Work Text:
— Не затягивай так туго, может передавить, - вежливо, но нравоучительно поправил Балдуин. Сарменти раздражённо засопел, морща нос, но ослабил бинты на чужой руке. Оказывается, забинтовывать людей не так уж и просто, как выглядит стороны. Когда это делала Парацельс у неё выходило всё так легко и быстро, будто бинты сами обвязывались вокруг чужих конечностей, а она только слегка помогала им руками и закрепляла по окончанию процесса. На практике это оказалась ужасная морока и, даже учитывая стальные нервы Балдуина, шут удивлялся, как тот всё ещё не послал его подальше с такими навыками. Тот сидел на траве спокойно, облокотившись спиной о сваленные брёвна, поставив одну руку себе на согнутое колено и подперев подбородок, вторую же руку мучал Сарменти уже на протяжении получаса. Видя чужое раздражение, Балдуин склонил голову на бок и поднял взгляд на напарника. Край куфии спал с плеча.
— Всё получится, ты же только учишься. Да и мы не спешим никуда.
Привал был организован под большим деревом, которое своей кроной защищало от возможного дождя. Конечно, в Чаще дождь был далеко не самой большой опасностью, но если бы он ночью затушил костёр, то разные твари могли бы подобраться слишком близко. В округе не было ни слышно, ни видно никого из местных обитателей, но забывать о них не стоило. Для пущей безопасности Дисмас и Рейнальд ушли устанавливать растяжки, а Сарменти с Балдуином остались присматривать за огнём и котелком над ним. Солнце уже зашло за горизонт, а в самодельном лагере было достаточно умиротворяюще. Сарменти отодвинулся чуть в бок, чтобы не загораживать себе свет, идущий от костра. Он почти справился с запястьем.
— Тут делаешь крест-накрест, - когда шут добрался до самой ладони, прокаженный указал пальцами свободной руки, как закрепить бинт, - и завязываешь на узелок.
Сарменти аккуратно разрезал конец бинта ножом, обвязывал руку по инструкции и туго затянул концы в узел на тыльной стороне ладони, после чего преувеличено-театрально смахнул со лба пот и откинулся на землю за собой. Колокольчики с шапки звякнули, но, ударившись о мягкую, поросшую травой почву, быстро умолкли. Балдуин хмыкнул и поднял запястье на уровень глаз, чтобы осмотреть перевязку.
— Очень хорошо, у тебя начало получаться. Путешествие в тысячу миль начинается с одного шага, но, думаю, уже сейчас рану кому-то спокойно и без проблем перевяжешь.
Сарменти довольно потянулся на траве. Похвалу слушать было приятно, но в следующий раз надо будет постараться управиться побыстрее.
Нужно было помешать кашу в котле, поэтому, спустя минуту, он самоотверженно всё таки встал на ноги и пошёл к огню. Сбросив перчатки, в которых шут оставался всё то время, куда-то на бревно у костра, Сарменти опустился на корточки у котла. Пока он копался с едой, стуча по посуде деревянной ложкой, Балдуин самостоятельно стянул старые бинты с шеи и сложил их кучкой рядом с собой. Их уже давно было пора сменить, а раз Рейнальд с Дисмасом всё ещё не вернулись, значит у него есть ещё немного времени. Сделать это хотелось до возвращения напарников, поскольку в их присутствии оголять заражённую кожу было весьма неловко. Истекающие гноем язвы, облезлые рубцы и отслаивающиеся чешуйками кожа - явно не самое приятное зрелище перед ужином. Не хотелось сбивать аппетит всей команде. Обмазав всю шею и подбородок мазью, выданной Парацельс ещё до начала экспедиции, Балдуин стянул с головы куфию и отложил на бревно, чтобы та не пачкалась о землю. Не успел он размотать новый моток бинтов, как услышал вопрос сверху:
— А ты ещё будешь бинтовать шею? - Сарменти уже вновь появился у брёвен, причём, совершенно незаметно переместившись от костра. Он с интересом наблюдал за действиями прокажённого, сложив руки за спину.
— Да, стоило бы, уже совсем… Износились. Извини за то, что ты видишь, Сарменти, это моя ноша, - Балдуин слегка ссутулился, неосознанно поднимая руку к голове - из-за проказы тёмные волосы изрядно предели, из-за побледневшей кожи были хорошо заметны проплешины, которые ему хотелось прикрыть, - я постараюсь управиться побыстрее. Садись пока ужинать.
Но Сарменти не двинулся с места. Он продолжил сверлить глазами чужую кожу, иногда поглядывая на бинты в руке и то и дело переводя взгляд на чёрные прорези маски. Под этой самой маской видно не было, но Балдуин вопросительно поднял бровь.
— Ты хочешь… - он не успел закончить, поскольку Сарменти начал говорить одновременно с ним и перебил:
— Я хочу попробовать наложить повязку. Покажи, как.
Балдуин улыбнулся. Звучало как-то по-детски требовательно. И, с одной стороны, он был только рад обществу Сарменти, да и помогать ему учиться было приятно, но с другой… Даже не смотря на то, что они находились в одной команде и общались уже давно, Балдуин не мог привыкнуть к тому, что о нём будет заботиться кто-то, кроме врачей. Зачастую всех окружающих, что закономерно, отталкивали язвы, запах гноя и отслаивающаяся кожа. И Балдуин это условие стойко принял, заботясь о удобстве своих людей. И теперь было искренне непонятно, почему Сарменти нравится возиться с его ранами и самочувствием, но на вопросы шут пожимал плечами и кратко отвечал: “Ну, хочу”. Он практически не испытывал отвращения. Это было… непривычно. Сейчас шут учился у Парацельс накладывать повязки, чтобы иметь возможность помогать напарникам на привалах не только бренчанием на лютне, и тренировался преимущественно на Балдуине. Хотя кандидаты получше были - как минимум те, кто не истекал секретом из язв по всему телу и нормально видел. Почему именно он?
Балдуин с секунду смотрел снизу вверх на Сарменти, после чего неуверенно кивнул.
— Хорошо. Только перчатки надень обратно.
И он кивнул в сторону, куда шут их бросил несколькими минутами ранее. Сарменти недовольно втянул носом воздух, но повиновался - без этого Балдуин и прикоснуться к себе не даст. Его страх заразить кого-то проказой порой мог перерастать в паранойю. Если верить всё той же Парацельс, то Балдуин даже ей первое время не доверял и беспокоился относительно её состояния после осмотров больше, чем о своём собственном. Не касаться голой кожи, не дышать около лица, не трогать использованные бинты, мыть руки после прикосновений - это всё он мог повторять так часто, что подобная забота начинала пугать и бесить. Но страх Балдуина нельзя было назвать беспочвенным - стоило взглянуть на него без маски и становилось всё понятно. Поэтому он её и не снимал.
Сарменти натянул перчатки обратно на руки и сел рядом, наблюдая за тем, как прокажённый прикладывает полоску бинта горизонтально ко лбу и обматывает вокруг головы, тем самым фиксируя повязку. Наложив несколько слоёв, на затылке он опустил бинт вниз, наискосок по задней стороне шеи, и обмотал её спереди, после чего поднял опять наискосок по задней стороне шеи бинт к голове, завершая круг. Хорошо зафиксированная, повязка не падала, а шея была частично закрыта бинтом. Балдуин пододвинулся к шуту и почтительного передал моток ему.
— Наложи ещё несколько слоев, пока вся шея не будет закрыта.
— А не легче ли просто обмотать по кругу? Как с рукой, - Сарменти принял бинт, но слегка напряжённо осмотрел путь, по которому его нужно будет положить. Выглядело как-то мудрёно.
— Это может передавить мне шею. Я задохнусь. Хотя, возможно, подобный исход был бы к лучшему, - Балдуин проговорил это совершенно ровно, но в словах чувствовалась неуверенность. Возможно, такое ощущение создавалось из-за того, что прокажённый начал говорить тише и аккуратнее, чтобы не обдавать Сарменти своим дыханием лишний раз.
Тот же сразу понимающе кивнул и уселся поудобнее: чуть-чуть сбоку, лицом к Балдуину, упираясь коленкой ему в бедро. Было бы удобнее сидеть прямо перед ним, но для этого пришлось бы залезть прокажённому на колени, да и подобная поза перекрыла бы свет от костра. Он принялся за работу.
— То бишь, если я захочу убить кого-то без кровопролития, то могу задушить его неудачной перевязкой шеи?
Балдуин свёл брови и покосился на Сарменти. За маской этого всего не видно, но шут почувствовал прожигающий взгляд, из-за чего сам засмеялся со своего же предложения:
— Я про Дисмаса!
— Зачем же тебе убивать Дисмаса?
— Он мне точильный камень ещё с предыдущей экспедиции не вернул. Я уверен, что он проиграл его в карты кому-то. А это мой любимый был! Точнее уж, единственный.
Прокажённый глухо засмеялся, из-за чего Сарменти был вынужден остановить свои махинации с бинтами и опереться на чужое плечо. Он сощурился - ни то от ехидства, ни то от того, что ему начал резать глаза острый запах мази.
— По возвращению достанем тебе новый камень, только не убивай Дисмаса, - Балдуин выровнялся, расправляя плечи, опираясь руками о землю перед собой. Шут недовольно на него посмотрел, склонив голову, из-за чего несколько бубенцов на шапке заслонили ему правый глаз. Балдуин пожал плечами:
— В темноте все кошки серы. А бинты эти - мои. Ты хочешь, чтобы меня обвинили в убийстве?
— А, тьфу, ну тогда мы сможем убить тех, кто обвиняет тебя в убийстве.
Балдуин запрокинул голову и страдальчески закрыл глаза, но Сарменти дёрнул его к себе - перевязывать, когда человек двигается, очень неудобно. Перед ним, между прочим, сложная задача.
Дело пошло на лад, и действия Сарменти стали увереннее. Аккуратными круговыми движениями он обводил голову, спускал бинт на затылке и обматывал шею, после чего поднимал опять и повторял действия. Открытых участков кожи оставалось всё меньше и меньше. Балдуин спокойно сидел на месте, когда нужно наклонял голову в разные стороны, чтобы дать шуту более открытый доступ к шее с разных сторон. Костёр, находящийся всего в паре шагов от них, трещал хворостом и немного жёг подслеповатые глаза, но прокажённый не отводил взгляд. Он расслаблялся после тяжёлого похода, растворяясь в вечерней рутине. Буквально у плеча то и дело недовольно сопел шут, что, видимо, так и не смирился с тяжестью схемы, или, по крайне мере, делал вид, что не смирился.
— Вот тут уже можешь остановится, - заметил Балдуин, когда Сарменти при очередном круге пальцами задел его подбородок, - заводи бинт за шею и завязывай.
Но шут не послушал, и молча сделал ещё один круг, после чего ещё один, залезая на лицо.
— Ты решил меня мумифицировать? Рано меня ещё хоронить… - смешливо сказал прокажённый, но не успел закончить, когда его рот не закрыли бинтом. Он поморщился, не совсем понимая, что это должно значить, как тут Сарменти, на секунду застывший без движения, опустился к его лицу и поцеловал. Через бинт, прижатый к губам. Это моментально вогнало Балдуина в ступор, и сердце его болезненно сжалось в груди. Через маску не было видно эмоций, но то, как прокаженный застыл, давало понять. Сарменти, всё ещё придерживая бинт на чужом лице, положил руки на щёки, залезая пальцами под края маски и слегка приподнимая её вверх, чтобы не мешала. Он достаточно напористо давил губами в губы, наклонив голову вбок, и в этом чувствовалось что-то настолько глубокое и умиротворяющее, что у Балдуина не хватило бы мужества оттолкнуть. Впрочем, он и не хотел этого делать - после того, как небольшое оцепенение сошло, прокажённый сам подался слегка вперёд и закрыл глаза.
Бинт легонько зашуршал между их губами. Сарменти довольно, но еле ощутимо замычал в поцелуй. Он чуть не ойкнул, когда почувствовал, как чужие руки обвили его за талию и притянули ближе, чуть ли не затаскивая к себе на колени. Пальцы прокажённого смяли ткань шутовского наряда. Сарменти, чтобы не заваливаться на Балдуина, подчинился этому, одним коленом упираясь тому в бёдра, а руками только сильнее прижал бинт к его лицу, чтобы тот не сполз.
Вскоре у него кончился воздух. Не потому, что поцелуй был яростным настолько, чтобы не иметь шанса вдохнуть, сколько потому, что шут неосознанно задержал дыхание на всё это время. Во-первых, из-за трепета момента, ни единой секунды которого он не хотел терять ради такой мелочи, как дыхание; и во-вторых, потому, что из-за настолько близкого контакта к лицу Балдуину становилось невозможно дышать из-за запаха мази. Он чувствовал, как чужие руки цепляются за его спину чуть выше поясницы и чувствовал через бинт, как бьётся чужое сердце. Билось оно очень часто.
Сарменти предпринял попытку окончательно сесть Балдуину на колени, для чего временно отстранился. Он резво перебросил колено через его бёдра так, чтобы обе ноги Балдуина были между его. Но стоило ему опять потянутся к лицу за новым поцелуем, как между ним и забинтованным ртом появился палец. Балдуин не дал продолжится начатому, смотря на Сарменти сквозь прорези маски. Шут, при всей своей резвости, замялся. Его сейчас отчитают? Вряд ли оттолкнут, Балдуин же обнял его и был явно не против. Не осмеет же он его?...
— Каша сейчас убежит, - совершенно внезапно выдал прокажённый, - иди и помешай, пожалуйста. А я уж эти бинты закреплю, наконец. Но сердечно благодарю тебя за составленную компанию.
— Ты что, всё это время думал о каше? - Сарменти непонимающе заморгал. Даже у него это плохо укладывалось в голове. Обескуражить шута ещё надо уметь.
— А ещё о том, что скоро Рейнальд вернётся. Дисмасу всё равно, а вот перед Рейнальдом не хотелось бы представать в таком виде. Слезть с меня, пожалуйста, Сарменти.
Обращение по имёни дало приятную волну по грудной клетке. Шут послушно вскочил, вытер рот предплечьем, хотя на губах у него, собственно, ничего и не осталось, потянулся и метнулся в казану с кашей. Та, благо, еще была на месте и спокойно булькала. Он активно начал мешать её, сдирая ложкой приставшие к дну котла комочки. Лицо его сжалось с глупой, но довольной гримасе.
Балдуин же у него за спиной поправил маску и заскрипел затягиваемыми бинтами. Какое-то время они сидели молча, каждый за своим делом. Прошло чуть ли не больше пары минут, пока прокажённый не хмыкнул и не заговорил. В сдержанном голосе сквозило довольство.
— Но мне по нраву твоя идея с бинтами. Стоит позже… Повторить.