Work Text:
Сяо Чжань спешно переоделся за ширмой: было жарко, синтетическая олимпийка раздражала кожу. Парик тяжело колыхался за спиной, еще больше нагревая спину. Было слегка за полночь, но термометр упрямо показывал плюс тридцать.
Он вышел в комнату, поймал мимолетный взгляд Ибо: тот слушал поздравления, рассматривая врученный ему торт, и постоянно косился в угол, в котором появился Сяо Чжань. Он тихо занял один из двух стульев за столом, отвоевывая себе место провести первые часы дня рождения рядом с Ибо.
Сам Сяо Чжань никак не мог привыкнуть к такому: отмечать прямо на площадке, вдали от родных и близких, растворяясь между прошедшим днем и тем, что только наступит. Как будто в рабочей суете на праздник отводилось всего несколько часов после полуночи. Но вот Ибо снова нашел его взглядом и улыбнулся.
Считал ли он Сяо Чжаня достаточно близким? Наверное, да? Кусок торта он вручил ему в числе первых — максимально торжественно, насколько это вообще было возможно с передаваемой из рук в руки дешевой пластиковой посудой посреди беспорядка площадки. Сяо Чжань благодарно кивнул, мечтая, чтобы гример сняла парик как можно скорее.
Наблюдая вполглаза, как Ибо раздавал съемочной команде торт, он чувствовал, как что-то внутри не дает ему покоя. Оно ворочалось, душило, кололо, обжигало — и нет, дело было не в том, что невыносимая жара и грубоватые руки гримера доставляли дискомфорт, это было не просто раздражение.
Это была… Сяо Чжань мрачно посмотрел на все улыбки и прикосновения, которыми люди одаривали Ибо чаще, чем обычно. Да, тот их по праву заслужил в честь праздника, но каждый знак внимания в сторону Ибо отзывался в Сяо Чжане всплеском гнева и оседал жгучим, кислым привкусом во рту. Никакой торт не мог заглушить это ощущение. Это была ревность, понял Сяо Чжань.
Пока он не имел никаких прав испытывать подобное чувство, но уже очень долго мечтал это исправить. Он видел, как реагировал на него, на все его взгляды и касания Ибо, но почему-то до сих пор тянул время. Умом он понимал, что иногда это не больше, чем привычный Ибо фансервис, но что-то ему подсказывало, что без реальной — хотя бы — симпатии невозможно вести себя так . Но стоило ли Сяо Чжаню решаться, чтобы сделать первый шаг?
Утром они, как и планировали, пошли на пробежку, тихо ворча на ранние подъемы и заливаясь смехом от глупых шуток. Время летело, они отсняли запланированный материал в лесу, Ибо умчался на праздничный банкет, Сяо Чжань остался на площадке отыгрывать свои сцены.
Вернулся Ибо к вечеру. Притихший, погруженный в себя. Он пытался шутить и вести себя как обычно, но Сяо Чжань все видел. Ибо забрал у него флейту, попытался прокрутить между пальцев — та со стуком упала. Он взмахивал руками, трогал пряди парика и как-то совсем отчаянно смотрел и звал:
— Чжань-гэ! Чжань-гэ!
Сяо Чжань старался отвечать на шутки улыбками, на тычки обнаженного бутафорского меча — атакой флейты. Незнание причины, по которой Ибо был расстроен, бесило, и скопление людей вокруг него раздражало Сяо Чжаня еще больше, чем вчера. Он не знал, как лучше поступить: остаться рядом с Ибо и перетерпеть приступ ревности или же сбежать в другую часть съемочной площадки, чтобы успокоиться. Он почти ушел, когда его ушей достиг звонкий голос очередной гримерши, подошедшей к Ибо.
Ноги сами понесли Сяо Чжаня обратно. Он молился всем богам, чтобы актерские способности его не подвели: камера, снимавшая их между съемок, сейчас была направлена прямо на него. Сяо Чжань сделал вид, что безумно занят болтовней ни о чем с Ибо, тем самым отвлекая его от внимания девушки. И пусть пришлось ждать, пока заодно поправят и его собственную прическу, зато Ибо смотрел только на него.
После съемок они разошлись каждый к себе. Сяо Чжань по дороге поспрашивал ассистентов, узнал о присутствии хейтеров на стриме. В номере он несколько минут метался: лучше написать Ибо и напроситься к нему или прийти сразу, чтобы тот не мог его выставить? Сяо Чжань знал, что Ибо вообще-то мог. Мог нерешительно, почти испуганно, посмотреть исподлобья и тихо попросить оставить его одного.
Но пока он не попросил, Сяо Чжань не собирался оставлять его наедине с дурацкими мыслями, которые, он был уверен, сейчас крутились у Ибо в голове.
— Чжань-гэ? — удивился тот, когда Сяо Чжань настойчиво постучался. — А ты зачем?..
— Хотел провести с тобой время, можно? Не помешаю?
Ибо опешил от такой прямолинейности, только кивнул головой вглубь номера, чтобы он проходил.
— Я почему-то так и думал, что ты еще не отдыхаешь. Лао Вану надо больше отдыхать, чтобы сиять своей красотой на площадке, — внимание Сяо Чжаня привлек включенный телевизор и поставленное на паузу шоу. — Что ты смотришь?
— Мне все равно ни за что не затмить красоту лао Сяо, — на автомате ответил Ибо, расплываясь в улыбке. — «Day Day Up» сегодняшний только что включил, хороший должен был получиться выпуск.
— Посмотрим вместе?
Они сели рядом на узком диване, по-дурацки расположенном между кроватью и экраном. Ноги неудобно упирались в пол, а подлокотники были неприлично узкими. Сяо Чжань хотел возмутиться, уже повернулся к Ибо и внезапно залюбовался им: тот нажал на пару кнопок пульта, перемотал шоу на начало, сместился вбок, чуть ближе к Сяо Чжаню и подпер лицо ладонью.
Заиграла заставка, послышались первые шутки. Сяо Чжань продолжал поглядывать влево, почти не обращая внимания на передачу. Ибо был увлечен шоу, улыбался, толкал его под локоть на наиболее забавных моментах. В какой-то момент до Сяо Чжаня донеслась фраза:
— Меня зовут Вэньхань, я тоже из «UNIQ», и я детская любовь Ван Ибо1…
Он впился глазами в телевизор. Ибо рядом с ним тихо засмеялся, будто ни капли не смутился. Экранный Ибо выглядел слегка сбитым с толку, но лицо держал. Да Чжанвэй поспешил уточнить, что Вэньхань и Ибо дружат с ранних лет, но Сяо Чжань уже не мог слушать дальше.
Он снова перевел взгляд на Ибо: тот мягко улыбался, вспоминая, возможно, день съемок передачи, а может, и совсем далекие дни, когда он только стал трейни. Горькая ярость вновь затопила Сяо Чжаня. Руки сжались сами собой в кулаки, он с неприязнью покосился на экран.
Внезапно стало жаль, что некоторых возможностей у Сяо Чжаня никогда не было: он не знал, каким Ибо был во времена дебюта, не мог жить с ним в одной комнате, как тот же Вэньхань, делить с ним страхи, надежды, тревоги и шутки. Видеть, как Ибо ставит цели и с упорством идет к ним. Поддерживать его взглядом, улыбкой, прикосновением и просто присутствием в его жизни.
Но он мог делать это прямо сейчас.
Это осознание поразило Сяо Чжаня. Вся его медлительность и неуверенность в отношении Ибо начали истончаться и исчезать. Ревность, кислотой обжегшая нутро, стала толчком к шагу, на который Сяо Чжань так долго не решался. Кто угодно мог быть рядом с Ибо в его прошлом. Кто угодно мог находиться сейчас. И только от Сяо Чжаня зависело, сможет ли он стать ближе, чем все остальные.
Он представил, как мягко притянет его сейчас к себе за плечи, уложит на колени. Увидит в глазах немой вопрос и успокаивающе улыбнется. Погладит по голове и скажет, что все обязательно будет хорошо. И все действительно так будет, и никому Сяо Чжань Ибо не отдаст.