никто из соседей еще не спит. Арс скользит языком по соленой от пота груди, обводит ареолы сосков и прикусывает горошины. Антон чувствительный и отзывчивый, со всеми корпоративами и съемками они давно не виделись, дразнить его одно удовольствие.

Растягивать приходится долго. Антон нетерпелив, давит пятками на поясницу, вскидывает бедра, елозит. Скулёж постепенно превращается в возмущенное мычание, и он тянет Арсения на себя, сжимает копну волос в ладони.

— Вставь уже, — угрожающе щурится.

Попов даже брюки не стаскивает, расстегивает ширинку, приспускает белье и входит. Так узко и горячо, что с непривычки Арсению нужно пару секунд привыкнуть. Он переводит взгляд на разгоряченного и тяжело дышащего Антона: в свете гирлянд особенно соблазнительного. Полуприкрытые веки, влажные от поцелуев губы, первые засосы расцветают на ключицах и ниже. Какое блядское зрелище. И только для него.

— Каждый год желаю одно и то же, — подает голос Антон.

— Не говори, а то не сбудется, — улыбается Арсений нежно. — Но я тоже, Тош, я тоже.

Попов наклоняется для поцелуя и толкается наконец бедрами.

Chapter Text

"Я сегодня без белья", — высвечивается сообщение в ТГ.

Арсений давится кофе и поднимает на Шастуна взгляд. Тот лукаво улыбается. От игривого блеска в глазах хочется взвыть. Дразнит лениво, но искусно — бросает искру намека, а фантазия Арсения устраивает пожар, и от того, насколько горячо, хоть на стенку лезь. А ведь на Антоне всего лишь нет белья.

В Громком вопросе Попов с позором (и Позовым) лажает. Впервые мысли громче, чем музыка, орущая в наушниках, тут уже не до чтения по губам. 2 из 7, Дима с Сережей смеются, не особо опечаленные результатом, а Антон ухмыляется и сверлит взглядом. Он знает, что испортил им съемки, и ему ни капельки не жаль.

Они запираются в гримерке этажом выше. Даже проигравшему, Арсению полагается приз.

— Не мог перестать думать, как джинсы тебе натирают.

— А выглядело так, словно натирали тебе, — парирует Антон, послушно расстегивая ширинку.

Без белья, не обманул. Головка после грубой ткани джинсов чувствительная — Арсений легонько дует, и член дергается.

— Ты кончишь, не пройдет и пары минут, — резюмирует Попов.

— Поэтому поторопись, — закатывает глаза Антон и шипит, когда в него вставляют пальцы.

Аккуратность к черту: смазки слишком много, пальцы растягивают настойчиво и неосторожно, головка заменяет собой фаланги слишком спешно. Не важно. Они трахаются достаточно часто, чтоб не было больно, а дискомфорт сменяется накатывающим экстазом спустя несколько резких толчков.

Антона нагибают над столом, и член проезжается по поверхности каждый раз, когда Арсений резко входит. Пытка. Попов мстительно улыбается и пережимает член парня у основания, игнорируя возмущенное "мм!"

— Впредь будешь думать, прежде чем вытворять такое перед съемками, — Арсений прикусывает плечо, еще одно маленькое наказание за издёвку.

Впрочем, на Истории он тоже придет без белья, и посмотрим, как Антон три мотора подряд будет справляться с неконтролируемой, набитой доверху грязными картинками фантазией.

Chapter Text

Сергей обожает, когда у его омег совпадают течки. Обычно строптивые и наглые, Антон и Арсений уже далеко не так остры на язык, когда им нужен член в задницу. До боли терзающее возбуждение сбивает спесь моментально.

И вот они уже покладистые, готовые устроить альфе любое шоу, лишь бы получить узел в свои узкие задницы. Матвиенко не мстительный, но любит отыграться за все неосторожные шутки в свой адрес. Дразнит их до исступления, до пропитанного смазкой матраса, до хрипотцы в звонких голосах.

Они и сами горазды поиздеваться друг над другом: Антон терзает покрасневшие соски Арсения, пока тот в ответ трахает пальцами его задницу. Шастуну нужно больше, и он сам залезает на омегу сверху, насаживается раскрытой дыркой на его член. Попов придержвает его за талию, чтоб не двигался слишком быстро — член чувствительный, а кончать без узла внутри совсем не хочется.

— Блядская картинка, — тянет довольно Сережа и подходит к своим парням, чтобы наконец поучаствовать.

Арсений призывно дергает бедрами, чтоб ему вставили, скулит от переизбытка ощущений, когда головка растягивает тугой вход, но Матвиенко не дает ни секунды привыкнуть — начинает вколачиваться в темп движениям Антона.

У них впереди целых три дня, еще успеют потрахаться так, как хочет каждый.

Chapter Text

Когда Антон просыпается от того, что Арсений загнал ему член в задницу, он даже не удивляется. Арс может использовать его, как и когда хочет — это их уговор. Антон в его руках податлив и послушен, команды выполняет беспрекословно. Ему нравится не знать, где ему прикажут нагнуться, нравится чувствовать себя желанным в любой момент, в любой ситуации, и нравится азарт, когда они могут быть пойманы.

Хватит одного «Антон, сейчас», и он уже на коленях в тесном туалете клуба, или упирается в стену руками где-то в подворотне на Думской, или раздвигает ноги шире под столом в кафе, пока чужая наглая ладонь дергает язычок ширинки.

Во сне — это что-то новенькое, но Шастун не перечит. Мог бы: они долго обсуждали границы их сумасшествия, потому что любой игре без правил нужны рамки, чтобы она оставалась безопасной для обоих. Антон знает свое стоп-слово так хорошо, что и сонный без труда шепнет его, если понадобится. Но вместо этого с языка срываются только довольные, тягучие стоны.

Угол, под которым Арсений толкается, издевательский: достаточный, чтобы удовольствие сворачивалось комком в животе, но неудачный, чтобы кончить. Антон скулит, но не пытается перевернуться. Честно говоря, ему лень, и ощущение, когда ты в полудреме осознаешь, что тебя, как вещь, трахают, бесцеремонно насаживают, как мастурбатор на член, гораздо приятнее, чем сам оргазм.

Эта нужда быть использованным — что-то глубоко личное, постыдное, но такое сладостное, что Шастун готов из раза в раз глотать гордость вместе с льющейся в рот спермой. Да и кого должно ебать, что они делают в постели, пока обоих это устраивает?

Антон улыбается и засыпает, ощущая вытекающее из растраханной дырки семя и легкий поцелуй в щеку.

Chapter Text

— Всё-таки тут еще очень холодно, — подмечает Антон, когда съемки сворачивают, они остаются в доме вдвоем, условившись, что Сережа его подкинет до дома.

— Согреешь? — ухмыляется Матвиенко, и Шастун послушно ложится на диван.

Они давно не виделись, и еще столько же не увидятся — Сережа уезжает на Бали, поэтому Антон наредкость покладистый, позволяет делать с собой, что заблагорассудится, хотя глупо отрицать, что Шастун обожает отсасывать: обожает мускусный запах, солоноватый вкус, то, как тяжело дышать, и как горло судорожно сжимает член при глотании.

Матвиенко входит до упора и застывает, дает привыкнуть, наслаждается тем, как первую минуту парень давится, по щекам катятся слезы, а кадык судорожно дергается. Затем шлепает по щеке — хвалит, и укладывает ладонь на горло, прямо туда, где головка упирается в стенку. Давит на пробу и стонет, когда и без того тесное пульсирующее от глотков горло становится таким узким, что в пору спустить, но тогда Антон точно захлебнется.

А тот послушно терпит, водит лениво языком по стволу, помогает руками вобрать член глубже, дышит через нос и греет. Греет гораздо лучше, чем через пару недель будет солнце этого чертового Бали.

Chapter Text

Эд вставляет пальцы, сразу два, и Антон стонет, прогибаясь в пояснице так изящно, как девка. Арсений облизывает губы и встает на колени перед лицом Шастуна, тянет за волосы, чтобы задрать его голову.

— Будешь хорошим мальчиком, Тош? Поработаешь ротиком?

Антон не медлит — высовывает язык и проходится по всей длине, прежде чем вобрать в рот. О, этот рот определенно обслужил не один десяток членов, потому что так отсасывать может не каждая проститутка. Арсений позволяет Антону самому выбирать темп и играться язычком, но как только Эд входит одним резким движением, Арс чувствует, что Антон слишком отвлекается и забывает двигать головой, поэтому подстраивается под ритм толчков Эда, толкаясь в узкое влажное горло самостоятельно.

Зрелище пиздец: Эд, резко толкающийся в задницу, и Антон, податливо принимающий два члена. Стоны и хриплые вздохи, запах смазки и пота — заводит, и Арсений кончает слишком быстро, изливаясь прямо в горло, намеренно держит Антона на хую подольше, наслаждаясь тем, как у него на глазах выступают слезы. Выграновский изливается в задницу, стряхивает капли на ложбинку и кивает.

— Меняемся?

Арс кивает и слезает с постели.

— Он уже течет, — замечает Арсений и берет член Антона в ладонь, оглаживает большим пальцем головку и водит едва ощутимо по всей длине кончиками пальцев — дразнит. — Какая же ты сука, Тош. Наша сука.

Тот согласно мычит, с упоением насаживаясь горлом уже на другой член.

Заняв место Эда, Арсений толкается внутрь и шипит сквозь зубы, потому что там горячо, мокро и скользко. Сперма Эда смешалась со смазкой, и теперь с каждым толчком капли стекают по заднице вниз.

Арсений наращивает темп быстро, слишком нетерпеливый, когда шелковые стенки сжимаются так узко, практически пульсируют. Он тянет на себя Эда и целует в губы, жадно и остервенело, слюна капает на грудь Антону.

Chapter Text

Арсений бесстыдно громкий, а еще пьяный и податливый. Антон ухмыляется. Напоить коллегу, пока они в командировке, было их с Эдом лучшим решением. Попов слишком зажатый, слишком погружен в работу, слишком не обращает внимание ни на какой флирт с двух сторон, пока Выграновский с Шастуном чуть не передрались за эту упругую задницу.

А потом решили, что стоит объединить усилия, чтобы эту задницу сразу на два члена и насадить. После удачной сделки купили вина, потом перешли на коньяк, и вот Арсений уже не непреступный недотрога, а очень даже хороший мальчик, который послушно насаживается бедрами сам, едва темп не сбивает.

Пока Антон трахает его быстрыми, рваными, нетерпеливыми толчками, Эд рядом надрачивает себе, периодически сжимая член у основания, когда подходит слишком близко к разрядке. Вряд ли он сможет после такой дозы выпитого возбудиться еще раз.

Хотя можно было проверить — вид пред ним по-истине блядушный, причем что Арсений, прогибающийся не хуже тёлки, что, как ни странно, Шастун. Эд тянется, чтоб укусить того за плечо и оставить багровый засос, пока ждет очереди. Антон кидает на него удивленный взгляд, а затем утягивает в животный, мокрый поцелуй, заключая перемирие.

Тем более что вдвоем измываться над их игрушкой даже веселее.

Chapter Text

Антон на грани течки, это дело получаса, и Арсений позволяет себе развалиться на диване и немного отдохнуть перед трехдневным марафоном умопомрачительных ласк.

Омега хорошо справляется и сам, забравшись Арсу на бедра в своих по-блядски коротких шортах, едва прикрывающих упругую кожу молочных ягодиц. Мягкая ткань, уже намокшая от предэякулята и смазки, скользит по твердому стволу на грани боли и удовольствия.

Попов укладывает руки на талию парня, его футболка задралась, и обнаженный участок кожи так и манит пометить. Альфа представляет, сколько засосов оставит на своем омеге, и довольно урчит, подначивая. Его собственническая натура несказанно довольна.

— Мой хороший мальчик, — хвалит Арсений хрипло, скользит руками к соскам, сжимает пальцами чувствительные горошины, царапает короткими ногтями ареолы, отчего Антон скулит и ускоряет движения бедер.

Шастун уже не кончит. Его запах навязчивый и дурманящий, а это значит, теперь ему нужен узел, распирающий изнутри, стимулирующий так, как требует того жадная до члена внутренняя суч/щность.

Арсений облизывается в предвкушении и подкидывает бедра навстречу. Вязкие тяжелые капли смазки уже текут по бедрам, во взгляде Антона все меньше осознанности и больше похоти.

"Еще пара минут", — обещает себе Попов, беззастенчиво наслаждаясь тем, как из Антона уходит всё человеческое, уступая животному желанию быть оттраханным.

Chapter Text

Наверное, если б эти видео когда-то утекли в сеть, Антон уехал бы из страны, сменил имя и сделал пластическую операцию — от позора таких масштабов иначе не отмыться.

Одно видео краше другого: он на четвереньках, насаживается на член, скулит, как последняя блядь, просит, чтоб вошли глубже; или он с хуем во рту, глаза прикрыты, самозабвенно сосет, берёт за щеку, причмокивая, позволяя слюне стекать на подбородок, капать на грудь; или он снизу, длинные ноги закинуты на плечи Арсения, член входит так правильно и глубоко, что Антон срывается на крики. Любое из них способно разрушить Шастуну карьеру, а то и жизнь.

Арсений умнее. Он снимает, но никогда не в кадре, его не узнать, если кто-то не запомнил досконально очертания его хуя. Арсений осторожничает: не показывает даже рук в кадре, не издает ни звука. Он дорожит своей репутацией больше, чем хочет пощекотать нервишки и сделать оргазм ярче.

Шастун просто подсел на страх или на азарт. Попов шутит, что Антон просто не может ничего делать без камер спустя годы на ТВ. Антон думает, что если б на ТВ надо было трахаться на камеру, он бы вернулся на ТНТ. Но это всё лишь для подогрева воображения, собственная безрассудность отдаёт жаром в паху, пока Антон заглатывает член глубже и поднимает взгляд прямо в камеру телефона.

Chapter Text

Перемена прошла, и пока все наконец разошлись по аудиториям, два парня юркают за дверь уборной и поворачивают стащенный у уборщицы ключ.

Арсений вжимает парня в холодную стену, контраст разгоряченной кожи и ледяной плитки слегка трезвит, но этого недостаточно, чтобы Антона отпустило возбуждение. Попов всю предыдущую пару и перерыв дразнил его под партой: закидывал ногу на коленки, проводил ладонью по ширинке невзначай, нагибался за собственноручно сброшенным под парту карандашом так, что лицо его на минуту задерживалось напротив паха Шастуна.

И эта издевательская ухмылка на тонких розовых губах. Попов буквально нарывался, чтобы его поставили на колени.

Ставить не приходится, Арсений опускается сам с нескрываемым энтузиазмом, тянет зубами за язычок молнии и обдает дыханием уже пропитанное смазкой белье. Антон шипит и подается бедрами навстречу, но его удерживают ладонями на месте.

Попов любит командовать сам, даже в казалось бы невыигрышном положении. Он ведет губами по стволу от уздечки и до яичек, целует основание, ухмыляется от того, как член дергается даже от невесомых прикосновений. Из щёлки вытекает предэякулят. Однажды Арс заставит Антона кончить лишь от своего дыхания на горячей твердой плоти.

Арсений наконец берет в рот, чьи жар и влага сводят с ума. Антон откидывает голову и стонет несдержанно громко. Это только подначивает, Попов причмокивает и оглаживает языком головку, иногда скользит по перипетии вен, потом вынимает член полностью и смотрит на Антона.

Зрелище блядское: подернутый похотливой дымкой взгляд, припухшие губы, от которых тянутся ниточки слюны к члену, и длинный высунутый язык. Арсений довольно щурится — знает, как непристойно хорош собой.

— Ты тоже возбужден, — замечает Антон отстраненно. — Можно я потом тебе тоже..?

Трогательный румянец на щеках мальчишки Попова только умиляет.

— Можно, только дай сначала насладиться тобой.

Chapter Text

В такие ночи, когда у них 3 часа на встречу между вылетом Антона и поездом Арса, им не до обмена новостями и не до пустых разговоров. В такие ночи просто хочется стать как можно ближе, выразив всё и сразу без сотрясения воздуха никчемными словами, которые и толики их чувств не передадут.

Постель, быстро согретая их телами, скрипит от неспешных движений. Арс выгибается, но не чтобы продемонстрировать себя во всей красе, как он это любит, а просто потому, что не может контролировать свое тело в умелых ладонях возлюбленного. Возбуждение и мурашки по коже вынуждают прогибаться до треска костей, поджимать пальцы ног и пытаться насадиться на горячий член, сбив темп.

Шастун двигает бедрами медленно, толкается глубоко, вжимает мужчину в себя, кожа к коже, чтобы каждой клеточкой ощущать друг друга. Голоса тоже в унисон: его стоны с хрипотцой и высокие поскуливания Арса, скрипичный и басовый ключи открывают нотные станы их симфонии. Симфонии о тоске, горько-сладкой встрече и агонии расставания.

Chapter Text

— Тебя не учили делиться, Арс? — выдает Игорь после Громкого Вопроса.

Попова передергивает от самомнения Джабраилова, но тот был прав — Антон на него слюни пускает все трансляции Площадки. Арсений может хоть ядом изойтись, подавиться и сдохнуть, как змеюка, или может признать, что ему самому интересно посмотреть, как Шастун будет справляться с ними обоими — сам ведь напросился.

Антон справляется на "ура", потому что дорвался, и теперь его энтузиазм тек по подбородку вместе со слюной, пока он нетерпеливо заглатывал то один член, то другой, причмокивая и выстанывая имена любовников. Сучий рот, выебать бы его так, что яйца о подбородок бились, чтоб горло сжималось в спазме, и соленые капли заскользили по щекам.

Но Арсений сегодня не жадный, только массирует кудрявый затылок и подмигивает Игорю, который шальным взглядом скользит по обоим, а потом притягивает к себе Шастуна и целует в припухшие губы мокро и жарко. Попов только усмехается — вид охуенный, хоть прям на эти сплетенные языки и кончай.

Chapter Text

«У богатых свои причуды». Только мало кто подумал бы, что одна из причуд известных комиков — концерты на сцене отнюдь не ДК, а маленьких закрытых клубов, где членство стоит, как гонорар за крупный корпоратив.

В отличие от концертов, тут снимать можно, в этом весь кайф, когда ты представляешь, как на эти видео еще несколько дней будут дрочить незнакомцы. Сливов не будет — окружение здесь дорожит своей репутацией не меньше. Антон и сам потом попросит запись, но пока, расставив свои бесконечные ноги, втрахивает Арсения в пуф, с удовольствием демонстрируя и свой зад, уже растянутый пальцами.

Когда они спустятся со сцены, Антон пойдет по рукам, даст Попову отдохнуть, насладиться мракобесием. Арсений, глядя на эту картинку, будет лениво ласкать свой член и раскрытый вход.

Поощрительные улюлюканья толпы заставляют наращивать темп, Антон грубо раздвигает ноги Арсения шире — пусть покажет всем, какой он гибкий сучонок — и долбит его отрывисто и быстро.

Из зала слышатся первые предоргазменные стоны, и это лучше аплодисментов на выступлениях. Это поощрение их самого искреннего шоу.

Chapter Text

Антоша хороший мальчик.

Он знает, что Папочка придет с работы уставшим и раздраженным, захочет расслабиться и выпустить пар.

Выучил наизусть, что вода должна быть горячей, но не обжигающей, масло не слишком терпким, пена до кромки ванной, чтобы не убежала за бортик.

Помнит, что Папочке надо налить виски со льдом, включить подсветку в ванной и ждать у двери на коленях, пока Он разденется и позволит войти, залезть вместе с ним в воду и устроиться на коленях, тут же принимая в себя член, как подобает послушному мальчику.

Чувствует, как Папочке нравится, когда он двигается круговыми движениями, сжимается, бархатные стеночки обхватывают твердую плоть, когда парень насаживается на член, стонет сладко и надрывно, когда Он ласкает его соски.

— Тоша, мой самый лучший мальчик, — поощрительно шепчет Попов, и это все, что нужно, чтобы Антону кончить.

Chapter Text

— Ты меня слушаешь? — щурится подозрительно Стас.

Нет, Арсений Сергеевич давно уже не слушает, ему плевать на этот созвон ровно так же, как и на предложения Шеминова. Попова гораздо больше интересует член внутри, распирающий и горячий; крепкие руки, разводящие ягодицы в сторону, чтобы любоваться растраханной мокрой от смазки дыркой; и тихие смешки Антона, который развалился на кресле.

Шастун сжимает ткань рубашки до треска, похуй, что это Paco Robanne, четыре его зарплаты. Вопреки своей никчемной позиции, он здесь главный, а его начальник — не более чем шлюшка, насаживающаяся сама с тихим поскуливанием.

Антон ухмыляется — у Арсаения на щеках румянец, еще не весь стыд потерял, но ничего, и это можно вытрахать, так же как можно и насосать бюджет своему отделу, и как можно нализать себе премию в конце месяца, а еще лучше надрочить отпуск перед зимними. И ведь строгий, рассудительный Попов поведется, потому что мозг отключается, как у последней бляди, стоит только Шастуну зайти в кабинет и повернуть ключ в двери.

Chapter Text

Сначала Антон был против — это звериные допотопные методы метить омегу своим запахом. Но меток они друг другу поставить не могли — контракт — поэтому для альфы это был единственный вариант поставить на своем омеге клеймо "занято" для других альф.

Антон сдался, хоть и считал это мерзким, и вообще не понимал, как Попов с его чистоплюйством на такое согласился. Вполне возможно, что его раздражение от альф, которые приставали к немеченому Шастуну было сильнее, чем брезгливость.

Кто бы мог подумать, что это станет их обычной практикой перед долгой разлукой или съемками в несколько дней.

— Готов? — спрашивает Арсений, направляя головку прямо на лицо.

Антон, растраханный и после двух оргазмов, готов на все. Смотрит невероятно доверчивыми, жаждущими глазами и даже приоткрывает рот.

Горячая струя касается сначала груди, шеи, капли текут ниже, попадают даже на член — Арсений должен быть уверен, что каждый сантиметр его омеги пахнет им. Моча заливается в рот, отчего Шастун отплевывается, но инстинкты берут верх, и он вместе с тем стонет: от запаха, соленого вкуса, феромонов, что источают их тела.

Омеге каждой клеточкой тела хочется впитать все это, чтобы как можно дольше продержалось клеймо. Ему придется пойти в душ, придется смыть с себя первый слой, но несколько дней для всех альф с чутким нюхом аромат будет явным.

Chapter Text

Такое бывает: гормоны шалят, пролактин повышается — это естественно, а значит не безобразно. Но должно ли это быть настолько дурманяще возбуждающим? У Антона нет на это ответа, есть только инстинкты, которые требуют насадить омегу на член, повязать, оплодотворить.

Арсений скулит, выгибается навстречу рукам, шарящим по телу, навстречу губам, дразнящим чувствительную до боли кожу груди. Антон обводит языком ареолу и оттягивает горошину, чтоб поддразнить, а Попов хнычет и мечется, сам не понимая, это невыносимо приятно или просто мучительно. Белая капелька появляется из щелки соска и стекает вниз, Антон ловит ее кончиком языка и ухмыляется, а Арсению хочется помереть от смущения.

Шастун сдавливает грудь сильнее, присасывается к соску и рот заполняет сладковатая теплая жидкость, Антон намеренно не глотает, приоткрывает рот и облизывает губы, белые капли стекают по подбородку, а у Попова по бедрам течет смазка от до постыдного блядушной картинки перед глазами.

Это хуже, чем когда Антон вылизывает его сзади, пачкаясь в смазке, хуже, чем когда глотает семя, это что-то настолько животное и запретное, что кружит голову. Арсений и сам готов молить об узле внутри, о горячей сперме, наполняющей до краев, стекающей из растраханной дырки, хочется попросить без резинки, чтобы наверняка залететь, чтобы грудь вздулась сильнее, чтобы футболка намокала от излишек молока.

— Не дури, — улыбается ему Антон, раскатывая презерватив по члену. — Всему свое время, но пока, — он вновь касается припухших сосков и улыбается почти хищно, — я хочу насытиться.

Chapter Text

Теплый летний вечер, ветер ласкает обнаженные бедра, вокруг ни души. Если бы Арсения спросили о самом лучшем месте для секса, он без сомнения указал бы на этот небольшой деревенский домик в Воронежской области. Выбраться сюда — глоток свободы от телекамер и пристальных глаз фанатов.

Антон развалился в кресле. Довольный, от кудрявых волос пахнет «Парламентом», с улыбкой смотрит на мужа и целует его, куда придется, пока тот, извивается на его коленях. Тело его усеяно родинками, и Шастун чертит кончиками пальцев созвездия на плечах и груди, попутно не забывая поддразнить соски.

А Арсений так искренне стонет, так бесстыдно упивается наслаждением, так гордо презентует своё невероятно красивое тело, что Шастуну хочется остаться здесь, с этим открытым и доверчивым Поповым, навсегда. От любви к нему щемит сердце, и Антон замедляет ритм, чтобы просто откинуться на спинку кресла и полюбоваться.

Завтра они уедут, чтобы еще полгода зажиматься по гримеркам, в отелях и съемных квартирах, упорно отрицать очевидное и стабильно выкладывать архивные фото, тем самым показывая, что они в разных городах, хотя на самом деле в одной кровати.

Но пока они могут трахаться прямо во дворе, кричать в голос и греться липкой кожей к коже, пока первые звезды не появятся, и не придется уйти с террасы.

Настоящие и родные.

Chapter Text

Звуки шлепков отдаются от стен, стоны эхом звучат на этаже. Арсению нравится рисковать, но чтоб этот риск был иллюзорным, и секс на заброшке как нельзя лучше подходит. Могут ли их увидеть? Теоретически да, но шанс того, что кто-то заберется сюда, так мал, что Попову не страшно. Тем более что они в привычной одежде для прогулок по городу — бесформенных худи и кепках — их все равно не узнают. Идеальный уровень стресса, чтобы член истекал смазкой, адреналин колол кончики пальцев, но не приходилось каждые пять секунд оглядываться и прислушиваться, не идет ли кто-то.

Антон мнет бедра и разводит ягодицы, короткие ногти игриво цепляют кожу, но не больно — та самая дразнящая грань, когда неясно, хочешь ли ты отстраниться или просить сильнее.

Наконец смоченный смазкой из пробника член проникает внутрь, и Арсений прогибается в пояснице, выпятив задницу, как сука перед стаей кобелей.

— Если тебя кто-то увидит, — шепчет Шастун и слизывает каплю пота с виска, — вид будет отличный.

По телу Арсения бегут мурашки. Иногда все-таки так хочется, чтобы застукали.

Chapter Text

Арсений своими парнями залюблен донельзя, избалован, как единственный ребенок в семье. Кто-то скажет, что быть сразу под тремя мужчинами — унизительно, постыдно, но Попов знает, что быть «снизу» совсем не значит быть ведомым.

Он правит бал. От него зависит, будут они сегодня грубо или нежно, в каких позах, в каком месте и даже когда. Он устанавливает дресс-код, какие игрушки будут использоваться, какие девайсы закажут. Арсений может наказать кого-то — заставить смотреть, как двое других трахают его. Антон, провинившись, дрочил на его светлый образ неделю, стирал ладонь, пока слушал стоны своих возлюбленных из соседней комнаты.

Арсений имеет безграничную власть, но ему вверяют контроль добровольно. У других есть право голоса — они им не пользуются. Им хочется виться вокруг него, как мартовские коты, внемлеть его слову, выполнять его просьбы.

А потом поставить его на четвереньки и изводить. Как сегодня, в шесть рук. Антон на коленях, вдалбливается в глотку, нетерпеливо тянет за волосы — ему сегодня позволено, дорвался. Сережа с боку, его очередь еще не пришла, он любит, когда дырка уже раскрыта, наполнена чьей-то спермой, ему нравится видеть, насколько Арсений безбожно потасканный, использованный. Пока он дразнит его соски, уже красные, саднящие от щипков. Дима сидит в ногах, разрабатывает его небольшим вибратором, параллельно надрачивая. Кончить Попов не сможет, на нем эрекционное кольцо, но уже скоро дойдет до скулежа, а пока дергает бедрами, чтобы вибратор чаще попадал по простате. За это ягодицы обжигает ладонью, но это только добавляет остроты ощущениям, и Арсений напрашивается еще.

Да, Попову определенно нравится руководить процессом. Чтобы в процессе руководили им.

Chapter Text

— Сосешь на пять с плюсом, Антош, — смеется Арсений и давит парню на затылок. — Если возьмешь глубже, может, и матанализ напишу за тебя.

Шастун пытается и давится, закашливается. Приходится отстраниться и отдышаться, прежде чем попробовать снова. Мотивация сильнее неудобства, так что медленно, дыша через нос, он все же проталкивает член в горло до конца, утыкаясь носом в пушок на лобке.

Попов старше его на четыре года, учится на первом курсе магистратуры, закончил с красным дипломом экономический. Он пишет курсовые и дипломы за деньги, но когда к нему обратился Антон, то сказал, что может взять оплату иначе, и позвал к себе со всей невыполненной домашкой по микро- и макроэкономике.

Оплатой оказались стертые колени, саднящее горло и задетая гордость, которая, впрочем, быстро залаталась, когда Антон получил 98/100 на зачете.

С тех пор Арсений регулярно делает задания за Антона и тщательно объясняет ему сложные темы, а Шастун после каждого короткого «приезжай» в Телеграм тащится на другой конец Москвы, чтобы предоставить свой рот в свободное пользование Попову.

Арсений укладывает его на кровать и заставляет свесить голову, чтобы взять наконец дело в свои руки и просто трахать податливое узкое горло.

— Вот так, мой хороший, расслабься, — советует Попов, а у Антона слезы в уголках глаз, потому что поза непривычна, и он не может контролировать темп, приходится давиться с постыдными звуками. Его собственный член ноет под тканью спортивок, но им никто не займется ближайшее время.

Арсений укладывает ладонь ему на горло, чтобы чувствовать движения своего члена и как дергается кадык. Антону думается, что Попов просто какой-то извращенец, которому нравится контроль и нравится смотреть, как он давится, как по подбородку стекает слюна, как Шастун через силу будет глотать сперму, всю до последней капли, жалобно хныча, потому что вкус ему никогда не нравится.

С другой стороны, не извращенец ли он, что все это позволяет и приходит снова и снова? Хотя чего только не сделаешь ради отличной успеваемости и повышенной стипендии.

Chapter Text

Антон терпеть не мог ходить в клубы, потому что светить моськой означало, что нельзя расслабиться ни на секунду. И уж точно он не имел непоколебимой репутации, чтобы, как Лазарев, тусить в «Центральной Станции» и не вызывать к себе вопросов.

Но сейчас они отдыхали на Мальте, и Шастун мог расслабиться, пойти с Арсением в закрытый гей-клуб. В начале вечера они просто танцевали: Попов извивался вокруг него, целовал шею и плечи, а Антон в отместку дергал штанги на сосках парня.

Но чем глубже ночь, тем развратнее атмосфера, и вот уже первые пары расположились по стенкам. Послышались стоны и шлепки кожи о кожу в такт музыке. Атмосфера возбуждала и распаляла, а мысль, что здесь никто не осудит, и даже наоборот, поощрят, искушала.

Они переместились к бару, Антон влил в себя очередной шот (сколько их уже было внутри — одному бармену известно) и прогнулся, недвусмысленно потираясь о ширинку Арсения. Тот цокнул языком и все-таки согласился на небольшое баловство, стянув с Шастуна преступно широкие бесформенные для столь красивых длинных ног и упругой задницы штаны.

Антон блаженно закатил глаза и простонал от пальцев внутри. Другие парни в клубе смотрели на них с интересом и жадностью, некоторые подошли ближе, лаская себя через белье.

— Пустить потом тебя по кругу? Объявить, что любой может поиметь твою задницу за коктейль? Обкончать твои бедра? — голос Попова стал ниже. — Они так на тебя смотрят, будто ты течная сука. Того и гляди подерутся за шкуру вроде тебя.

Антон довольно усмехнулся и повилял бедрами, подначивая.

— Скажи им, что оплату беру только шотами. И после того, как ты вставишь мне сам.

Chapter Text

— For more tips he will fuck me rough (Он меня жестко трахнет за бОльшее число донатов), — с сильным русским акцентом произносит Антон и продолжает ласкать себя одной рукой, вторую отводя за спину, смазывая проход.

Арсений стонет и подначивает донатить, но в душе спокоен. Шастун ему подмигивает — даже если не кинут денег, они после стрима все равно продолжат. Не только же других ублажать.

— Want me to fuck his tight hole? (Хотите, чтобы я трахнул его узкую дырку?) — спрашивает уже Попов, потому что наблюдать, как Антон медленно, тягуче растягивает себя, мука. Арсений влажными от слюны пальцами ласкает соски, чтобы занять руки, отвлечься и не нагнуть парня прямо на стриме — никто еще это не проспонсировал. А кушать двум студентам из общаги хочется. И на такси до ВУЗа ездить тоже.

— Я хочу, — выдыхает едва слышно Антон, голос сиплый от стонов, и тянется за поцелуем. Именно в этот момент на экране высвечивается сумма «100$» и комментарий «fuck that bitch in his slutty ass»трахни суку в его блядский зад.

Антон довольно виляет задницей на камеру, блестящая от смазки дырка отлично смотрится в кадре. Арсений с облегчением благодарит донатера и разворачивает бедра Шастуна к себе, чтобы наконец совместить приятное с прибыльным.

Chapter Text

Трахаться на пляже неудобно: песок потом не только на зубах хрустит, но и забирается в другие места, откуда вымывать его в разы сложнее. Но сохранять все в рамках приличия на безлюдном пляже, когда рядом с тобой разомлевший, дразнящийся Антон — тоже невозможно.

Он демонстрирует себя во всей красе, стаскивает плавки, прогибается, шутит:

— Что-то тут я совсем не загорел, — а сам улыбается по-чеширски, длинные пальцы обводят края своего ровного загара.

Арсений ему искренне завидует. У самого уже и плечи, и спина красные, хотя обливается солнцезащиткой, как по расписанию. Чертовы гены. А Шастуну из-за этого только смешнее. Когда Попов шипит и просит не хвататься за плечи в кровати, тот только насмешливо фырчит. Козел.

Антон представление продолжает. Разводит ягодицы, расслабляет сфинктер и снова сжимается. У Арсения яйца ноют от одной мысли, как эта задница крепко обхватила его член. Как бархатные горячие стенки заскользят по плоти. Попов непроизвольно облизывается и пытается вернуть себе лицо.

— У тебя встал уже. Я тебе на пляже помогать не стану, учти, — пытается быть строгим в наказание за эту издевку.

Антон только пожимает плечами и проводит рукой по своему члену. Уже возбужденный, капля смазки выступила на аккуратной головке. Попову страсть как хочется ее слизать.

— Ну и пожалуйста, — Шастун медленно ведет по стволу вверх-вниз, — можешь просто смотреть.

Арсений матерится сквозь зубы и тянет свое наказание на себя.

— До отеля потерпи, — шепчет заговорщически. — И тогда хоть в душе, хоть на столе. Но не здесь же, — он брезгливо отряхивает песок с бедер парня, и тот рассыпается, как песчинки, в смехе.

— Вот брюзга, — и укладывается рядом, чтобы выровнять-таки загар на своей заднице.

Chapter Text

Арсений прогибается, опираясь ногой о поручень, смотрит в большое зеркало на себя покрасневшего и взмокшего от пота и духоты. Длинный парень позади так правильно вбивается в него, цепляется узловатыми пальцами за бедра, шепчет всякую пошлость. Попов надрачивает себе, не в состоянии оторвать взгляда от отражения, абстрагироваться от слов соседа.

Потому что все правда — иначе он бы не стоял возбужденный и голый в застрявшем лифте, пока его насаживает на член незнакомец, как игрушку, как дворовую шлюшку, которая всем дает за банку пива.

— Бля, какой ты… Просто глаз не отвести, — выдыхает Шастун. Толчки становятся рваными и быстрыми. Антон прикусывает плечо соседа и спускает в него, как раз тогда, когда тот сжимается вокруг члена и кончает.

Попов сжимает бедра, чувствуя, как семя стекает по ногам. Антон прижимает мужчину к себе и мягко целует в основание шеи.

— Может, потом ко мне? У меня кот клёвый, тебе понравится.

Арсений снисходительно улыбается — ну что за дурачина? — и соглашается без колебаний. Осталось только выбраться из лифта.

Chapter Text

«Моя любовь на пятом этаже, почти где луна», — напевает про себя Арсений, когда в очередной раз ночью спускается на пятый лестничный пролет.

Кудрявый парень в паленом адидасе тушит сигарету о жестяную банку на подоконнике и идет ему навстречу. Губы его горчат, когда он целует Арсения жадно и настойчиво, но при этом бережно подталкивает к стене и следит, чтоб тот не приложился затылком, подставляя ладонь меж головой и холодным бетоном. Такие мелочи Попов научился замечать не сразу, но они раскрывают истинные чувства Антона.

Арсений встает на колени, спускает штаны и широко мажет скользким языком по члену. Шастун вплетает пальцы в его волосы и закусывает губу, чтоб не шуметь, пока парень вбирает в рот до упора, давится, но старательно сосет. Причмокивает губами, старается втянуть щеки, не отводит взгляда слезящихся глаз.

И с таким неподдельным желанием смотрит, когда доводит и позволяет кончить себе на лицо, даже на эти нелепые очки, которые не снимает. А потом достает платок из кармана и протирает линзы, молчаливо и даже как-то покорно. Шастун сдается и целует его в губы, не брезгует.

— Завтра в то же время.

Chapter Text

Проклятое лето 25-го выдалось нестерпимо душным, и это даже не из-за Арсения рядом. Вдыхаешь — а кислорода в груди больше не становится, потому что воздух тяжелый и липкий, как в бане. Кондиционер сломался, и в квартире так жарко, что парни, не стесняясь, ходят голыми. Да и чего стесняться, если видели самые потаенные уголки... души.

Это не значит, что они друг друга не возбуждали, что тела не приковывали взгляды, не отвлекали настолько, что приходилось вспоминать, что говорил или думал до того, как голая задница мелькнула на горизонте.

Попов еще и мокрый постоянно, потому что мочит себе затылок и лоб ледяной водой, чтобы остудиться. Антону это напоминает, как котам мочат макушку в жаркие дни. Вот только даже это милое сравнение не помогает не думать о том, как хочется слизать скользящие по коже капли воды.

Но Попов сдается первым.

— Бля, ну не на кухне же, — стонет Шастун, когда тот долгожданно прислоняется сзади, заставляя Антона упереться в холодильник. Что ж, хотя бы прохладно.

— Прогнись сильнее, — советует Попов, пот стекает по вискам и шее, но желание вставить в это податливое тело сильнее, чем страх умереть от перегрева. Или, как писали во всех новостных пабликах, умереть от инфаркта, потому что секс в жару — идея глупая.

По мнению Арсения, глупее не вставлять в Шастуна пальцы, пока он такой разомлевший. Мышцы податливые, разогретые. Чем не горячая йога в таких условиях. Попов был бы не против, прими Антон пару интересных поз оттуда.

— Сука, вставь быстрее. И потом в холодный душ пойдем, — ворчит Антон, но сам насаживается и стонет так откровенно, призывно. Высовывает язычок, словно пытается так остудиться. Арсений тут же заталкивает в рот два пальца. Чтобы не выглядел так развратно и не приказывал тому, кто пытается его милосердно растянуть, чтобы не было больно.

— В душе ведь самое то трахаться, — парирует Попов, потому что под ледяной водой встать ничего не сможет, даже если захочет. Но целоваться под тугими струями им никто не запретит, пока на улице +33, а от тела Антона все +50.

Плевать, Арсений готов и на инфаркт.

Chapter Text

Антон трахается грубо. Берет свое, натягивает, разводит бедра, чтоб удобнее было вбиваться.

Антон не позволяет дрочить — шлепает по запястью, заламывает руки, не дает тереться бедрами о простынь.

Антон немногословен. Лишь рвано дышит и иногда открывает рот, чтобы «дать инструкции» — по-другому этот холодный тон не обозначить.

Антону плевать. Он растягивает наспех, льет смазки так много, что капает на обивку, толкает на диван и наваливается сверху.

Антон его не любит. Никогда не любил. Ему просто удобно, и он это не скрывает, а Арсений терпит, берет, что дают, и не жалуется, потому что иначе не будет вообще никакого Антона в его жизни.

— Прогнись, — не просит, командует Шастун.

Арсений мотает головой. Он уже не знает, какой это заход. Не знает, сколько раз кончил и кончил ли вообще.

— Хочу лицом к лицу, — говорит, потому что поясница уже устала и ноги дрожат. Честно говоря, он бы поспал, но Антону нужно видеть его искаженное наслаждением и болью лицо — не разрешит.

— Хоти, — пожимает плечами Антон и упрямо давит на поясницу, когда входит в растраханное отверстие.

Позже, когда Арсений останется один и будет корячиться перед зеркалом, чтобы нанести мазь на раздраженные края, он будет чувствовать только унизительное желание снова почувствовать Антона рядом. Потому что, как бы ни было больно и плохо в моменте, тяжелее всего его от себя отпускать, отрывать, чтобы тот пошел к очередной пассии, которую считает своей «девушкой».

А потом смотреть на съемках на его улыбчивую мордашку, слушать его шутки и подкалывать в ответ, удивляться про себя, как хорошо Шастун лицемерит, прежде чем подойдет и абсолютно бесцветно скажет: «после мотора на Ходынке»*.

И Попов придет, потому что иронично чувствует гордость от того, что его все еще хотят и зовут. И может, немного наивно — уже не по-возрасту — надеется, что Антон передумает и однажды перевернет его лицом к лицу.

Chapter Text

Антон упрямый. Если сказал, что хочет внимания, то чисто из принципа (и вредности) его добудет. Не то чтобы Попов против, но сейчас ему надо сдать эссе до 23:59 — страшное время для любого студента, не приученного делать все заранее.

Антону плевать, он встает на колени, стаскивает с парня шорты. Арсений возбужден с момента, как увидел, что Шастун лезет под стол. Длинный мягкий и слюнявый язык проходится по стволу, кончик огибает головку, а затем извилистыми путями спускается по венам к мошонке. Антон посасывает яички и смотрит вверх с огоньком дьявольского удовольствия, как настоящий суккуб.

Попов сползает на край стула, чтобы Шастуну было удобнее. Тот берет в рот всю длину, тыкается носом в блядскую дорожку на животе и почти урчит — вибрирует горлом, греет горячим ртом, пока Арсений не матерится и не начинает сам двигать бедрами, чтобы довести себя до разрядки.

На часах тем временем 00:04, дэдлайн просран, а Антон удовлетворенно тычется влажными от спермы и слюны губами Попову в бедро. Лисья улыбка намекает, что он готов продолжить и вины за плохую оценку сокурсника совершенно не испытывает.

— Все равно ты на бюджете.