Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Джон ни разу в жизни так сильно не закатывал глаза, как в тот день, когда Шерлок сказал ему, что в силу «непредвиденных обстоятельств» они должны пожениться. В ледяном иглу. В присутствии чучела полярного медведя, с церемонией, которую проводил что-то бубнивший себе под нос бородач, одетый в тряпье и шкуры.

Естественно, это нужно было ради дела. И Майкрофт потом обязательно со всем разберется. Все будет так, словно ничего и не было. «Пара пустяков», — заверил его Шерлок.

Хорошо.

Конечно, с таким раскладом Джон согласился. Он говорил «да» бородачу всякий раз, когда тот обращался к нему, сложил губки бантиком и быстро чмокнул своего новоиспеченного мужа, который даже не удостоил его взглядом, ведь был чрезвычайно занят разглядыванием немногочисленной группы присутствовавших.

Потому что так вы и поступаете, работая с Шерлоком Холмсом. Творите всякие глупости, хотя Джон оставил за собой право закатывать глаза всякий раз, когда считал необходимым.

К счастью, террорист, которого они преследовали, скрывался во время церемонии среди сотрудников отеля, поскольку оказался не в силах устоять перед таким зрелищем: Шерлок Холмс женится на своем докторе Уотсоне. Все сработало как нельзя лучше.

Брачная ночь прошла в сумасшедшей погоне на снегоходах. На следующий день они улетели обратно в Лондон, довольные отлично выполненной работой и щедрым гонораром от Майкрофта. О прошедшем мероприятии почти не вспоминали, разве что в шутку, когда спорили из-за денег или домашних дел.

Джон заметил: он сам упоминал об этом чаще, чем Шерлок. Казалось, эта тема его немного нервировала, и Джона такая реакция практически умиляла. Разумеется, они оба старались не вспоминать о его первом браке, так что, вероятно, Шерлок в принципе избегал говорить на эту тему. Или, может, он просто старался уважить гетеросексуальность Джона. А Шерлок, пытающийся проявить тактичность по отношению к какому-либо вопросу, безоговорочно очаровывал, поэтому Джон не возражал.

Эта свадьба — самый безумный поступок, который они когда-либо совершали. Все свидетельствовало об этом. Возможно, в будущем они сотворят что-нибудь похлеще. Все как всегда — ничего особенного.

По крайней мере, так думал Джон, пока не обнаружил Шерлока в гостиной в стельку пьяным в два часа дня.

— Шерлок? Эм... ты в порядке? — Джон стоял в дверях и смотрел на своего соседа, который бесформенной кучей валялся на диване, сжимая в руках бутылку, вообще-то припасенную для празднования окончания особенно удачных дел. И, конечно, под «празднованием» не подразумевалось хлестать алкоголь прямо из горла, что, видимо, и делал Шерлок.

— Варвары... глупые, тупые вар-вары.

— Кто? — с легким любопытством спросил Джон.

Шерлок поднял голову и прищурился, будто только сейчас заметил присутствие Джона.

— Это все Майкрофт виноват, — невнятно пробормотал Шерлок.

— В большинстве случаев, — согласился Джон и вошел в квартиру. — Что он натворил?

— Он должен был знать! Должен... — Шерлок принялся бешено махать руками. — Что за брат... тьфу...

Шерлок начал зеленеть. Джон решил принести ему тазик, но передумал. Блевотина на ковре — сущие пустяки по сравнению с выяснением причины столь необычного дуэта Шерлока с бутылкой.

— Шерлок? Посмотри на меня. Что сделал Майкрофт?

— Джон, — Шерлок крепко вцепился в его запястье. — Джон, ты должен поверить мне. Это действительно не входило в план. Я не знал! Знаю, ты думаешь, что я всегда и все знаю...

— Это небольшое преувеличение. Могу назвать то, чего ты не знаешь. Например, как вести себя с людьми, — Джон слегка улыбнулся Шерлоку, но тот, похоже, даже не услышал его.

— Я и не представлял, что они настолько дикие.

— Кто?

— Варвары! — Глаза Шерлока смотрели безумно и умоляюще. Джон прищурился, совершенно не понимая, о чем тот говорил.

— Какие варвары?

— Должен же существовать закон... который запрещает людям формироваться в нацию, если они не демонстрируют хоть каких-то базовых...

— Демонстрируют что?

— ЧТО ОНИ НЕ ВАРВАРЫ! — рявкнул Шерлок с неожиданным пылом, а потом так же быстро сдулся. Он выглядел молодым, потерянным и очень, очень пьяным.

— Шерлок? — тихо и максимально властно произнес Джон. — Ты можешь сказать мне, что случилось? Если нет, думаю, тебе лучше пойти поспать.

— А ты со мной пойдешь? — смущенно посмотрел на него Шерлок. — Муж?

Джон прикрыл глаза рукой и вздохнул. Каким бы забавным ни казался подвыпивший Шерлок, гораздо веселее, когда они оба находились в этом состоянии. И, честно говоря — он уже давно перешагнул легкое подпитие.

— Ладно, Шерлок. Поговорим утром. Или чуть позже вечером. Сразу после того, как ты проспишься. Хорошо? Вставай.

Он обхватил Шерлока за плечи и сумел поставить его в вертикальное положение. Со столь близкого расстояния можно было разглядеть каждую черточку удрученно нахмуренного лица, и Джон ощутил, как его охватывает настоящее беспокойство. Шерлок имел склонность к драме, особенно когда дело касалось брата, но по большей части это оказывалось шумом из ничего. Обычно он не выглядел таким... побежденным.

Ему удалось дотащить Шерлока до его комнаты и бросить на кровать. Он снял с него носки и укрыл одеялом. Джон как раз собирался отправиться на кухню, чтобы приготовить себе столь необходимую чашку чая, когда Шерлок схватил его за руку.

— Джон?

— Да?

— Ты обещаешь? Не злиться? Я ненавижу, когда ты злишься.

Джон фыркнул. Ему пришла в голову пара случаев, которые могли бы пригодиться внезапно решившему изменить свое обычное наплевательское отношение Шерлоку, если тот столь чувствительно относился к его недовольству.

Но даже при том, что алкоголь явно очень скоро собирался свалить его, Шерлок настаивал. Для бывшего наркомана у него была удивительно низкая переносимость.

— Джон, обещаешь? Я действительно не виноват.

— Я в этом уверен.

Похоже, этой фразы Шерлоку оказалось достаточно — он позволил своим глазам закрыться, после чего заснул в считанные секунды. Джон потер виски и отправился на кухню, размышляя, стоит ли набрать Майкрофта. Он правда не хотел ему звонить.

Конечно, все было нормально.

А если нет — это может подождать. Немного. Пока Шерлок не придет в себя.

Будь дело по-настоящему важным, Шерлок не стал бы упиваться в хлам, а связался с Джоном, ввел его в ситуацию и бросился решать проблему.

Поэтому ожидание ответа давалось не слишком тяжело. Шерлоку не грозила какая-то особая опасность. Он находился в квартире с Джоном, а это, честно говоря, означало «безопаснее некуда».

Хотя это не значило, будто Джон не ощущал легкого беспокойства. Ему оказалось сложно сосредоточиться на телевизоре. Во время чтения взгляд то и дело соскальзывал со страницы. Даже судоку, которое удавалось разгадывать лишь в отсутствие Шерлока — тот всячески издевался над ним, — казалось, совершенно не имело смысла.

Едва ползущие стрелки часов наконец дотянули до пяти, и Джон почувствовал, что теперь получил достойную причину выпить.

К моменту, когда за дверью Шерлока вновь пробудилась жизнь, Джон уже давно валялся в отрубе.

На следующее утро Джон проспал достаточно, чтобы не проснуться с похмельем, а потому его ничто не отвлекало от тягостной тревоги в груди.

Что-то произошло. И у него появилось ощущение — трезвый Шерлок окажется еще менее информативен, чем пьяный.

Спустившись вниз, он нигде Шерлока не обнаружил. Это немного беспокоило, поскольку после вчерашнего тот едва ли был пригоден метаться по Лондону.

Чувство тревоги усилилось.

Он отправил Шерлоку пару сообщений, но ответа не получил. И ушел на работу, ощущая себя в подвешенном, а потому нервном, состоянии. У него было то самое дурное предчувствие, которое он особенно не любил.

Поэтому, обнаружив черную машину, которая ждала его в конце дня перед входом в клинику, он не слишком удивился.

Что действительно его потрясло, так это дуэт Майкрофта с Шерлоком внутри; Шерлок пялился в пол, а Майкрофт выглядел раздраженным. Даже более раздраженным, чем обычно. Джон и припомнить не мог, когда видел братьев в столь непосредственной близости друг к другу. Это очень беспокоило.

— День добрый, — сказал Джон.

Ни один на приветствие не ответил.

Однако Майкрофт все же произнес:

— Джон, вы помните ту последнюю... услугу, которую оказали мне вместе с Шерлоком?

— Конечно.

Джон любил, когда задания Майкрофта требовали поездок за границу. Исключая самоубийственные миссии в Восточной Европе.

— И необычный способ, на котором настаивал мой брат, чтобы заманить подозреваемого?

— Угу.

Майкрофт был единственным, кто знал об их мимолетном супружестве, и Джону показалось дурновкусием обсуждать это со своим бывшим шурином — не в последнюю очередь потому, что Майкрофт, когда говорил об этом, выглядел так, будто проглотил нечто несъедобное.

— Хорошо, тогда я хотел бы воспользоваться возможностью и заверить вас — идея этой конкретной ловушки полностью принадлежит Шерлоку, — сказал Майкрофт, осматривая свои ногти.

— Ты же ничего лучше не придумал, — огрызнулся Шерлок.

— Ну, миссия была не моя, а твоя, — сказал Майкрофт, и беспокойство Джона еще больше возросло. — Я не обязан разбираться с деталями. Это твоя работа. И решение тоже было твоим.

— Да ладно, все же сработало, — счел своим долгом указать Джон.

— Совершенно верно, — на лице Майкрофта была одна из тех полуулыбок, которые намекали на какую-то одному ему понятную шутку. Джон ненавидел это выражение.

— Майкрофт, давай уже, — процедил Шерлок и плотно сжал губы, теперь пялясь на что-то за окном.

— Джон, есть небольшое осложнение.

— Которое полностью твоя вина, — вставил Шерлок.

— Нет, не моя. Я знаю, насколько высокого мнения ты об уровне моего контроля, Шерлок, но тонкости законодательства других народов, откровенно говоря, не входят в мою сферу.

Джон почувствовал растущее раздражение.

Он довольно хорошо переносил Шерлока. И даже Майкрофта. Спустя столько лет он научился не вспыхивать от малейшего раздражителя.

Однако данная ситуация выходила далеко за его весьма щедрые лимиты.

— Кто-то, — рявкнул он, — скажет мне, какого черта здесь происходит?!

— Майкрофт? — обратился к брату Шерлок. — Ты обещал рассказать ему. Потому что это твоя вина.

— Может, уже повзрослеете, мать вашу, и перестанете вести себя, как пара малышей?! — иногда Джон мог проявить терпение при общении с людьми, которые, казалось, отстали в развитии лет на тридцать. Но сейчас был не тот случай.

Майкрофт закатил глаза.

— Из-за небольшого бюрократического казуса, Джон, похоже, вы с Шерлоком все еще женаты.

Джон ощутил облегчение. Он ждал по-настоящему дурных новостей. Чего-то ужасного. Конечно, он думал, что они были женаты всего лишь примерно неделю, но это не имело большого значения. Возможно, придется заполнить несколько дополнительных страниц в налоговых декларациях, но вряд ли это грозит им чем-то страшным.

— Ладно, вы же с этим разберетесь, да?

— Он должен был с этим разобраться, — сказал Шерлок. — В этом и был весь смысл. Он обещал отменить это. И быстро.

— Да, но не все в моих руках, Шерлок. Я успел бы предупредить тебя, посвяти ты меня в свою схему до того, как все провернул, но после того...

— О чем вы говорите? — спросил Джон.

— Ну, оказалось, — вздохнул Майкрофт, — что законотворцы той страны допустили небольшой просчет.

— Когда утверждали документы на развод?

— Нет, когда писали семейное законодательство.

Джон недоуменно моргнул.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, если вкратце, в законодательстве имеется неудачная оговорка, касающаяся иностранных граждан, которые заключают брак в их стране. Своего рода маленькое упущение.

— Проклятые варвары... — пробормотал Шерлок себе в кулак.

— По существующим законам иностранцы действительно могут жениться без каких-либо трудностей, — продолжил Майкрофт.

— Я знаю, — сказал Джон. — Ведь именно там я и женился. Прекрасное место, чудесный белый медведь, первоклассные снегоходы. Я бы всем рекомендовал. Жаль, вас там не было.

— ...Небольшое упущение касается развода иностранных граждан.

— И?

— В законе на сей счет ничего нет.

— Что? — Джон обернулся, чтобы посмотреть на Шерлока. Который снова с особым вниманием изучал пол автомобиля.

— Джон, нет ни единого законного способа нам развестись.

Джон почувствовал, как закружилась голова.

— Наверняка... то есть... это же не Саудовская Аравия... мы говорим о Европе...

— Что ж, я, конечно, представляю, сколько проблем принесла бы нам ваша попытка пожениться в Саудовской Аравии. Хотя проблем совсем иного рода, чем те, что мы имеем сейчас, — продолжил Майкрофт.

— Я хочу сказать, — произнес Джон сквозь стиснутые зубы, — ведь нигде в цивилизованном мире не может возникнуть сложность с получением развода.

— Согласен, — поддержал его Майкрофт. — Весьма по-варварски. Но мои контакты в их МИДе заверили меня, что все поправят при первой же возможности. Оказывается, они уже давно в курсе этой проблемы. Что, очевидно, весьма неудобно для них.

— Ладно. Хорошо. Значит, все решится... — Джон замолчал, а затем посмотрел на Майкрофта. — Уже давно в курсе этой проблемы? То есть как?

— Ну, это вылезло какое-то время назад. Русская пара пыталась развестись в течение двух или трех лет.

— ...Лет? — Джон почувствовал слабость.

— Что ж, вы всегда можете переехать туда, — задумчиво протянул Майкрофт. — По крайней мере, один из вас. Если кто-то будет иметь там постоянное место жительства, вероятно, вы впишитесь в требования нынешнего закона в отношении местных жителей.

— Вероятно?

— Как справедливо отметил Шерлок, эти варвары маскируются под цивилизованную нацию, — сказал Майкрофт, поджав губы. — Боюсь, тут я ничего не могу обещать, — добавил он, умудрившись фигурально пожать плечами, шевельнув одной лишь бровью.

Джон почувствовал, как мир ушел у него из-под ног.

Они не говорили об этом.

Молча вернулись домой, не сказав ни слова. Джон решил отказаться от ужина, так что о совместном приеме пищи речи тоже не шло. Он сидел в одиночестве в замызганном пабе, жевал чипсы и жалел себя.

Честно говоря, все считали его первый брак лажей грандиозного масштаба. Неужели желать, чтобы второй оказался нормальным — это слишком много?

Он вздохнул, допил пиво и направился домой. Ему нужно было все это переварить.

Войдя в квартиру, Джон увидел Шерлока — тот ссутулился над микроскопом и полностью погрузился в научные исследования. Однако полы его халата слегка колыхались вокруг икр, что наводило на мысль, будто к микроскопу он бросился всего за несколько секунд до прихода Джона.

Джон решил не останавливаться на этом.

Он откашлялся.

Шерлок не двигался.

Мгновение они стояли в тишине: Шерлок рассматривал предметное стекло, а Джон — его самого.

Когда Джон, намереваясь высказать все передуманное за последние несколько часов, наконец открыл рот, то оказался слегка удивлен получившимся:

— Шерлок, и что мне говорить девушкам?

Тот, однако, не слишком удивился вопросу.

— Хм?

— Девушки, — повторил Джон, решив придерживаться этого несколько странного вопроса. — Что я должен им сказать?

— Ох, да что хочешь, — ответил Шерлок, все еще не отрываясь от работы. — Обычно они верят каждому твоему слову.

— Я имею в виду, — сказал Джон со всем возможным терпением, — о нас.

— И по какой причине ты вообще должен им что-то о нас говорить?

Десятки голосов в голове — призраки бывших подружек Джона — разразились гневными тирадами, кляня его вероятную неспособность прекратить болтать о великом Шерлоке Холмсе.

Джон потер висок, посмотрел на своего соседа, который по-прежнему отказывался встречаться с ним взглядом, и решил оставить этот разговор. Пока.

На следующее утро Джон ощущал себя персонажем скучного и необыкновенно реалистичного индийского фильма, когда они с Шерлоком молча сидели за кухонным столом и натужно тянули лямку совместной трапезы.

Поэтому Джон снова попытался заговорить о том, что не давало ему спать всю ночь. Ведь нужно было это как-то осознать.

— Должны ли мы рассказать людям?

— О чем? — Шерлок, по-видимому, избегал смотреть ему в глаза.

— Очевидно — что мы женаты.

Шерлок фыркнул.

— Ты никому не сказал, когда это случилось. С какой стати сообщать сейчас?

— Ладно, я действительно тогда не сказал, — медленно произнес Джон этому пятилетнему Шерлоку, который в данный момент стоял перед его глазами. — Поскольку в тот момент это не имело значения. Ведь я думал, что все закончится прежде, чем мы достигнем британской земли.

Шерлок перестал притворяться, будто понятия не имеет о теме их разговора, и теперь выглядел по-настоящему смущенным.

— Ты хочешь рассказать всем, потому что мы... не смогли развестись?

— А разве мы не должны? Что, если... даже не знаю, — Джон эмоционально взмахнул тостом. — Что, если завтра меня собьет автобус, и после этого опубликуют некролог, где выразят соболезнования моему мужу, Шерлоку Холмсу? Это будет нехилым таким шоком для Гарри. И миссис Хадсон никогда не простит, если ты ей не скажешь, — он умолк, поскольку увлекся картинкой, в которой Шерлок остался один-одинешенек и слонялся по квартире, находясь в трауре из-за гипотетической смерти Джона. Он избегал миссис Хадсон, ведь та возвращала его к нежелательным воспоминаниям.

— Мне кажется, Джон — пробормотал Шерлок, — что ты, беспокоясь о своем некрологе, несколько переоцениваешь свою значимость для общества.

— Ладно... тогда автобус собьет тебя.

Шерлок посмотрел на него с нечитаемым выражением лица.

— Ну, в таком случае у тебя возникнут большие проблемы, не так ли?

Джон снова сдался. Он все равно опоздал на работу.

— Не нужен ли нам брачный контракт?

Джон ощутил гордость за этот вопрос. Они с Шерлоком как раз мыли посуду после ужина. Вопрос о контракте означал для него сдвиг от эмоционального аспекта их брака к практическому. Он совершенно не паниковал и разумно относился к ситуации.

— Что? — выражение лица Шерлока, когда тот посмотрел на Джона, было откровенно несчастным.

— Брачный контракт. Такая штука, которая регулирует денежные вопросы.

Шерлок с излишним усердием швырнул стакан в раковину, отчего во все стороны полетели пенные брызги.

— Ну, кажется, уже поздновато об этом думать, не так ли?

— Значит, послебрачное соглашение, — уточнил Джон. — Разве твой брат не должен быть докой в этих вещах? Уверен, он что-нибудь соорудил. Это ведь больше в твоих интересах. Вдруг мы разругаемся до того, как вся эта заваруха закончится, и я, используя бракоразводный процесс, обчищу тебя до нитки?

Шерлок имел наглость рассмеяться.

— Планируешь потребовать с меня алименты?

— Если как следует доведешь меня — вполне.

— Возьму это на заметку, — сказал Шерлок и принялся драить грязную сковородку.

Больше разговоров о брачном контракте или послебрачном соглашении не было.

Прошли уже сутки с того момента, как он узнал о своем браке с Шерлоком Холмсом, и Джон понятия не имел, почему ощущал такую неуверенность. Отчего это беспокоило его больше, чем сама новость о необходимости свадьбы в прошлом.

Но беспокоило чрезвычайно.

Гостиная в 221-Б, казалось, не изменилась. Джон сидел в своем кресле, Шерлок — в своем. В камине пылал огонь, а в стакане плескалось виски. И еще...

— Шерлок?

— М-м-м? — Шерлок читал какой-то журнал, купленный у старого книготорговца, в котором, по его утверждению, приводились интересные сведения о пчеловодстве в ХІХ веке. Очевидно, пчелы, сдохшие еще сто пятьдесят лет назад, вызывали больший интерес, чем Джон.

— Это тебя не беспокоит?

— Что? — Шерлок не отрывал взгляда от нижней части страницы, где, без сомнения, приводился захватывающий факт о викторианской пасеке.

— Ты знаешь, «что».

Шерлок закатил глаза.

— Это не входит в первую десятку моего списка вещей, о которых стоит беспокоиться.

— А что же тогда входит?

Шерлок не ответил. Видимо, чтобы так или иначе не упомянуть пчел.

Джон решил попробовать другую тактику.

— Я не гей.

— Я знаю, — Шерлоку, очевидно, до сих пор разговор казался не столь интересным, как пчелы. Это начинало действовать Джону на нервы.

Боже, с такими темпами им к концу месяца понадобится семейный психолог. Джон провел рукой по волосам и с новыми силами бросился в бой.

— Просто... люди подумают именно это. Если узнают, что... ну ты понимаешь.

— Что? — Шерлок все еще впитывал знания о пчелах.

— Ну, что я замужем. Они примутся строить предположения, Шерлок. О нас. О том, чем мы занимаемся.

— Ерунда, — ответил тот. — Они решат, мы поженились из-за налогов.

Джон боролся с желанием врезать ему.

— Люди разводятся из-за налогов, Шерлок. А не женятся из-за них.

— Ну, или по причине какой-нибудь другой выгоды, — махнул рукой Шерлок. — Из медицинских соображений. Наследства. Все, что угодно.

— Уверен, в Англии существуют иные способы, кроме брака, если надо разобраться со всем перечисленным, — выдавил Джон. Его воображение услужливо предложило ему сцену, в которой он пытается объяснить Салли Донован свой брак с Шерлоком Холмсом выгодами наследства.

— Какая разница, Джон? — Уотсон дернулся в своем кресле, когда Шерлок швырнул свой драгоценный ноутбук. — О чем могут подумать люди, если случайно узнают?

— Это важно, — произнес Джон, ужасно радуясь наконец обращенному на него вниманию Шерлока, — поскольку все мы имеем определенный образ. Мы — наши собственные творения, и не говори мне, что из всех людей именно ты не осознавал это, мистер Остряк. Не говори так, словно не понимаешь, каким образом мы что-то из себя строим. Если помнишь, я живу с тобой. И все знаю о твоих «будто бы лежащих в живописном беспорядке» волосах, сколько времени ты одеваешься и вообще тратишь на свою внешность. Я видел, как ты надевал маски на все случаи жизни, Шерлок. Ты знаешь, какое это имеет значение. Сообщение, которое посылаешь о себе окружающим. Это важно!

Джон не знал, в какой момент сорвался на крик. И понятия не имел, когда подскочил с кресла. И не заметил, как Шерлок побледнел.

Поэтому Джон сделал единственное, что мог придумать — выбежал из комнаты, схватив перед выходом пальто. Ему нужно было выпить.

Chapter Text

«После новости о вечном браке с Шерлоком Холмсом прошло всего ничего, — думал Джон, — а пить в одиночестве уже становится дурной привычкой».

На самом деле он редко чувствовал себя настолько одиноким, как в эти два дня, когда узнал, что стал партнером, пока смерть (или варвары-законники — если справятся раньше) не разлучит их.

Когда он, спотыкаясь и пошатываясь, вернулся, в квартире было темно. Он зашел на кухню и сел. Джон не знал, ушел ли Шерлок или просто прятался в своей спальне. Вряд ли он спал.

Находясь в пабе, Джон пытался подумать, но оказался неспособен сосредоточиться в шуме и толпе. Был какой-то маленький нюанс в этой ситуации, который не давал ему покоя. Он не мог его ухватить — практически не мог — до тех пор, пока не приглушит эмоции.

Джон оглядывал неосвещенную гостиную, медленно привыкая к темноте, но затем внезапно почувствовал чей-то взгляд.

Он вскочил со стула и потянулся за пистолетом до того, как осознал, что это Шерлок лежал на диване и молча смотрел на него.

— Боже, у меня чуть инфаркт не случился. Будь я вооружен...

— Я знал, что у тебя нет пистолета, — тихо сказал Шерлок.

Джон прищурился в темноте.

Мгновение они молчали. Это не было молчание, возникающее, когда они читали, смотрели телевизор или занимались домашними делами — не тихое и мирное сосуществование, а пристальное изучение друг друга.

— Джон, наверное, я должен был сказать... Я уже говорил сегодня, что сожалею, — Шерлок отвел взгляд. Он произнес слова, которые обычно использовал крайне редко, но сейчас сказал именно их.

И тогда Джона осенило. Вот он, тот нюанс, не дававший ему покоя весь вечер.

Он знал о сожалении Шерлока. Тот начал извиняться перед ним еще до того, как Джон узнал о произошедшем (точнее, о непроизошедшем). Ничего нового.

Но было еще кое-что, сказанное Шерлоком по пьяни. И вот этого Джон никак не мог понять.

— Шерлок? А вчера? Ты сказал...

— Я сказал, что мне жаль. И это правда.

— Я знаю, — ответил Джон и нахмурился. — Но ты... ты сказал не только это.

Лицо Шерлока замкнулось. Это было едва заметно, но все равно казалось, будто кто-то задернул шторы.

— Я был пьян. Очевидно, ты мог заметить полное отсутствие какого-либо смысла в моих словах.

— Мне показалось, ты решил, что я подумаю, будто ты как-то... — Джон путался в словах. — Спланировал это? Даже зная, что произойдет?

Шерлок ничего не сказал, и Джон ничего не мог прочитать по его лицу.

— Почему ты хотел жениться на мне, если знал, что мы не сможем развестись?

— Я не знал, — быстро сказал Шерлок. — Не знал.

— Верно, — сказал Джон.

Алкоголь затуманил его разум и не давал возможности подумать, и все же такое состояние словно открывало кое-какие возможности, которых прежде не было. Джон чувствовал, что Шерлок знал, к чему шел этот разговор, а вот он, конечно, нет.

— Но... как я мог подозревать тебя? С чего мне так думать?

Шерлок сидел не шелохнувшись. Затем встал, отвернулся и ровно произнес:

— Да. С чего бы?

А потом ушел.

Сидя в одиночестве и слушая, как закрывалась за Шерлоком дверь, он чувствовал, будто упустил что-то важное. И понятия не имел, что это было.

Утром Джон проснулся без похмелья. Он ведь накануне не настолько много выпил. Но его все еще снедало смутное, но безошибочное чувство вины, которое обычно он испытывал лишь после эпических запоев, когда не совсем помнил, что натворил, но догадывался о грядущих серьезных извинениях.

Джон не привык чего-то не понимать.

Он не был непроходимым тупицей, но жизнь с Шерлоком Холмсом означала отставание как минимум на три шага.

Но вместе с тем, та же жизнь с Шерлоком Холмсом означала, что у Джона имелся доступ к тому, кто мог помочь ему соединить точки, когда сам он заходил в тупик.

Однако на сей раз Джон знал — Шерлок не предложит ему эту конкретную услугу.

Джон решил рассуждать так, будто это было одним из дел. Словно он — консультирующий детектив, к которому пришел клиент. У него имелись все доказательства, оставался лишь вопрос выстраивания фактов в одну линию и соединение вышеупомянутых точек.

Ведь так?

Вот только... точки не имели никакого смысла. Отчего Шерлоку беспокоиться, что Джон заподозрит, будто он нарочно толкнул его в ловушку безвыходного брака?

Допустим, Шерлок на протяжении многих лет был не самой любезной личностью с подружками Джона.

И, конечно, он, как правило, был склонен к проявлению достаточно собственнических замашек. Необоснованных — как некоторые могли бы сказать (и говорили) — претензий на время и внимание Джона.

Может, по этой причине Шерлок опасался, будто Джон подумает, что эта заваруха была целенаправленной? Неужели он решил, будто Джон станет подозревать, что Шерлок заарканил его в этот брак (брак!) просто ради сохранения статуса кво на Бейкер-стрит?

«А ведь Шерлок и правда мог так решить», — пришел к выводу Джон.

Ему понадобилось много времени, чтобы понять, насколько уязвимым был его друг, но он знал — у Шерлока много страхов. Например, одиночество и покинутость. Он боялся людей, которые понимали, что на самом деле у него все же есть чувства. Боялся уязвимости.

Тогда казался понятным и самый большой страх Шерлока, что Джон предполагает в нем худшее.

Но Джон никогда бы не заподозрил Шерлока во втягивании его в это обязывающее соглашение просто ради собственного удовлетворения. И ему становилось не по себе от мысли, что именно так о нем и думал Шерлок.

Он должен был исправить это.

— Прости меня, — сказал Джон за завтраком на следующее утро.

— За что? — спросил Шерлок, даже не притворяясь, будто не понял, о чем говорил Джон. — Ты не сделал ничего плохого.

— Ладно, — сказал Джон. — Не сделал. Но и ты тоже.

— Я? — переспросил Шерлок, и Джон ощутил, как его сердце слегка сжалось от интонации. Удивление.

— Нет, не сделал. И мне жаль, что я... прости за вчерашнее, ладно? Мы просто станем сидеть и ждать. Тем более, ни у одного из нас сейчас нет отношений, да еще таких, которые вели бы к свадьбе. Уверен, к моменту, когда это превратится в трудность, Майкрофт со всем разберется. А до тех пор мы можем просто притвориться, будто ничего не произошло, ладно?

Шерлок, казалось, застыл.

А затем медленно кивнул.

— Ладно. Притворимся, будто ничего не произошло.

Джон проглотил щедрый кусочек тоста и похвалил себя за хорошо проделанную работу.

Только сработало это не совсем.

Джон все эти месяцы возвращался мыслями к тому делу, благодаря которому они и оказались в состоянии этой неразберихи. Когда Шерлок предложил им пожениться, Джон рассмеялся и согласился без единого вопроса... Такого рода решения подразумевали полное доверие. И абсолютную легкость в отношениях между двумя товарищами. Это также говорило о невозможности нарушить эту легкость.

Теперь же они постоянно ходили на цыпочках друг перед другом.

Джон обнаружил, что отныне большую часть своих предполагаемых слов он пропускал через некий внутренний фильтр и лишь после озвучивал. Стало меньше шуток, меньше совместных вечеров и ужинов в ресторанах. Все казалось немного неестественным, неловким и странным. Почти как тогда, когда Шерлок вернулся из мертвых.

Хотя сейчас все было совсем не так. Тогда было гораздо хуже. Преданное доверие, ПТСР, Мэри и всевозможные неприятности. А сейчас... Сейчас все было хорошо. Конечно, их связывал листок бумаги, но это ничего не меняло. Не должно было ничего менять.

Но изменило.

Так или иначе, это произошло. И сводило Джона с ума. Его квартира, некогда убежище, вызывала клаустрофобию, и он не хотел возвращаться домой, предпочитая засиживаться за бумажной работой в клинике или останавливаться у миссис Хадсон, прежде чем подняться наверх.

Вот почему Джона даже поблизости не оказалось с Шерлоком, когда тот взял это проклятое дело.

Он, вместе со своим пистолетом, не был рядом, когда какой-то громила вышвырнул Шерлока, словно тот был тряпичной куклой, из окна третьего этажа в мусорный контейнер.

Ублюдку повезло, что Лестрейд закрыл его раньше, чем Джон до него добрался.

Хотя Джон первым делом рванул не к нему. Его больше интересовал Шерлок, который попал в больницу. Джон даже глазом не моргнул, когда сообщил медсестре, что пришел увидеть Шерлока Холмса, своего мужа. Слова прозвучали довольно легко и непринужденно. Он показал ей свои документы, заметил, как она нашла Шерлока в общем реестре и удостоверилась в его словах, а потом его позвали проведать своего партнера.

Но когда он зашел и сел рядом с кроватью Шерлока, то понятия не имел, что ему делать.

Ну да, он знал как действовать в больнице: как врач, член семьи и пациент. Поэтому Джон изучил историю болезни Шерлока, повозился, настраивая для Шерлока кровать, отправил сообщения Майкрофту и Лестрейду, описав ситуацию («неприятно, но не смертельно»). И затем... принялся ждать. Он сидел и ждал рядом с человеком, которого совсем недавно назвал своим мужем.

Конечно, он сказал им, что Шерлок был его супругом. В данном случае это было полезным и актуальным фактом, которого не стоило стесняться. Это было практично, а Джон Уотсон гордился своей практичностью.

Шерлок дышал медленно и свободно. Он не был в отключке, просто спал, накачанный лекарствами. Травмы Шерлока включали в себя сломанные левую руку, пару ребер и огромную рану на бедре, но голова оказалась на удивление цела. (Джон не мог не видеть его полет с крыши Бартса каждый раз, едва закрывал глаза, но он не впустую потратил несколько лет на психотерапию, так что способен был отогнать этот фантом. До тех пор, пока снова не закрывал глаза).

Джон уставился на руку Шерлока, лежащую на белом покрывале.

Он никогда не был любителем подобного проявления чувств. Но когда умирали родители, он держал их за руки. Сначала маму, а позже отца.

Иногда он вспоминал руки матери: в свой первый день в школе, среди толпы в городе перед Рождеством и во время прогулки по пляжу в один из отпусков. Но он никак не мог вспомнить случая, когда держал бы за руку своего отца. Но там — в самом конце — он это сделал. Тогда его отец, казалось, ничего не слышал и не видел, медленно ускользая, и Джон взял его руку в свою. Просто желая убедить их обоих, что тот отправляется в это вечное путешествие не в одиночку.

Поэтому, вероятно, он смотрел сейчас на руку Шерлока. «Из-за некоего безусловного рефлекса „заботы у больничной койки“», — решил Джон.

Шерлок не отправлялся в вечное путешествие. С ним все в порядке. Он исцелится. Ему не нужен был какой-то особый уход кроме того, который несомненно обеспечивали ему лекарства.

Но все же. Все же... Джон не мог перестать смотреть на эти длинные пальцы, как правило, чем-то занятые, а вовсе не такие, как сейчас — вялые и бездеятельные. Ладонь открыта так, будто ждет, когда ее чем-нибудь заполнят.

«А может, — подумал Джон, — может, это желание вызвано всем этим „супружеством“». Он чувствовал себя обманщиком, сидя у больничной койки, ведь нужно было соответствовать образу, чтобы никто, если присмотрится повнимательней, не заподозрил его в уловке.

Вот только любопытствующие могут всматриваться столько угодно — и лишь обнаружат, что все абсолютно законно и правильно. Никого не касалось, если Джон с Шерлоком из тех пар, которые не держатся за руки.

Кстати.

Он не мог просто взять Шерлока за руку.

Не мог фамильярничать с ним: его телом и личным пространством. Шерлок был одним из тех, кто имел огромное личное пространство. Он излучал опасность и презрение. Людям обычно хватало благоразумия не подходить слишком близко. Держать его за руку, когда он не мог сопротивляться, было... немыслимо.

Но все же... Джон уставился на его руку. Он чувствовал себя в проигрыше и от желания взять ее, и от невозможности сделать это.

Джон схватил телефон и открыл приложение с судоку, решив переждать. Шерлок должен был скоро проснуться, и тогда они вернутся на Бейкер-стрит.

С травмами пришла близость. Даже интимность.

Не было ничего такого, что бы они не делали раньше, но едва Шерлока выписали из больницы, стало ясно — невидимое силовое поле в личном пространстве Шерлока требовалось убрать. Джону нужно было поддерживать его во время подъема по лестнице. Тот нуждался в помощи с рубашкой. Иногда возникала необходимость подстраховать, когда он просто передвигался по квартире.

И Джон приходил на помощь и подстраховывал, как бывало и раньше. Но до этого никогда не акцентировался на своих действиях. По крайней мере, не так. И он был уверен — Шерлок тоже заметил. От Джона, помогающего тому с гипсом перед принятием душа, не укрылся легкий румянец на щеках. И он почувствовал, поддерживая его, как Шерлок задержал дыхание.

Джон с Шерлоком тысячи раз касались друг к друга. Вероятно, между ними были миллионы случайных прикосновений. Рука на плече, или когда они натыкались друг на друга на кухне, или валили друг друга на землю во время погони. И Джон никогда дважды не задумывался об этом.

Однако теперь каждое прикосновение, казалось, означало нечто большее. Джон обнаружил, что зацикливался не только на этих, но и на прежних прикосновениях.

Вроде их поцелуя внутри той ледяной пещеры в глуши.

Джон раньше не думал об этом. На самом деле не думал. Но теперь, оказалось, он хотел выяснить. Долго ли длился поцелуй? Все закончилось очень быстро... Он был в этом уверен. Они прикасались друг другу как-то еще, кроме губ? Джон не мог вспомнить. Он не знал, коснулся ли кто-то из них лица другого. Или они поцеловались и почти обнялись? Была ли рука на его талии? Он не уверен. Когда он мысленно возвращался к тому моменту, то мог вспомнить только общую радость и блеск в глазах Шерлока от их возмутительной смелости.

Но он не мог точно вспомнить ощущение губ Шерлока на его.

Да и зачем он вообще пытался это вспомнить?

Особенность чая заключается в том, что совсем неважно, кто готовит его. Это просто горячая вода, которой заливают пару сухих листьев и дают настояться в течение определенного количества минут. Это «блюдо» невозможно испортить.

Джону не удавался чай. Если он стоял на кухне и смотрел на заварочный чайник, то его терпение обычно быстро кончалось, и чай на вкус был кипятком с привкусом заварки. Если он выходил в гостиную, чтобы убить время, прежде чем разлить чай по чашкам, — ну, тогда он, как правило, отвлекался, и в итоге долго завариваемый чай оказывался настолько крепким, что аж ложка стояла.

Шерлоку понадобилось некоторое время, чтобы понять: Джон был просто бесполезен в этой относительно простой задаче. После нескольких лекций о фактической невозможности испортить чай (а именно это он и делал), ему было запрещено подходить к заварке.

Когда Шерлок прыгнул с крыши Бартса, Джон переключился на кофе.

После расставания с Мэри и возвращения на Бейкер-стрит Джон снова начал пить чай Шерлока. И теперь раненый Шерлок раздражался и расстраивался, когда хотел чая. Джон был уверен, что миссис Хадсон, более чем готовая трястись над ними, могла готовить чай, но это было не совсем то. Она приносила чай, когда сама того желала, а не когда хотелось им.

Джон сидел в своем кресле и думал об этом. Он ощущал себя неполноценным, поскольку не мог делать то, что миллионы людей по всему миру умели и даже, вероятно, занимались этим прямо сейчас. Конечно, большинство из них наверняка готовили ужасный чай, но все же. Они, тем не менее, делали это. И не чувствовали себя ущербными и несчастными от того, что не могли правильно заварить чай.

Он мог использовать таймер, и все получилось бы, но Шерлок никогда не заваривал чай, вооружившись часами; люди не должны пользоваться секундомером, чтобы выяснить, сколько это времени — четыре минуты...

— Ох, ну правда. Я даже отсюда вижу твои тоскливые размышления.

Джон мужественно поборол желание бросить свою книгу Шерлоку в голову.

— Сожалею, ваше высочество, но мне нужно быть поблизости, раз я на побегушках.

— Я жалуюсь не на твою близость, а на твою задумчивость, — заявил Шерлок, лежавший на диване, заваленном подушками так, чтобы ему было удобно. — Я сейчас сделаю чай.

— Не глупи, ты не можешь заниматься чаем.

— Уверен, что могу. У меня есть кое-кто, как я понимаю, на побегушках, — улыбнулся Шерлок. — Я буду дистанционно управлять тобой.

Джон удивленно моргнул.

— Ты... что?

— Это легко. Просто для начала встань.

Джон мгновение пялился на него, пытаясь понять, серьезно ли тот говорит. Затем медленно поднялся с кресла.

— Отлично. Теперь иди на кухню.

Джон поднял бровь, ожидая больше инструкций, но так и не дождался. Шерлок явно собирался пошагово вести его, как ребенка. Ладно. Он отправился на кухню.

— Хорошо, — Шерлок мягко улыбнулся. — Теперь наполни чайник и поставь его кипятиться.

Так оно и пошло. Шаг за шагом. Инструкция, поощрение, еще одна инструкция. И зрительный контакт на протяжении практически всего процесса. Джону казалось, нынешние действия ничем не отличались от его собственных, но все равно, так или иначе, в итоге получился чай, который на вкус был таким же, как у Шерлока.

И почему-то это ощущалось интимнее, чем даже самые непристойные обтирания губкой.

Джон подумал, что, наверное, он сходит с ума.

Chapter Text

— Джон. Чем обязан удовольствием?

— Ага, здрасьте, Майкрофт, это Джон.

На том конце послышался вздох.

— Да, это мы уже установили, разве нет?

— Точно. Хорошо, — Джон сжал руку покрепче и продолжил наступление. — Дело вот в чем. Я просто хотел спросить, ну, знаете. Есть ли какие-нибудь новости. О... Ну, вы понимаете, о чем.

— Нет. Не понимаю.

— Ну, о... разводе.

— Так спешите, да? — голос Майкрофта звучал рассеянно и незаинтересованно. — Боюсь, в этом вопросе пара месяцев погоды не делает.

— Хорошо, — Джон уже пожалел о своем звонке. Он начал сожалеть, едва набрал номер Майкрофта, но сейчас ему нужно было как-то выпутаться. — Ну, вы же имеете дело с... данными переписи. Конечно, мы все просто хотим.... нам бы хотелось, чтобы официально представленные данные отражали реальность.

В трубке на несколько секунд повисла тишина, без сомнения предназначенная лишь для того, чтобы позволить Джону обдумать глупость всего своего существования.

— Да, я позабочусь об упоминании этого аспекта в своем следующем письме в МИД, но пока никаких новостей нет. Я дам вам знать, когда таковые появятся.

А потом звонок прервался.

Глупый Майкрофт.

Идиотские телефоны.

Дурацкий брак.

Конечно, Джону хотелось знать. Ему нужно было понимать состояние дела. Ему необходимо было вернуть дружбу с Шерлоком в прежнее русло. Эта пародия на брак не давала ему сосредоточиться на будущем, и у Джона было стойкое впечатление, будто он застрял. Притвориться, что этого не существует, оказалось не так просто, как должно было.

Черт побери, если Шерлок умудрится помереть до расторжения брака, Джон окажется самым настоящим, неподдельным вдовцом перед Богом и людьми.

Эта мысль была невыносима.

Травмы Шерлока заживали. Шерлок больше не нуждался в помощи.

Это должно было стать улучшением.

Но не стало.

Странная настороженность, вызванная близостью при выздоровлении Шерлока, не была приятной. И принесла некоторую неловкость.

Сейчас, когда Шерлок снова был независимым, близость исчезла, а вот неловкость — нет. Во всяком случае, стало хуже, поскольку теперь Джон думал о желании быть рядом с Шерлоком, вместо того чтобы терпеть его близость.

Джон, не будучи техническим гением, решил, что пришла пора скачать «Тиндер» к себе на телефон.

— Ты в курсе, что трое из пяти последних женщин, которых ты подобрал на «Тиндере», замужем, — или тебе просто наплевать?

Когда Шерлок заговорил, они сидели в своих креслах, как и множество раз до этого. Джон полностью погрузился в чтение книги и не думал ни о каких телефонах, женщинах или сексе, поэтому ему потребовалось время, чтобы осмыслить услышанное.

— Я говорил тебе не совать свой нос в мой телефон.

— Мне было интересно. Так что — тебе плевать, или ты не знал?

— Это для секса, Шерлок, — объяснил Джон. — Я не ищу любовь всей своей жизни. Если они дурят своих мужей — это их проблема, а не моя.

— Нет, — медленно произнес Шерлок. — Вероятно, ты прав. Их нарушенные клятвы — не твои проблемы.

У него хватило наглости после этого замолчать. И больше вообще ничего не говорить. Всего лишь тонкий намек на тот факт, что Джон тоже был женат. Якобы отмечая, не впрямую, что Джон тоже был обманщиком. Что он изменял — Шерлоку, вот так вот.

— Да ладно, все мы знаем, как мало на самом деле значит брак, — отшутился Джон с натянутой улыбкой.

Шерлок поднял брови.

— Боже, Джон, нам наконец-то удалось превратить тебя в циника? Мне почти больно от этой мысли.

— Просто... Просто не лезь в мой телефон, ладно?

Шерлок не ответил.

Джон больше не ходил на «Тиндер»-свидания.

Эти чувства — наваждение, или чем бы они ни были, — просто вышли из под контроля. Джон решил, что ему действительно нужна профессиональная помощь, дабы разобраться во всей этой нелепой семейной ситуации. Поэтому он позвонил Элле.

Джон поднаторел в психологических консультациях. Ничего не скрывая, он по порядку рассказал ей обо всех прикосновениях, приготовлении чая и фиаско с «Тиндером», о том, что жизнь при невозможности развестись с Шерлоком как-то сильно отличалась от жизни до брака с ним.

Элла записывала и задавала вопросы, а затем высказала свои глупые — глупейшие! — предположения про них с Шерлоком, о которых много лет болтали все вокруг и...

А потом она предложила ему посмотреть гей-порно.

Гей-порно!

Элле пора было отправиться на курсы повышения квалификации.

Она должна была отстаивать ценности, провозглашенные «Гардиан», верить в силу медитации и права женщин, а также поддерживать марш против ядерного оружия. Вот таким человеком она должна была быть. А такие... такие люди не поддерживают порнографию ни в каком виде или форме.

Такие люди выступали против порнографии и вещали об унижении всех участвующих в ее создании. Они внушали потребителям этой мерзости, насколько неверные и опасные представления о сексе несет порно.

Предположительно, люди подобного плана не должны были советовать устраивать сеанс самоудовлетворения, глядя, как парочка голых парней делает ЭТО перед камерой!

Честно говоря, Элла наверняка почерпнула знания о таких вопросах из журнала «Космополитан» и сплетен с подружками, а не из лекций в высших учебных заведениях. Ее специализацией являлась работа с ПТСР, и Джон сам нарвался, посчитав, что она сможет помочь ему избавится от ментального блока, которым стал для него этот брак.

Он печально покачал головой и покинул ее кабинет.

Но, конечно, он думал об этом.

Да и как иначе после такого предложения?

И ощущал ненависть к себе за эти мысли, за то, что подумывал поглазеть на голых мужиков, за собственные противоречивые чувства к человеку, с которым жил. Вместе с тем, размышления о Шерлоке и наготе не приводили ни к чему хорошему.

Кроме того, он не мог посмотреть это. Да и как провернуть подобное? Шерлок узнал бы. Узнал спустя пару секунд, и это навело бы его на всякие неправильные мысли и выводы, что было бы нехорошо. Поэтому положение Джона не предусматривало просмотр гей-порно. Даже если бы он захотел. А он не хотел.

В довершение ко всему, Шерлок пребывал в подходящем настроении: ломал столовые приборы, мучил свою скрипку и спал больше, чем было полезно.

Может, именно он и нуждался в хорошей, здоровой дозе гей-порно. Дабы взбодриться.

Джон чувствовал, как от этой мысли краснели щеки.

Он даже не знал, смотрел ли вообще Шерлок порно. Их дружба не предусматривала такие темы, они не обменивались пошлыми шутками или развязными комментариями. И если Шерлок смотрел порнушку — Джон понятия не имел, какую именно.

Наверное, Шерлок просто делал это в душе, и ни о чем особо не думал. Его тело, в конце концов, всего лишь было транспортом.

С другой стороны, Шерлок порой мог быть удивительно чувственным — он покупал листовой чай, наслаждался шелковыми халатами и дремал под музыку. Значит, вполне мог предаваться длительным и неспешным сеансам самоудовлетворения....

Боже.

Спасибо, Элла.

Теперь Джон представлял, как Шерлок дрочит, и это, вероятно, являлось наименее полезным результатом.

Но все равно была какая-то абсурдность в том, что он понятия не имел, какое порно предпочитал его лучший друг, сосед и муж. Речь не шла о конкретике, просто хотя бы в общих чертах.

«Это никакая не стратегия», — подумал Джон, когда занялся готовкой по-настоящему вкусной еды для них двоих. Он не закладывал фундамент для серьезного разговора «по душам». Но по окончании готовки овощного карри, в который напихал кучу изысков, включая особый отборный рис, он вынужден был признать, что именно к этому все и шло. В раковине даже появилось тесто, его планировалось в скором времени превратить в нааны.

Домашние нааны? Кто их вообще сам готовит?

Видимо, не Джон Уотсон. Тесто не поднималось, а способ готовки, почерпнутый из видео на YouTube, оказался за гранью его способностей, однако у них оставались еще замороженные полуфабрикаты, которые получились вполне съедобными после того, как побывали в тостере.

Когда Шерлок появился в гостиной, выглядел он настороженным.

— Ты кого-то ждешь?

— Нет, никого, кроме нас, — начал Джон, одновременно с продолжившим Шерлоком:

— Потому что я могу уйти...

— Нет, — Джон был в ужасе. — Нет, это... Это для нас. Я думал, ну, знаешь, погода — полное дерьмо, поэтому хороший горячий ужин не помешал бы. Здесь. Дома. Вот и все.

— Верно, — Шерлок больше ничего не сказал, но его скептицизм был очевиден.

— Что тебя расстроило?

— Я не расстроился, — быстро ответил Шерлок. — Просто... — он замолчал. — Я просто рад, — произнес он наконец. — Мне достать немного вина?

Он принес вино, а Джон выложил на тарелки, которые затем отправились на стол, свой рисовый шедевр вместе с карри, и это было прекрасно. Изысканно.

И едва сев за стол, Джон понял, как давно они не устраивали что-то такое сознательно интимное.

Шерлок улыбнулся ему и поднял бокал.

— За повара.

— Ура.

Ели они в тишине. Джон пил вино и смотрел на мужчину, ставшего, без сомнения, человеком всей его жизни. Его партнером, соседом, лучшим другом и мужем. Главным героем всех его рассказов и вероятным центром большинства историй, которыми ему захотелось бы поделиться, даже когда старости удастся уничтожить почти все его воспоминания. После нескольких недель беспокойства Джон практически ощущал, как покидало комнату напряжение с каждым кусочком пищи и глотком вина.

Шерлок первым нарушил молчание.

— О чем думаешь?

Джон ухмыльнулся.

— А ты не знаешь?

— Я мог бы догадаться, — сказал Шерлок с веселым блеском в глазах, — но это может показаться слегка самовлюбленно.

Джон рассмеялся, и Шерлок быстро последовал за ним.

— Ну, ладно, придурок, я думал о тебе. Ты достойный предмет для размышлений.

— Да? — Шерлок казался довольным этим. Он и был.

— Да, — Джон глотнул вина для храбрости. — А вообще, сегодня я думал о том, как мало знаю о тебе.

— Ерунда, ты знаешь меня лучше многих людей.

— Да, но эти люди вообще нихрена не знают, — сказал Джон. — За исключением, может быть, того, что ты действительно можешь носить ту охотничью шапку, которая, уверяю тебя, в наши дни является чем-то вроде символа суперспособностей.

— Думаешь, мне стоит ее надевать? — расцвел Шерлок. — Я до сих пор так и не решил.

— Можно подумать, — фыркнул Джон. — Ты, вероятно, разработал бы компьютерный вирус, уничтожающий все цифровые свидетельства о тебе в этой шляпе, если бы не решил ее оставить.

— Одно из твоих самых привлекательных качеств, Джон — высокое мнение о моих способностях.

Джон улыбнулся, долил им вина.

Это было приятно. Доставляло удовольствие. Казалось уютным.

Поэтому он двинулся дальше.

— Ладно, я знаю о тебе больше того, что ты хорошо выглядишь в этой шапке, но...

— Хорошо выгляжу? — прервал его Шерлок. — Ты пару минут назад сказал, будто я могу ее носить, а «выгляжу хорошо» — явно на шаг впереди этого.

— Заткнись, — Джон почувствовал, как запылали щеки.

Это ведь не было флиртом, да?

Происходящее тревожно напоминало ему именно флирт.

Но он пришел к тому, к чему пришел. Он просто получит информацию, а затем отступит. Совсем не обязательно Шерлоку или кому-нибудь еще видеть в этом большее.

— Как я уже сказал, — произнес Джон с преувеличенным вздохом, — я кое-что знаю, но не особо много. Например, я думал... За все время, что мы знакомы, ты никогда ни с кем не встречался.

— А Джанин?

— Она не в счет, и ты это знаешь, идиот.

— Конечно, она считается. У нас была настоящая... — Шерлок искал подходящее слово. — Связь.

— Нет, не была. Или..?

— Не была, — признался Шерлок, и Джон не знал, отчего вздохнул с облегчением.

— Но в принципе не было... никого? — Джон подозревал, что слишком путано изъяснялся, но спросить Шерлока напрямую казалось ему невозможным.

— В каком смысле «никого»? С кем бы я переспал? С кем хотел бы переспать? Или кого бы я... любил? — похоже, Шерлок неловкости Джона не разделял.

Джон решил, что Шерлок, должно быть, немного переборщил с алкоголем, поскольку представить не мог, чтобы тот в трезвом виде говорил о любви.

— Любое из вышеперечисленного? — предложил он, а затем встал и начал собирать тарелки со стола. Джон отнес их к раковине, а когда повернулся, столкнулся со своим лучшим другом, который стоял прямо перед ним.

Он оказался загнанным в угол и постарался как можно дальше отступить от Шерлока. Но далеко уйти все равно не получилось.

— Да, — медленно пророкотал Шерлок. Джону казалось, будто он чувствовал тепло, исходящее от тела Шерлока, и, конечно же, он ощущал запах его одеколона. Джон затаил дыхание, когда тот хрипло произнес: — Кое-что из перечисленного.

— Ладно. Хорошо. Э-эм... Это... хорошо.

Нога Шерлока почти зажила. Гипс на руке был снят. Он больше не нуждался в помощи. Так близко друг к другу они не оказывались несколько дней.

— Что ты делаешь, Джон? — Шерлок все еще стоял рядом с ним, подавлял и возвышался, и Джон не знал, куда деть глаза. У него кружилась голова.

— Я... — Он облизал губы. — Я просто... хотел поддержать разговор. Да?

Зрительный контакт был для него за гранью. Но отвести взгляд казалось провалом, поэтому он посмотрел на губы Шерлока. Хороший компромисс, не так ли? Его губы. Они выглядели милыми, эти губы. Пухлыми. Просто обыкновенные губы. Без изъянов. Джон мог смотреть на них, пока не выпутается из этой ситуации.

Его разум непрошено метнулся к тому полузабытому поцелую в ледяном иглу.

Он не мог отвести глаз.

— Разве это не странная тема для разговора? — спросил Шерлок, и в момент, когда он это сказал, Джон увидел, как за его зубами мелькнул розовый язык.

— Ну, немного... — Джон закашлялся, — Немного интимная, возможно, но ведь мы, как я понимаю, женаты. Вряд ли это слишком для женатых людей, да?

Губы улыбнулись.

— Нет, пожалуй, не слишком. Однако существует множество всего, что нормально для женатых людей, однако мы обычно этого не делаем. Например, это.

И Джон мог бы разглядеть намерения Шерлока за километр. Сначала его честно предупредили слова, затем — пальцы, которые пробежались по пуговицам его рубашки, и, наконец, осторожно приблизившиеся губы. У Джона было полно времени, чтобы отстраниться.

И он мог бы перечислить все, пришедшее ему в голову. Мысли о том, как это может разрушить их самих и их дружбу, ведь у Джона никогда и ничего не было с мужчинами, и он вполне мог все испортить. О том, насколько ужасен был Шерлок в серьезных отношениях и....

... И все же он не сдвинулся с места.

Он просто стоял и ждал, чтобы это произошло. Возможно, слегка разомкнул губы и самую малость поднял голову.

И когда они, наконец, коснулись друг друга, когда их губы встретились, здесь, на их собственной кухне, вдали от всех бородатых мужиков и давно почивших полярных медведей, Джон уверился — они никогда до этого не целовались. Потому что, конечно — конечно же! — это было неповторимо, ибо Джон никогда не чувствовал ничего подобного от одного лишь поцелуя. Каждая точка их соприкосновения была наэлектризована, его руки судорожно вцепились в Шерлока — одна лежала у него на затылке, другая скользила по спине.

И он каждую секунду чувствовал, что Шерлок был мужчиной, но отчего-то данный факт не имел значения. Его щетина, худощавое, крепкое тело и двухметровый рост совершенно не вызывали дискомфорта. Это был самый лучший поцелуй в жизни Джона — не потому, что он целовал мужчину, а из-за того, что этим мужчиной был Шерлок.

И происходящее очень быстро превращалось во что-то большее, чем просто поцелуй.

Поцелуй — всего лишь действо с участием ртов. Но между ними творилось нечто иное. Джон ощущал жадное, головокружительное желание, любопытство и голод. Он хотел всего и сразу. Больше всего — прикоснуться к коже Шерлока. Посмотреть, как еще эта энергия заискрит между ними.

Он отстранился от губ Шерлока, и тот переместился к его шее, целуя, облизывая и кусая ее до слабости колен — а ведь не он восстанавливался после тяжелейших травм.

— Шерлок? Постель. Мы... Нам нужно в постель.

Его голос звучал хрипло и слабо. Он почувствовал, как Шерлок кивнул, но они не сдвинулись с места. Джон продолжал скользить руками по спине Шерлока, по волосам, а затем замер над поясом его брюк, прежде чем снова вернулся к спине.

— Можешь трогать, — сипло прошептал Шерлок ему на ухо, — все что хочешь, — и Джон услышал свой собственный стон в ответ, когда позволил своим рукам наконец опуститься на задницу Шерлока. Тот застонал и снова прошептал: — А что можно трогать мне?

— Все, — ахнул Джон, — пожалуйста, все, что угодно.

Это было впечатляюще — возможно, насыщеннее любого полового акта, который мог вспомнить Джон. И хотя глаза Шерлока горели, лицо его выражало радость. Чистое счастье, заставляющее сердце Джона сжиматься — это была реальность, новый аспект, идеально вписывающийся во все остальное. Джон хихикнул, уперся лбом в плечо Шерлока и сжал пальцы на его рубашке.

— Тогда, — сказал Шерлок, — думаю, ты прав, и нам нужна кровать.

Они, спотыкаясь, направились к нему в спальню, и, оказавшись в самом сокровенном для Шерлока месте, Джон почувствовал, как его почти переполнила значимость момента.

В течение нескольких вдохов они смотрели друг на друга, а затем Шерлок протянул руку. Он расстегнул рубашку Джона и стянул ее с плеч, и та упала на пол. Джон подошел ближе к Шерлоку и стал расстегивать уже его рубашку.

Они не говорили, не целовались — просто молча разглядывали друг друга, слушали дыхание и медленно расстегивали одежду. Было во всем этом некое ощущение нереальности — разум Джона изо всех сил пытался поместить Шерлока в совершенно новую категорию в собственной голове, хотя все равно чувства неправильности или неестественности так и не возникло. Просто было что-то новое и интересное.

Джон закрыл глаза и засунул руку под расстегнутую рубашку Шерлока. От теплой кожи под пальцами кружилась голова. Он непроизвольно дернулся, когда большая ладонь Шерлока повторила движение, и его прошиб электрический ток. Он тяжело дышал и был почти болезненно возбужден. Ему хотелось попробовать все, но тело говорило, что «все» должно быть получено быстро, поскольку время не терпело.

— Могу я... — спросил он, потянувшись к поясу Шерлока.

— Все, что хочешь, — ответил тот и скинул рубашку с плеч.

Джон быстро разобрался с ремнем и пуговицей на ширинке. И, ни секунды не колебаясь, сдернул с Шерлока брюки. Джон-не-гей-Уотсон дождаться не мог, чтобы прикоснуться руками, губами и ртом ко всему, ожидавшему у Шерлока под брюками.

Он осторожно обхватил член Шерлока, ощущая сквозь тонкий хлопок белья его жар и возбуждение.

Джон все еще ждал приступа паники, но та так и не наступила. Ему просто хотелось еще большего. Было интересно, какие звуки он может издавать вместе с Шерлоком. Хотелось узнать все.

Глаза Шерлока были закрыты, но когда Джон опустился на колени, тот резко распахнул их.

— Я понятия не имею, что делаю, — предупредил Джон и прижался щекой к паху Шерлока.

— Я всегда могу дистанционно управлять тобой, — с легкой усмешкой ответил Шерлок. В свете с улицы он выглядел невероятно красивым — со всклокоченными волосами и намеком на румянец на щеках.

Джон улыбнулся.

— Пожалуй, в следующий раз. Вряд ли на этом этапе я смогу выдержать слишком много инструкций, — он зацепился пальцами за пояс трусов Шерлока и потянул их вниз.

Джон никогда особо не задумывался о членах. Он не знал, какие считались нормальными, а какие — пределом всех мечтаний. В конце концов, до гей-порно дело так и не дошло.

По его непредвзятому мнению, член Шерлока был великолепным. Идеальным. Невероятно аппетитным.

И чертовски пугающим, но Джон Уотсон считал себя человеком, который не пасовал перед трудностями, поэтому он открыл рот и попробовал Шерлока. Он сосредоточенно лизнул, пытаясь понять вкус и текстуру. Звуки, которые в ответ издал Шерлок, не разочаровали. Тот даже захныкал, и колени его, казалось, слегка дрогнули.

И тогда Джон улыбнулся ему и взял в рот целиком.

Было странно — части тела не предназначались для человеческого рта. Это противоречило чему-то первородному, но также ощущалось абсурдно правильным. Джон изо всех сил старался приспособиться и сделать все безупречно — продолжать двигаться и сосать, а не состроить из себя дурака и задохнуться. Он протянул руку и схватил Шерлока за задницу, почувствовав, как мышцы у того напряглись, словно он боролся с желанием засадить поглубже Джону в рот — и это было даже горячее, чем все остальное.

— Я... Не думаю, что ты единственный, кого не хватит на долгие инструкции, — сдавленно произнес над ним Шерлок.

Джон провел рукой между ног Шерлока и слегка сжал его яйца, при этом отсасывая все сильнее.

Рука в волосах была единственным предупреждением — он почувствовал, как член у него во рту внезапно стал течь сильнее, и едва успел отстраниться, когда Шерлок продемонстрировал то, что выглядело как довольно эффектный оргазм.

Джон не знал, куда смотреть: на лицо Шерлока или на белые потеки, которые покрывали его руку. Все завораживало. Колени Шерлока подломились, и он сполз по стене на пол рядом с Джоном. Большая часть разума Джона (более склонная к чрезмерной опеке) предположила, что это, наверное, многовато для кого-то, кто находился в подобном Шерлоку медицинском состоянии, но его весьма удовлетворенное первобытное сознание отметило, что вероятность какого-либо необратимого повреждения была крайне мала, и, конечно, это стоило капельки дискомфорта. Он обнял Шерлока и наклонился для долгого, ленивого поцелуя.

— Думаю, — вздохнул Шерлок и фыркнул от смеха, — это может быть новым рекордом в методике преодоления кризиса сексуальной идентичности. Отличная работа.

— Мгм. Хорошо. У меня был отличный инструктор.

Он протянул руку к своим штанам, но Шерлок оказался быстрее. Он проворно расстегнул их, и затем эта огромная ловкая ладонь, о которой так часто думал Джон, нырнула ему в трусы. Он громко выдохнул, когда Шерлок схватил его и переместил так, чтобы он прижался спиной к его груди.

Джон слепо пошарил за ним, желая коснуться шеи или лица Шерлока, но замялся, поскольку его руки все еще были покрыты спермой. Однако левая рука Шерлока оказалась быстрой — он схватил Джона за запястье и поднес его руку к своему лицу. И пока отдрачивал ему так, как Джон себе и представить не мог, открыл рот и стал вылизывать его пальцы — один за другим.

Джон не знал, куда смотреть и что чувствовать. Медленные всасывания и неторопливое облизывание грозили свести его с ума, а ощущения ниже пояса были не чем иным, как обычной дрочкой, которая не должна была так околдовывать.

Он кончил в тот момент, когда Шерлок добрался до его третьего пальца. Джон почувствовал вкус крови, потому что если бы он не прикусил губу, то наверняка заорал бы на весь дом.

Он откинулся на Шерлока, тем не менее не забыв перенести большую часть веса на тот бок, где ребра не были повреждены.

— Мы так и не добрались до постели, — тяжело дыша, сказал Джон.

— О, ну, еще не вечер, — ответил Шерлок и вяло пошевелился под ним — все его тело расслабилось, и голос был томным.

Джон подумал, что ему, вероятно, для полного осознания потребуется несколько недель.

Он ощущал себя немного оглушенным. И не совсем понимал, что их ждет. Столько всего еще нужно было прояснить.

...И Джон очень хотел попробовать теперь, когда понял, что может себе это позволить.

Но сейчас — спать. И, возможно, обниматься. В постели.

На их, между прочим, супружеском ложе.

И Джон, поднявшись на ноги и потащив своего хихикающего мужа в постель, подумал, что, вероятно, все будет просто отлично.