Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Если бы кто-нибудь спросил Робби, с чего началась эта история, он бы, не задумываясь, ответил: с люка. С обычного канализационного люка. Робби целую неделю наблюдал за тем, как Спортакус кувырками преодолевает расстояние от дирижабля до спортивной площадки. И сделал интересный вывод. За время, проведенное в Лентяево, герой настолько привык добираться до площадки таким образом, что после каждого кувырка приземлялся в одних и тех же точках с погрешностью не больше нескольких сантиметров. Одной из таких точек приземления была крышка люка.

Робби встал с утра пораньше, открыл люк, устроил внутри ловушку, крышку положил в ближайшие кусты, сам спрятался за мусорными баками. А что Спортакус? Именно в тот день он почему-то решил пройти привычный маршрут шагом и заметил ловушку. «Робби Роттен!» — дружно прокричали дети, изобличая автора ловушки. Назидательно объяснив детишкам, чем опасны открытые канализационные люки, Спортакус предложил всем поискать крышку, а сам первым делом нырнул в те самые кусты, где Робби ее спрятал. Задержавшись взглядом на мусорных баках чуть больше обычного, герой вернул крышку на место и повел детей на площадку играть в футбол.

В следующие дни Спортакус не попался в ловушки с котенком на дереве и с ямой под брезентом, потому что снова вдруг подошел к ним не с привычной стороны. Дети еще два раза торжествующе прокричали «Робби Роттен!». Вывод был очевидным: Спортакус стал наблюдать за соперником и узнавать о ловушках заранее. Может, сам осматривал город в подзорную трубу или настроил искусственный интеллект дирижабля автоматически отслеживать его перемещения.

Именно тогда городскому злодею и пришла в голову мысль придумать такую маскировку, чтобы ни Спортакус, ни искусственный интеллект не узнали его. Не в лиловом цвете, ставшем его визитной карточкой, а в… в… красном! Не с короткими волосами, а с длинными! Светлыми! И вообще, не мужчиной, а женщиной! Точно! С высокими каблуками у него еще и походка изменится. И макияж можно сделать такой, что никто не узнает!

Робби рассеянно покрутил в руках сахарное яблоко, решил заняться им как-нибудь не сейчас, и стал вспоминать, где в его логове есть достаточно большое зеркало. Пришлось отодвинуть стеллаж с мелкими изобретениями и механизмами, чтобы, наконец, добраться к заляпанному машинным маслом стеклу. Он избавился от одежды и критически оценил свое бледное и тощее отражение. С мужской точки зрения тут было не на что смотреть. На него как на мужчину не смотрел… м-м-м… не смотрели те, от кого Робби хотел бы получать такие взгляды. А вот по женским меркам у него была изящная талия, длинная шея и острые ключицы. Кисти рук тонкие, ноги — длинные и стройные, только нужно удалить лишнюю растительность. Еще соорудить грудь и чем-то увеличить бедра, потому что его тощая задница совершенно точно не тянула на женскую. Если решить перечисленные проблемы, то женщина из него получится — немножко широкоплечая, высокая, но в остальном пропорциональная. При грамотном макияже даже красивая.

Накинув старую маскировку техника, Робби совершил вылазку на поверхность, забрался через окно в комнату Стефани и стянул с ее стола журнальчик про женскую моду. А чтобы скрыть истинную цель визита, выкрал из комнаты гимнастический обруч, который, размахнувшись, просто закинул в крону ближайшего дерева. Теперь Стефани со Спортакусом сосредоточатся на обруче и не обратят внимание, что пропал еще и журнал, который бы выдал Робби с потрохами.

Похищенный журнальчик под стать владелице оказался про все розовое: розовые помады, розовые платья, розовые сумочки и туфельки. У одетых в розовое кавалеров фотомоделей были явственно несчастные лица. Робби надел солнечные очки, но ядерная концентрация розового пробивалась и через них. Уворачиваясь от бьющих со страниц журнала оттенков от пурпурного до лососевого, он нашел модель, которую можно было взять за образец, а еще вычитал ценнейший совет насчет бедер! Оказалось, что у представительниц прекрасного пола тоже бывает недостаточно округлая филейная часть, но они успешно маскируют ее такими фасонами одежды, чтобы на уровне бедер было пышно, зрительно увеличивая объем.

Когда Робби в платье и туфлях, натягивая парик, снова приблизился к зеркалу, первой его реакцией было остолбенеть, увидев в логове сногсшибательную длинноногую блондинку в алом шёлке. И только потом он сообразил, что видит собственное отражение. Он перепробовал десятки маскировок, среди которых были неброские тетушки и старушки, ради которых не требовалось меняться так уж сильно. Но никогда не пытался стать привлекательной женщиной, в роль которой еще требовалось вжиться. Как много он упустил! Привлекательность, на самом деле, имела массу преимуществ. Например — Робби поправил накладную грудь — большие глаза! Сколько бы его планов могло окончиться успешно, если бы он с самого начала выбрал для них маскировку красавицы!

Может быть, если с самого начала Спортакус знал Робби только как красивую блондинку, их отношения как героя и злодея сложились бы иначе. И не только как героя и злодея. Спортакус бы точно влю… Ох, нет. Городской герой устроил бы дикий скандал, когда узнал, что красотка, которую он столько добивался, на самом деле не блондинка и даже не женщина. А Робби за это время успел бы уже по-настоящему в него… Так, хватит об этом.

Робби нанес макияж, сверяясь с розовым журнальчиком, добавил последние штрихи и сделался еще более неотразимым — даже фотомодельки на глянцевых страницах, казалось, смотрели на него с завистью. Поправив рассыпавшиеся по плечам светлые локоны, он в последний раз оглянулся на себя в зеркало и стал выбираться на поверхность.

***

В городе Робби сначала быстро направился к главной улице, затем вспомнил, как теперь выглядит, и неспешно поплыл на своих высоких каблуках, покачивая бедрами. В лужах, окнах, полированных боках автомобилей и витринах отражалась высокая светловолосая красавица с алыми чувственными губами и светлыми глазами в обрамлении густых темных ресниц — спасибо журнальчику за советы по макияжу! Городской злодей направлялся к одному из магазинов, где собирался расставить Спортакусу ловушку. И ловушка сработает благодаря маскировке! Герой будет высматривать, не покажется ли на улицах невзрачный Робби Роттен, и ни за что не подумает пронаблюдать, чем занята загадочная прекрасная незнакомка.

Чем ближе он был к своей цели, тем больше людей попадалось на его пути, и тем больше на него обращалось взглядов — изумленных и восхищенных, завистливых, даже похотливых. Ах, как жаль, что Робби не настоящая женщина… Уличный продавец цветов присвистнул ему вслед, и городской злодей игриво послал в ответ воздушный поцелуйчик.

— Ах! — громко воскликнул кто-то.

Робби решил одарить воздушным поцелуем и этого восхищенного прохожего, повернулся и… застыл. Там стоял мэр города и держался за сердце.

— Какая красота, — прошептал Милфорд. И упал.

Поднялась суматоха. Мэра окружили прохожие, почти сразу подоспели врачи, благо, пункт оказания медицинской помощи был рядом. Тут же и дети сбежались посмотреть, взволнованно заохала Стефани… Первым порывом Робби было скорее удрать отсюда, пока не появился Спортакус, но он тут же отогнал эту мысль: на каблуках «скорее» не получится. И он был сейчас не техником, фокусником или торговцем, вслед которому дети обличающе кричат «Робби Роттен!», а таинственной незнакомкой, которая никакая не Робби, и мэра она даже пальцем не тронула.

Послышался приближающийся звук от кристалла, оповещающего, что кто-то в беде. Это подоспел Спортакус, но с вызволением мэра из беды уже успешно справлялись врачи, уложив его на носилки.

Милфорда унесли, и собравшиеся волей-неволей начали озираться в поисках источника переполоха. Вот Трикси ткнула в бок Стинги, показывая, куда смотреть, и дети повернулись к Робби. Городской злодей уже приготовился услышать обличительное «Робби Роттен!», но этого не случилось. Почти все ребятишки таращились на него с детским любопытством, только Стефани деловито оценила платье и макияж. И Пиксель уже по-взрослому жадно шарил глазами по фигуре, то поднимая взгляд на грудь, то опуская к стройным ножкам. Неужели не узнали?

А Спортакус?.. Робби повернулся, отыскивая городского героя, случайно встретился с ним взглядом, и по спине побежали мурашки. Тот смотрел на него широко распахнутыми потемневшими глазами. Просто смотрел, не отрываясь. От его взгляда стало не по себе, хотя Спортакус стоял в трех метрах рядом с обеспокоенной Бесси, и, кивая, слушал, как она что-то взволнованно ему говорит.

Робби понял, что надо убираться отсюда, пока горожане не разглядели таинственную незнакомку получше. Сделав вид, что заинтересовался чем-то дальше по улице, он мелкими шажками двинулся прочь, к месту, где намеревался устроить ловушку. Если его догадка была верна, и Спортакус действительно следил за ним с дирижабля, следовало заняться ловушкой в то время, пока городской герой находится на земле.

Настроение испортилось. Он планировал одержать верх над Спортакусом, но не ценой сердечного приступа у мэра, чего у него даже в мыслях не было. Робби не устраивало только отношение к нему городского героя, остальным он никогда не вредил. Кто же виноват, что мэр оказался так падок на женскую красоту? Но задуманное надо было довести до конца. Робби взял себя в руки и решительно зашагал дальше.

Было здорово идти по городу, когда никто не видит в тебе Робби Роттена (и не подозревает в тебе замаскированного Робби Роттена), не ждет ничего плохого, наоборот — жители дружелюбно улыбались и любовались его красотой. Мужская часть населения города особенно интересовалась той красотой, что двумя полушариями четвертого размера соблазнительно колыхалась под красным шелком. Если эту маскировку Робби так и не раскроют, он бы продолжал выходить в город в таком виде, просто развеяться, посмущать народ, чтобы Спортакус смотрел на него не пристально, ожидая какой-нибудь подлости, а с вожделением. Жить все время в женском виде — нет (ноги уже гудели от каблуков, а спина начала ныть), но можно было иногда развлечься.

До магазина, в котором Робби собирался устроить ловушку городскому герою, оставались считанные метры, когда сзади послышались быстрые шаги и шумное дыхание.

— Постойте! Подождите!

Он обернулся и с изумлением обнаружил живого и здорового мэра. Хотя с такой одышкой и побагровевшим лицом язык не поворачивался назвать его здоровым. Робби остановился просто для того, чтобы Милфорд больше не бежал, а то еще чуть-чуть, и бедняге снова потребуется помощь медиков.

— Как вас зовут, прекрасная незнакомка? — пыхтя, поинтересовался мэр.

— Роб… бертина… — заикнулся Робби, озадаченно глядя на невысокого Милфорда сверху вниз.

— Робертина! — воскликнул мэр. — Какое прекрасное имя! Робертина, вы просто обязаны пообедать со мной в ресторане!

***

Городской злодей сидел напротив разливающегося соловьем Милфорда и думал, насколько далеко еще может зайти этот фарс. Пришлось пойти с ним в ресторан. Откажи Робби Милфорду, тот мог опять упасть посреди улицы, или бежать за ним, кричать, умолять, чем привлек бы еще больше ненужного внимания к загадочной красавице. Робби решил, что согласится на ресторан, поест за чужой счет, а там придумает что-нибудь, чтобы мэр сам отстал. А сердечного приступа тогда никакого и не было, мэр просто упал в обморок от избытка чувств.

Милфорд слегка удивился, что «Робертина» отказалась от горячего, закусок и даже шампанского, зато заказала себе самые дорогие десерты. Затем по просьбе мэра даме доставили роскошный букет цветов. У курьера из цветочного магазина оказались знакомые тонкие черные усики, а из-под рабочей форменной куртки торчал край сине-голубого костюма. «Курьер» покрутил головой и внимательно оглядел их парочку — Робби тут же протянул ногу, огладил носком туфли лодыжку Милфорда, и тот весь расцвел, порозовел, заулыбался. Курьер перекосился в лице так, что усы задрожали, и выскочил на улицу.

Когда дама вдоволь наохалась и наахалась над букетом, действительно очень красивым, Милфорд счел, что пора поговорить о главном.

— В мэрии есть одна свободная вакансия, Робертина! Работа очень хорошо оплачивается, и совсем не тяжелая. Я не мог взять на эту должность кого попало, но вам уступлю ее — за красивые глаза!

Под «красивыми глазами» четвертого размера начало чесаться, и они, кажется, слегка сползли вниз, но под замысловатыми складками платья это пока еще не было заметно. Как только Робби выйдет из ресторана, он немедленно нырнет в логово, спалит к чертям это платье вместе с белобрысым париком, и никогда, больше никогда не замаскируется под женщину!

— Я сделаю вас жюри городского конкурса красоты! Такая, как вы, не может быть просто участницей, потому что у других рядом с вами не будет ни малейшего шанса! Вы заслуживаете гораздо большего — судить этот конкурс!

У Робби в голове вдруг щелкнуло.

— А я могу судить спортивные мероприятия? — сладко поинтересовался он, накрывая пухлую ладошку мэра своей.

— Сп-портивные мероприятия у нас судит только Сп-портакус, — проблеял Милфорд, зачарованно уставившись на их руки.

— Меня это не устраивает, — капризно надул губки Робби. — Я хочу сама заведовать всем спортом в городе!

— Н-но Спортакус будет против! — растерялся мэр.

— Тогда я против Спортакуса! — решительно отрубил городской злодей. — Или я заведую спортом, или Спортакус покидает Лентяево! И тогда я… я стану вашей навеки!

Мэр аж затрясся от предвкушения.

— Я… Мне… Надо подумать. Но я обязательно… Ради вас что угодно, моя дорогая Робертина!

— Я помогу вам разобраться с этим, — добавив в голос еще больше сахара, проворковал Робби.

— Пойдем в мэрию, прямо сейчас, и обсудим! — воодушевился Милфорд.

— О, нет, мне нужно освежиться! — обворожительно улыбнулся Робби, чувствуя, как грудь сползает вниз еще немного. — Давайте встретимся вечером и обсудим все… за ужином.

— Здесь же! — подхватил Милфорд. — Скажем, в восемь вечера!

— Жду с нетерпением! — проворковал злодей, вставая из-за стола, подхватывая букет и тут же выпархивая из ресторана.

Chapter Text

Едва очутившись в логове, Робби поймал свою сползающую грудь, снял парик и сгоряча попытался разорвать его на куски. Нет, ну вы видели? Стоило только стать красивой женщиной, и его тут же попытались купить! И кто? Милфорд!

Сверху донеслись грохот и крики. Дети, пообедав дома, снова высыпали на улицу играть. Робби опомнился, отложил парик на свое оранжевое кресло, туда же пристроил выдранный клок и на всякий случай отошел подальше.

Если за все это время не получилось добиться от Спортакуса тишины, то его оставалось только выгнать. И сейчас появилась реальная возможность сделать это. Нужно было взять себя в руки и любой ценой заставить Милфорда изгнать Спортакуса, при этом не дав ему того, чего тот хотел от «Робертины». Потому что при всей внешней женственности и привлекательности у красавицы под юбкой все еще был член. И его не замажешь тональником.

Ох, сколько всего ему предстояло успеть до восьми вечера! Вымыться и нанести женскую штукатурку заново, потому что от волнения все уже поплыло. Найти, что накинуть поверх платья по случаю вечерней прохлады. Подумать, как поступить со своей сползающей грудью, что сказать по поводу Спортакуса, и, в конце концов, что делать с Милфордом. Чем ближе был час назначенного свидания, тем больше его волновал последний пункт. Нет, Робби видел на черно-оранжевом сайте ролики про кавалера и даму, у которой вдруг обнаруживалась некая незапланированная часть тела. В этом сказочном черно-оранжевом мире любви и взаимопонимания кавалер либо ничуть не огорчался и вставлял даме в другое отверстие, либо дама сама вставляла кавалеру. Но даже если Милфорда вдруг устроил бы один из вариантов, Робби вообще не устраивала вероятность оказаться в постели с мэром. Пусть и ради того, чтобы изгнать Спортакуса из Лентяево.

Он вспомнил, что уговаривался с Милфордом на «сначала Спортакус, а потом я вся ваша», и попытался приободриться, но вместо этого принялся накручивать себя еще больше. Весь его план строился на том, что Милфорд ради роковой красотки возьмет и изгонит Спортакуса из города. А красотка тут же ускользнет в логово, снимет парик и перестанет существовать, сделавшись снова Робби Роттеном. Но изгнать из города героя — серьезный шаг. За время, пока Робби наводил красоту, мэр мог задуматься и прийти к мысли, что сначала хочет получить гарантии.

***

Городской злодей выбрался из логова без десяти восемь, от волнения забыв даже поесть. Он не взял с собой никаких средств самозащиты: снотворное и шокер были довольно рискованными при возрасте и здоровье мэра. Робби решил, что если Милфорд все-таки начнет приставать, он просто скинет туфли и убежит босиком.

Уже без прежней легкости он заковылял к ресторану, спотыкаясь о выбоинки в асфальте, в темноте ставшие незаметными. Туфли успели натереть ноги. Люди в это время уже сидели по домам, и улицы почти опустели, некому было провожать его восхищенными взглядами. Чем меньше кварталов отделяло городского злодея от ресторана, тем более абсурдной казалась ему эта затея. Потом-то он, наверное, будет смеяться, вспоминая, как остроумно выгнал Спортпридурка из города, но сейчас ему хотелось сбежать, уничтожить платье с париком и продолжать иногда встречать героя на улицах. Может, однажды тот поймет, что ноги и талия, на которые он так жадно смотрел, принадлежали Робби Роттену…

В следующий миг городского злодея бесцеремонно схватили и потащили в темный переулок. В первый момент он подумал о Милфорде, который не утерпел и решил предаться страсти прямо на улице. Во второй — о ком-то из городских жителей, провожавших похотливыми взглядами его неземную красоту. А в третий оказался прижат спиной к глухой стене дома и разглядел перед собой… Спортакуса.

Робби яростно задергался в попытках освободиться, и Спортакус усилил хватку.

— Пусти! — возмущенно зашипел злодей, почему-то боясь, что их услышат.

— Я не дам тебе этого сделать, Робби! — глухо, так же негромко рыкнул тот.

Злодей притих, быстро просчитывая ситуацию. Значит, Спортакус уже знает, кем является роковая красотка, переполошившая все Лентяево. Вопрос только в том, сколько всего он о ней знает… И независимо от того, сколько он знал, следовало удирать отсюда: вмешательство Спортакуса точно ни к чему хорошему не приведет. Робби снова задергался, пытаясь вывернуться из железной хватки.

— Наши с мэром дела тебя не касаются! — предпринял он еще одну попытку.

— Касаются, если ты собираешься лечь под него ради личной выгоды! — нахмурился герой.

— Тебе-то какое дело до того, как развлекается Милфорд? — разозлился Робби.

Спортакус посмотрел на него и ничего не ответил.

До городского злодея с запозданием дошло, что герой мог беспокоиться вовсе не о безопасности мэра, а о… нем самом. Может быть, Спортакус не так уж равнодушен к нему, как казался. Но сейчас ограничится тем, что в очередной раз обезвредит злодея, прочитает нотацию и исправит все, что тот натворил.

— Спортакус! Хватит меня сжимать, синяки будут! Если я тебе не нужен, то отпусти меня немедленно! Или…

Хватка на плечах не исчезла, но смягчилась, став почти ласковой.

— Или, — эхом отозвался Спортакус, прикрывая глаза. Признаваясь. Сдаваясь самому себе.

Робби замер, не в силах пошевельнуться, глядя, как дрожат ресницы героя. От радости и облегчения мир вокруг него покачнулся и куда-то поплыл, и самого Робби тоже куда-то повело… Спортакус встрепенулся и поймал его, помогая вернуться в вертикальное положение. Задержался взглядом на лице, заправил за ухо выбившуюся светлую прядь парика, скользнул пальцем по скуле, уставился на губы…

В дальнем конце переулка послышались голоса: кто-то шел по направлению к центральной улице, и неизбежно должен был пройти мимо них.

— Пойдем отсюда, — пробормотал Спортакус.

Неловко переглядываясь, они вышли на центральную улицу и спрятались за углом дома, пропуская мимо двух подвыпивших приятелей, направлявшихся в магазин за добавкой.

Когда голоса прохожих затихли вдали, они собирались выйти. Точнее, Спортакус шагнул вперед, схватился за пискнувший кристалл, обернулся посмотреть, кто в беде, и обнаружил, что Робби не может сдвинуться с места, застряв каблуком в ливневой решетке.

Городской злодей безуспешно подергался и в итоге выдернул, только не туфлю из решетки, а ногу из туфли, и остался стоять на одной ноге, как сердитый фламинго.

Спортакус усмехнулся.

— Зло обездвижено и обезврежено? — пошутил он.

Робби посмотрел на него, на злосчастную туфлю, и ступил босой ногой прямо на мокрый асфальт.

— Я как раз еще успеваю в ресторан к мэру! — мстительно произнес он.

И тут Спортакус рывком притянул его к себе и поцеловал.

Робби не то хихикнул, не то всхлипнул в поцелуй. У героя, состоявшего, казалось, из одних твердых мышц, были очень мягкие и нежные губы… Боже! Городской злодей столько времени вздыхал по нему, думая, что тот даже не смотрит на него, а нужно было просто одеться женщиной и влюбить в себя мэра!.. Спортакус продолжал целовать, вжимая в себя так крепко, словно хотел сплавиться с ним в одно целое. Парик съехал назад, удерживаемый на голове лишь несколькими заколками, помада наверняка давно размазалась, так что к Милфорду Робби сегодня уже не пойдет…

Да и Спортакус не намеревался его отпускать ни к какому мэру. Разорвав поцелуй, он глянул вниз, на мокрый холодный асфальт, и, подхватив Робби на руки, быстро зашагал по направлению ко входу в логово. Откуда он… Ах, да, следит за злодейскими перемещениями по городу… Спортакус еще и самостоятельно открыл люк, а вот в самом логове огляделся с любопытством, оказавшись внутри явно впервые.

— Ну что, дама отблагодарит своего спасителя по всем законам жанра? — поинтересовался он, сгружая Робби в кресло и нависая сверху.

— Зависит от того, какой именно жанр, — ухмыльнулся злодей, прежде чем Спортакус его поцеловал.

Поцелуй героя был ошеломительным. Руки, зашарившие по телу — стремительными. Колено раздвинуло ноги, задирая юбку, и уткнулось в пах. Робби приподнялся, нашаривая на платье молнию, но сам расстегнуть не успел — Спортакус перехватил застежку и рванул вниз, выпуская на свободу фальшивую грудь, которая тут же вывалилась и скатилась с кресла, окончательно выбывая из происходящего.

Герой с силой провел пальцами по его настоящей, мужской груди, сжимая соски между пальцами. Робби зашипел сквозь зубы и притянул его к себе, всем телом чувствуя, что чужое возбуждение ничуть не слабее его собственного. Нетерпеливая дрожь, разгорающийся в паху жар, упирающийся в бедро чужой член — оттого, что они, так долго ходившие друг вокруг друга, наконец решились. Казалось, все переживания сегодняшнего дня, копившиеся внутри, переплавились в чистое желание, которое горело под кожей, вспыхивая искрами от каждого прикосновения.

Робби заглянул в потемневшие, почти угольно-черные от окружающего полумрака и возбуждения глаза, и взялся за геройскую куртку, но пальцы плохо слушались и все никак не могли ухватить хитрую застежку. Спортакус перехватил его руки и занялся курткой сам, нетерпеливо выворачиваясь из нее, а затем и из футболки, с громким треском окончательно содрал платье с Робби и замер, жадно оглядывая его. Словно стараясь запечатлеть в памяти все, от мелких шрамиков на ладонях до родинки на впалом животе. Ради перевоплощения в женщину злодей избавился от всех волос на теле, включая пах, сейчас прикрытый только узенькими кружевными трусиками.

— Перестань на меня так смотреть, — не выдержал Робби. — Или сделай что-нибудь уже наконец.

— Пусть будет «или», — согласился Спортакус.

Он все равно не спешил. Тронул губами запястье, прижимаясь к ниточке пульса, обвел языком впадинку пупка, поцеловал выпирающую косточку, лизнул возле самой кромки трусиков, подул, вызывая мурашки.

— Спортакус, я…

— Разве мы куда-то спешим?

— Если будешь медлить, твой кристалл решит, что я в беде!

Герой фыркнул куда-то в его живот, потянул вниз трусики и… О. О-о-о. Всего лишь мягкое влажное касание к головке, но Робби выгнулся, вцепляясь в оранжевый мех кресла, вырывая пальцами волоски. Спортакус прошелся языком вдоль ствола, обхватил губами, неглубоко заглатывая… В жизни Робби были куда более умелые минеты, но сейчас Спортакус еще только пытался заглотить член поглубже, а городской злодей уже дышал так, словно пробежал марафон, сердце хотело выпрыгнуть из грудной клетки, а меховому креслу грозило облысение.

Если так пойдет и дальше, он кончит, не дойдя до самого интересного. Робби заставил себя собраться с мыслями и зарылся пальцами в оранжевый мех, обшаривая уголки и складки. Да где же она… В руку ткнулся уголок — ага! Помятый, всего на треть заполненный тюбик смазки, с которой он иногда фантазировал на этом самом кресле об этом самом Спортакусе, хотя то, что они делали с воображаемым героем, не шло ни в какое сравнение с ощущениями, которые сейчас дарил ему настоящий… На секунду в памяти всплыла дама с незапланированным органом, вставлявшая его в растерявшегося кавалера, но это как-нибудь потом. Прервать Спортакуса, заставить свое разморенное лаской тело собраться и занять ведущую роль у него уже не было сил.

Он сунул смазку куда-то туда, где ладонь героя лежала на его вздрагивающем животе, и чужие пальцы сжались на тюбике.

— Ты уверен, что готов перейти к этому? — спросил Спортакус.

— Если мы не перейдем к этому прямо сейчас, я перейду сразу к завершению, — честно ответил Робби.

Герой неловко, не с первого раза сумел открутить крышку — даже у него с его идеальным контролем мышц уже дрожали руки. Повозился, оглядел раскинутые перед ним бедра. Входа коснулись скользкие пальцы и снова замерли.

— Как давно у тебя кто-нибудь был? — уточнил герой.

— В последние разы у меня было «что-нибудь»! Давай, не нежничай! Не рассыплюсь! — прикрикнул Робби, сердясь на такого замечательного, заботливого, внимательного, но совершенно не чуткого Спортакуса, который не чувствует, что партнер уже практически…

Два пальца. Робби заставил себя дышать глубоко и ровно, вспоминая что-нибудь неприятное: про спорт, про здоровое питание… О! Про Милфорда! Широкая горячая ладонь легла на живот, прижимая к креслу выгнувшееся тело, пока пальцы другой руки двигались, растягивали, разминали… Злодей случайно бросил взгляд вниз и тут же поднял глаза к потолку, усиленно думая про Милфорда, жующего овощной салат и занимающегося спортом. Ну вот, хоть и сбежал от мэра, но мэр все равно оказался в его постели…

Пальцы покинули его тело, щелкнула пряжка ремня, Спортакус пошевелился, чуть меняя положение тела, и входа коснулось, раздвигая мышцы… Да-а-а… Злодей не рискнул смотреть вниз, сосредоточившись лишь на ощущениях. Природа одарила героя не огромной геройской дубиной, а вполне нормальным человеческим членом, каким надо, как раз задевающим все нужные точки, словно созданным специально для Робби. Теперь можно было отпустить себя и не думать ни о чем, слушать какие-то слова, не вникая в смысл, сосредотачиваясь лишь на толчках внутри себя. Словно плавая в теплом безбрежном море и покачиваясь на волнах.

Робби было так хорошо, как он даже не мог себе представить. Он невидяще смотрел в потолок, подаваясь назад, выгибаясь, словно со стороны слыша собственные стоны, в ушах ревела бегущая по венам горячая кровь. В эти минуты вся его жизнь, казалось, зависела от Спортакуса, от его рук, сжимающих бедра, от его члена, толчками посылающего импульсы наслаждения по всему телу. Он был практически на грани, не хватало совсем немного…

Спортакус произнес что-то новое, что-то важное, но смысл его слов не дошел до Робби. Злодей приподнял голову, вопросительно глядя на него, и увидел, как герой, зажмурившись и закусив губу, выгибается красивой дугой, напрягаясь всем телом. Робби опустил руку и обхватил свой член, к которому за все время даже не притронулся, и в несколько движений кончил сам, утыкаясь в плечо повалившегося на него Спортакуса.

Сначала в голове было пусто и гулко, все его существо сосредоточилось только на тяжелом дыхании — своем и человека напротив, но потом стали возникать тяжелые, ленивые, вялые мысли. Он завозился под геройским телом, и Спортакус, нехотя приподнявшись на нетвердых руках, откатился в сторону, укладываясь сбоку.

Робби с внезапно проснувшимся интересом протянул руку и потыкал его бицепс. Сейчас Спортакус оказался полностью расслаблен, ни единая мышца в его теле не была напряжена.

— Теперь я знаю способ обезвредить все твои геройские мускулы! — насмешливо произнес злодей.

Тот только фыркнул, утыкаясь носом в его влажный затылок. Парик давно упал, оказавшись за креслом в компании фальшивой груди, только на левом виске еще болталась заколка.

— А какой жанр ты тогда имел в виду? — тихо спросил Спортакус.

— Жанр?..

— Дама благодарит своего спасителя поцелуем, — объяснил тот. — Но ты сказал, что это зависит от жанра.

— Жанры бывают разные. Например, у дамы под юбкой оказывается совсем не то, что спаситель ожидал получить в благодарность. Пока потрясенный спаситель пытается осмыслить увиденное, дама ставит его раком… и очень глубоко благодарит!

Спортакус хихикнул, обвил его руками и почти сразу уснул.

***

Утро Робби началось с грохота. Вздрогнув, он распахнул глаза, и обнаружил сидящего рядом Спортакуса, в шоке уставившегося сначала на потолок, а потом на свой молчащий кристалл.

— А, это Стефани опять затеяла футбольный матч, — пробурчал Робби, протирая глаза.

— О… привет. Ты очень долго спал, — выдавил герой, неловко улыбаясь.

Злодей приподнялся, огляделся и обнаружил, что Спортакус уже одет по-уличному. В руках у него были ножницы по металлу, найденные тут же среди инструментов, и он кромсал ими что-то красное, лаковое, изрезанное до полной неузнаваемости. Робби было не жаль туфель, все равно он натер ими ноги и потерял вторую, но все-таки… зачем?

— Что тебе сделала эта ни в чем не виноватая обувь? — поинтересовался он.

— Мэр обнаружил потерянную туфельку, и теперь ищет по всему городу прекрасную принцессу, у которой находится вторая, — рассказал Спортакус.

Робби наморщил лоб.

— А разве не положено объявить принцессой ту, на которую налезет эта туфелька? — озадачился он.

— Милфорд сначала так и искал! Но твоя туфелька сорок третьего размера налезает на все взрослое население города. Кроме отца Зигги, у него сорок пятый размер. Бесси подсказала, что нужно искать ту, у которой окажется вторая туфля из той же пары… Ты куда?

Робби вскочил, бросился к стеллажу с приборами и стал лихорадочно просматривать содержимое полок.

— Ты сможешь незаметно вытащить эту штуку, направить на Бесси и подержать кнопку в течение трех секунд? — спросил он, выуживая из кучи хлама какой-то пульт с экранчиком и выдвижной антенной.

Спортакус с некоторым трудом отвел взгляд от абсолютно голого Робби и сфокусировался на пульте, чей черно-фиолетовый злодейский вид явно не предвещал ничего хорошего.

— Это увеличит размер ноги Бесси до сорок третьего? — предположил герой.

— Это сканер размеров, Спортадурень! Мы изготовим еще одну пару, но только на размер ноги Бесси. Одной туфлей заменим ту, которая сейчас у мэра, а вторую подбросим ей.

— И что ей с этим делать? — изумился Спортакус. — Она придет домой, а у нее там туфля, которую мэр ищет по всему городу!

— Вот именно! Она придет домой, а там та самая туфля, причем ее размера. Бесси умная женщина, и сама решит, как с ней поступить, — не стал объяснять очевидное Робби. — Ты сразу пойдешь снимать с нее мерки или сначала поцелуешь меня?

Спортакус выбрал вариант «или».