Chapter Text
Квартира пустовала какое-то время. Пару недель или около того. И Айрис испытывала двойственное чувство по этому поводу. Несколько последних лет там жила молодая пара. Они часто ругались и с таким же усердием мирились. То находились дома неделями, то пропадали надолго, а когда возвращались, к ним приходили гости. Из-за стены раздавались взрывы смеха, громких споров, ругани. Поэтому когда однажды они съехали Айрис испытала облегчение. Хотя бы потому что нередко ей было тревожно из-за скандалов и яростных выяснений отношений. Она сжималась в комок, когда повышали голос.
Квартира звенела запустением. По вечерам Айрис казалось, что она осталась совершенно одна в целом мире и только старые записи на виниловых пластинках разбавляли звенящую атмосферу. А потом в один день появился новый сосед.
Крепко сложенный, широкоплечий мужчина. С практически вечной щетиной на лице. С подозрительным взглядом, чаще ровной линией губ, чем с улыбкой, но с необыкновенно красивыми глазами. Голубые со стальным оттенком, как лезвие ножа. Его темные волосы достигали плеч. Он был привлекателен, так очевидно. Но ни разу не воспользовался этим. И она оценила это сразу, то, что он не навязывается. Может, конечно, она не в его вкусе или недостаточно хороша. Внутренне Айрис была благодарна за ненавязчивое поведение. Он был всегда сдержан, держался особняком, был себе на уме, но при этом никогда высокомерно. Он просто сторонился Айрис.
Его вежливость граничила со скованностью. Не то, чтобы она могла похвастаться лёгкостью в общении с людьми, но этот человек, казалось, максимально избегал любого контакта. Это было его полное право. Никого не задевать и хотеть, чтобы точно так действовали по отношению к нему.
Он был молчаливым, тихим, но при этом Айрис не могла отделаться от мысли, что в тихом омуте всегда водится хотя бы один, но жирный чёрт. Но кто без этого?
Он ей нравился. Вызывал симпатию приятного соседства. Теперь ее не угнетало одиночество. Пространство за стеной стало живым, теплым и безопасным. Каким-то непостижимым образом она знала, что Баки никогда не станет тем, кто будет устраивать громкие разборки, приставать с намёками или отвешивать скользкие шутки, двусмысленные фразы. Он ощущался надёжным. Она с удивлением поняла, что не побоялась бы пройти с ним одна по темной улице поздней ночью.
Баки слушал всё, что она ему говорила, если случалось так, что они вместе выходили из дома. Айрис не знала зачем она рассказывала о том, где работает и всякую остальную не слишком важную, на ее взгляд, информацию, но он никогда не перебивал. Баки по-настоящему слушал и она не знала, что скрывается за взглядом исподлобья. Пристальным. Он смотрел и слушал так, как будто это действительно важно.
Баки не всегда отмалчивался. Иногда запинался в поисках подходящих слов. Айрис не понимала почему, он не казался из разряда застенчивых. Возможно, он просто тщательно обдумывал всё, что скажет. Она не знала. Баки говорил не много, но его голос обладал особой мягкостью, обволакивал. Был как шелковая поверхность открытого океана в ясный день. Он мог бы с лёгкостью очаровывать только одной интонацией.
Айрис не замечала его с женщинами. И это было немного непривычно, у Баки объективно были все шансы заполучить, если не любую, так достаточно многих. Хотя она не знала, где он проводил время вне дома. Помимо работы. И это ее не касалось. Это было его личное дело, его пространство.
Но то, что он был ее соседом. Это было хорошо.
Его рука была изувечена, кожа бугрилась. Открыта оставалась только кисть, но этого было достаточно, чтобы увидеть разницу между левой и правой. Айрис гадала, возможно под одеждой скрывается ещё больше рубцов. Что-то страшное произошло с ним в прошлом, она никогда не разглядывала его. Не хотела заставлять его чувствовать себя экспонатом. Это не имело значения, рубцы не определяли его, но похоже, что Баки определенно придавал значение им и тем самым невольно привлекал внимание. Он инстинктивно уводил руку так, чтобы ее было меньше заметно. Однажды она ненароком прикоснулась и не смогла скрыть волнения от внезапного ощущения тепла его тела. Баки, похоже, считал ее реакцию как неприятие. Или ей показалось. Ему просто могло не нравится любое тактильное ощущение. И ему очень вероятно могло не понравится то, что конкретно она прикоснулась к нему... До самого вечера по ее ладони бродили тактильные призраки: узлы, сечения, бугристости и впадины. Ещё расширившиеся от неожиданности голубые глаза. И уязвимость в них. В тот момент тщательно скрываемые эмоции обнажились. Но может...может Айрис много думала об этом. И на самом деле все не так.
У нее иногда бывали неудачные дни. Если начистоту, то не так уж и редко. Когда появлялся Ноа – это всегда приводило к тому, что ещё некоторое время ей приходилось восстанавливать быстро бьющееся сердце и судорожно проглатывать ком в горле. Ноа всегда приносил с собой скрытую угрозу, даже когда кривил губы в улыбке и растягивал слова в притворной заботе. Он приходил не часто, но каждое его появление с лихвой окупало тревогой всё то время, когда он отсутствовал. И говорить об этом у Айрис было не с кем. Её работа, вероятно, должна была способствовать наведению мостов, знакомств. В гостинице никогда не было пусто, но она всячески избегала любых попыток постояльцев завязать непринуждённый разговор. Прежде всего потому, что это всегда были мужчины. Айрис прекрасно осознавала, что за невинными фразами и улыбками часто скрывались не совсем чистоплотные мысли и желания. Ей хватило одного раза, чтобы понять, ещё в самом начале своей работы горничной здесь. После расспросов о том как дела и разговоров ни о чем, она оказалась притиснутой к стене. Тогда Айрис легко отделалась, она оттолкнула наглого постояльца и убежала. Около часа просидела в запертой кабинке уборной, пытаясь отдышаться и размазывая слезы.
С коллегами все обстояло примерно на уровне рабочей вежливости. Айрис так и не удалось подружиться с кем-нибудь настолько близко, чтобы можно было делиться секретами. Более-менее тесно она общалась с несколькими, такими же, как и она горничными. Чаще всего это была Хелена. Они работали в паре, хотя их смены совпадали только наполовину.
– Айрис, у меня к тебе есть небольшая просьба.
Она обернулась. Выпрямилась, сжимая в кулаке прозрачные обертки от леденцов. Их целая вазочка в каждом номере и всегда находятся желающие разбросать обертки.
– Точно что-то важное, – Айрис заправила выбившуюся прядь за ухо.
Хелена опустила глаза только чтобы тут же поднять их.
– Подменишь меня?
– Но я же подменяла тебя в прошлую смену! – Айрис не смогла скрыть удивления.
Хелена поджала губы, снова делая вид, будто ей жуть как неловко просить о подобном одолжении.
– Но мне очень нужно. Правда.
Она сделала очень правдоподобные и жалобные глаза. Тем более, что с длинными ресницами это очень легко исполнимо.
С минуту они смотрели одна на другую. Хелена все больше давила на жалость. Так, что даже сложила ладони перед собой.
– Я больше ну буду так часто, – заговорила она дальше. – К тому же...
И Хелена осеклась, прикусив губу.
– К тому же у меня уйма свободного времени, – закончила за неё Айрис. – Потому что я живу одна, да?
Она усмехнулась и затолкала ворох оберток в карман рабочей формы. Выбросит позже.
– Нет, что ты! Я не это хотела сказать...точнее...я не поэтому...
Айрис собрала остатки мусора. Проверила не затерялось ли что под кроватью.
– Ладно, – она слабо улыбнулась.
Ей ведь действительно не на кого тратить время и силы. Хелена радостно завизжала, подбегая и стискивая в объятиях Айрис. Она только вздохнула.
– Ты – лучшая!
Хелена ещё раз крепко обхватила Айрис, а когда отпустила – не смогла скрыть сияющего вида.
– Самая!
– Просто очень добрая, – заметила Айрис, стаскивая постельное бельё. Им нужно продолжать работу, на каждый номер отведено определенное время.
– И это тоже!
С довольным видом Хелена вышла за чистым комплектом для кровати. Пока ее не было Айрис без особых действий стояла и ждала.
Она согласилась подменить, а это значит, что завтра у нее не выходной и вместо того, чтобы видеть сны, она заведет будильник на пять утра. Айрис прикусила губу.
Прошло уже две недели, а она так и не решилась. По странному стечению обстоятельств они ни разу не столкнулись на лестничной площадке, а охотиться за ним, сидя под дверью...хуже не придумаешь. С нее причитается, так она тогда сказала Баки. Она была уставшей и не выспалась, и в конце-концов она растерялась в его присутствии, начала болтать слишком много. Баки смотрел на неё, как на сумасшедшую. Держался подальше. И выглядел по-настоящему потрясающе с небрежным пучком волос, перехваченные резинкой. Но при всем этом всеми силами демонстрировал, что его не интересует ничего в Айрис и это не для того, чтобы произвести впечатление. И это было хорошо, это было безмерно успокаивающе и безопасно. Не бояться, замедлиться, отключить режим настороженности. Но она хотела узнать его поближе. Баки вряд ли захотел бы стать ей даже другом, в глубине души она понимала это.
Айрис возвращалась домой и твердила себе, что нужно уменьшить количество доброты по отношению к Хелене. Она вымоталась. На пятницу всегда бронируется большее количество номеров и их нужно подготовить, а это больше уборки, больше физической активности, увеличение частоты проверок старшей смены. Может быть ей взять пару выходных? Последний раз она брала отпуск в прошлом году, а теперь уже начало октября. Она посильнее обхватила себя руками, кутаясь в слишком тонкую для сегодняшней погоды куртку. Свежо и ветрено. Ей холодно.
Она придет домой, поест и...а что и? Она чувствовала тяжесть в плечах, ступни ныли. Но завтра у нее полноценный выходной. Стало немного теплее от этой мысли. Может приготовить что-нибудь сладкое? Десерт? Или целый торт?
Айрис шла через парк, она всегда проходила через него. Это был единственный короткий и удобный путь домой. С наступлением более холодных дней народу стало поменьше, по крайней мере тех, кто раньше мог свободно развалиться на одной из скамеек и пить кофе, лениво листать ленты социальных сетей. Осенние цветы ещё продолжали пестреть на обширных, ухоженных клумбах, а газоны оставались темно-зелеными. Заморозки пока не приходили.
Она задумчиво проскользила глазами вдоль тротуара, дальше и увидела Баки. Он шел навстречу вместе с темнокожим мужчиной, его она уже видела с ним однажды здесь. Они о чём-то говорили, на лице у Баки иногда появлялась мимолётная улыбка. В уголках глаз собирались морщинки, в целом его явно не напрягала компания, хотя излишне раскованным Баки тоже не казался.
Они шли по одной дороге, навстречу. И они неизбежно поравняются. Встретятся взглядом и с ней опять произойдет то, что всегда происходит стоит только Баки остановить на ней голубые глаза. Она разволнуется, стушуется, а потом, чтобы как-то справиться со всем этим, начнет болтать без умолку, наговорит кучу глупостей, пока он будет молча наблюдать, слегка сдвинув брови.
И он заметил ее. Гораздо раньше, чем Айрис предполагала. Он поменялся в лице и что точно это обозначало Айрис не сумела распознать. Его знакомый с занятым видом достал телефон и отошёл в сторону на чуть больше шагов, чем следовало для обычного телефонного разговора.
Пройти мимо казалось совершенно абсурдной идеей. К тому же, Айрис даже замедлилась на секунду, она хотела его встретить. Может быть это странно, но она скучала даже по простому приветствую, брошенному один одному и все на этом. Наверное, все дело было в том, что она его мало знала. Баки был в некотором роде загадкой. Не то, чтобы она хотела разгадывать ее. Айрис просто нуждалась в друге. Так, наверное? И к другу можно испытывать симпатию, дружескую.
– Привет.
Его голубые глаза ярче, чем обычно.
– Привет, – негромко, в своей мягкой манере произнёс Баки, приподняв уголки губ. Сочные, четко-очерченые.
И она покраснела. Тепло разлилось по щекам, вспыхнуло и прохладный день перестал волновать в одно мгновение.
– Оказывается в городе гораздо проще встретиться, – Айрис очень надеялась, что не выглядит смешно в глазах Баки. Он выглядел дружелюбно, но зажато. Поправил коричневую кепку и вложил руки в карманы куртки. Под ней застегнутая под самое горло коричневая толстовка.
Он кивнул, обернулся на своего попутчика, но тот продолжал активно заниматься делами в телефоне. Смотрел на экран и не обращал на них никакого внимания.
– Вообще очень хорошо, что я тебя заметила, – и она прикусила внутреннюю сторону щеки, потому что слова вырывались не те, на которые она рассчитывала. Она ожидала от себя большей собранности, а не лепета об одном и том же.
Но блуждающий до этого в сторону темнокожего мужчины взгляд резко остановился на ней. Он смотрел с таким видом, будто мысленно говорил себе: "О, господи! Сейчас начнется."
– По поводу моего обещания, – напомнила Айрис. – Что с меня причитается...
– Ты ничего не обещала, – покачал головой Баки.
Он так настойчиво отказывался, что Айрис вдруг с почти ясной откровенностью поняла одну вещь. Какая же она глупая, раз не замечала и насколько самонадеянная. Стыд и неловкость, все вместе разом возникли внутри и нахлынули, разлились по телу. Она навязывается, давит, сунется куда никто не просил. Айрис опустила глаза, чувствуя как горячо стало шее и затылку.
– Просто…у меня небольшое предложение и всего…, – она продолжила, но в конце-концов договорила, глядя ему в грудь, потому что чем дальше, тем более жалко она себя чувствовала.
Боже, она ведь все это время выглядела в его глазах прилипчивой, назойливой. Баки не принимал приглашение, не соглашался провести с ней время по банальной причине. Это же сразу понятно! Айрис ему совершенно не нравилась.
***
Дело было в том, что Айрис ему нравилась. Пожалуй, даже слишком. Это не была симпатия, прозрачная и вызванная хорошим отношением. Айрис была привлекательна для него, по многим пунктам, она ему нравилась. И это проблема. Для него.
С неё что-то причитается. Ему. Ни за что. Он поступил как посчитал правильным. Нужным. Теперь ему за это что-то наобещали. Его соседка. Всегда деликатная, осторожная, хрупкая и ее не смущает то, что говорить нужно за двоих.
Уже пару недель как они ни разу не встретились. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что Айрис на самом деле ничего ему не должна. Плохо, потому что ему хотелось её увидеть. Пару раз перед сном он размышлял об этом, пока не обнаружил как тупо смотрит на то место, где она недавно заснула. Он думал до тех пор,
пока мозг не увел его в сторону слишком глубоко. Вот поэтому и плохо, что Айрис ему
нравится, потому что он начинает задумываться о том, как она легко утонула бы в его
объятиях, как громко могло бы стучать ее сердце, если бы он, чисто гипотетически,
поцеловал бы ее. Долго и медленно, пока губы не начали неметь. И совсем
необязательно глубоко, в обычных поцелуях полно чувственного удовольствия. Если
бы он целовал ее впервые, опять же гипотетически, ее губы стали бы ярко-красными. Пухлыми, потому что он долго, на самом деле долго, не отрывался бы от них. Он был бы нежен, целовал бы неторопливо, пока Айрис не потерялась настолько, что
пришлось удерживать ее за талию. Он сделал бы так. Точно. Сделал бы, но он один у
себя в квартире с бурной фантазией и вероятностью минус бесконечность для ее
осуществления.
Баки тяжело вздохнул и перевернулся на другой бок. Это, конечно, очень помогло не думать о том, какая светлая у Айрис кожа, изящные руки с тонкими и деликатными пальцами. Не вспоминать яркий принт на её блузке. Не воссоздавать в голове негромкий голос. Помогло очень! Так что он заснул примерно через час.
А на следующий день он встретился с Сэмом. Пятница и это обязательный пункт его досрочного освобождения.
– Я почти жалею, что мы не остались в тёплом кабинете, – Уилсон поёжился и обхватил уже двумя ладонями стаканчик с кофе.
– Почти?
– Почти, – он яростно закивал, – но ты меня заставил выйти! Только кофе и спасает.
Баки коротко фыркнул, что означало практически смех.
– Я спросил. Всего-то.
– Да, но с каким видом. Даже не присел, с порога, самоуверенно. Ты еще тот тип, Барнс!
Баки покачал головой. Сэму нужно было идти в кино с этой его театральщиной. О чём он и сообщил.
– Ты бы отлично справился, – произнёс Баки и добавил, – почти.
Уилсон хотел было ответить, но его взгляд вдруг стал хитрым. Он сузил глаза и демонстративно потянул медленно кофе.
– Что? – потому что Баки не понял в чём дело.
– Сейчас посмотрим как у тебя получится быть таким остроумным. Я, – он с нажимом выделил, – почти уверен, что твоя соседка идет нам навстречу.
Ленивая ухмылка Баки растворилась. Айрис шла, приобнимая себя за плечи. И да, она их, его, заметила. И что теперь? Она заговорит, Сэм тоже и они неизбежно придут к тому, что он не на встрече со старым другом. Откроется то, что он сидел в тюрьме, что теперь он еженедельно обязан отмечаться. Она станет избегать его и сломается что-то хрупкое, что ему кажется есть. Но на самом деле и нет ничего. Он испугался потерять то, чего не имеет, по большому счёту.
– Я отойду, на сообщение отвечу, – промурлыкал Уилсон и Баки мог поклясться, что не слышал никакого сигнала входящего.
Левый глаз Баки дернулся как от нервного тика.
– Привет.
Она отдыхает полноценно или это перманентное состояние? Всегда после работы.
– Привет.
– Оказывается в городе гораздо проще встретиться.
На ней чересчур тонкая куртка какого-то нереально сумасшедшего лимонного цвета. Волосы растрепаны ветром, на скулах проступил румянец. Замёрзла уже. Нужно вести себя естественно. Как там правильно? Он приподнял губы в улыбке, обернулся на Уилсона. Хоть бы он продолжал торчать там в сторонке с умным видом, "отвечать на сообщения" или чем он там занимался. Так и было, Баки не хотел, чтобы Сэм присоединялся. Он вообще не хотел при таких обстоятельствах находиться.
– Вообще очень хорошо, что я тебя заметила, – Айрис выдернула его из подступающей панической атаки и он буквально впился в бледное лицо глазами.
Хорошо? Из-за чего хорошо? И вообще почему для неё заметить его означает хорошо? Он обо всём этом думал и Айрис продолжила, потому что у самого Баки, видимо, очередной кризис с поддержанием разговора.
– По поводу моего обещания, – напомнила Айрис. – Что с меня причитается...
Ну вот!
– Ты ничего не обещала, – он обернулся на Уилсона, чтобы удостовериться, что тот всё ещё там, позади.
Изначально всё пошло неправильно. Айрис вообще не следует беспокоиться о том, чтобы оправдать его ожидания. В жизни есть гораздо более важные дела, чем Джеймс Барнс. И он начал недоумевать, каким образом его соседка решила, что ей стоит продолжить общение? Ветер путал её волосы, тучи на небе бежали и они едва ли могли обогнать по скорости мысли Баки. Она опустила глаза. Мало кому нравилось оказываться под прямым взглядом Баки. Но ладно кто-то там, но не Айрис. Он опять облажался.
– Просто…у меня небольшое предложение…
И вот он может на практическом примере видеть, насколько отталкивает от себя. Айрис даже смотреть на него не хочет. Её серые глаза упали ниже его подбородка. У неё такая светлая кожа, она продолжила гораздо торопливее и начала запинаться. Её губы шевелились, она говорила, а Баки наблюдал за ними. Бледноватые, слегка обветренные. Как пахнут её волосы?
– Может завтра?
– Завтра? – он прослушал.
Возникла пауза и Айрис подняла на него глаза.
– Шоколадный торт, – тихо произнесла она. – Торт и чай. В четыре, если ты свободен.
Она с усилием выдержала несколько секунд и снова отвела взгляд, добавила совсем тихо:
– Просто по-соседски.
Конечно. Ну конечно! Как ещё, кроме как по-соседски?
– Я пойму..., – совсем тихо добавила она.
Если он не имеет права получить то, чего на самом деле сильно хочется, то может хотя бы ненадолго побудет нормальным человеком и сходит, мать его, на чай с тортом!
– Да! – громко ответил Баки и плевал он, если его услышали на противоположной стороне улице. Он давно на многое плевал. Ему важно другое сейчас. – Торт – это отлично! Хотя я считаю, что лишнее...
– Что там лишнее, могу я забрать? – весёлая физиономия Сэма возникла из-за плеча Баки с широкой улыбкой.
– Ты лишний..., – на выдохе сказал Баки, скрещивая руки в замок и награждая Сэма самым тяжёлым из своих взглядов. Безуспешно. Уилсон выработал иммунитет.
Сэм соорудил губы уточкой:
– Ты – само очарование!
Какого хрена?! Вот просто какого хрена так вышло, что чувак, который должен просто видеть его раз в неделю и не больше, сейчас ведёт себя подобным образом?
Айрис растерянно улыбнулась, моргнула пару раз и вопросительно посмотрела на Баки. И это ему понравилось. Потому что Уилсон не перетянул на себя внимание.
– Я – Сэм!
– Айрис.
Она пожала его руку.
– А мы, вот, гуляем, – продолжил Уилсон с маньячной доброжелательной улыбкой во весь рот.
– Хорошо...
Уилсон кивнул. Баки показалось, что чересчур воодушевлённо. И он был рад заметить, что Айрис тоже странно посмотрела на Сэма. В кои то веки не он объект пристального внимания.
– Мне нужно позвонить, – невпопад сообщил Уилсон и, со словами "был рад, наконец, познакомиться", снова пропал из виду.
– Интересный у тебя друг...
Баки кивнул один раз. Он был просто счастлив, что Сэм не начал вливаться в разговор. Что он появился, сыграл, какую он там себе придумал роль и свалил. Баки не знал точно чего хотел в жизни теперь, но он точно знал, что не хотел ни с кем делить их с Айрис общение. Собственничество, но уж такой он есть. Завтра он заканчивает в половине четвертого. Это значит, что он должен очень быстрым шагом прийти домой, принять душ, переодеться и пойти есть торт. Свежеиспеченный, шоколадный торт. Он любит сливы и ещё ему нравится шоколад. Пропустить – преступление.
Возникла пауза. Айрис поправила сумочку на плече, потом волосы. Баки молчал, злясь на какой-то внутренний блок, мешающий полноценно отреагировать. Продолжить (что нежелательно из-за Сэма) или завершить (чего не хотелось по другим причинам).
– Я пойду.
Прекрасно. Уже сейчас перед глазами Баки невыносимая картина того как завтра они в полной тишине пожуют торт, поговорят о погоде и с облегчением простятся. Он, потому что забыл, когда последний раз был в гостях и потому что Айрис как-то разом вышибала из Баки понимание как и что говорить, а она, потому что сидеть у себя дома с непонятным, хмурым мужиком из которого и слова не выдавишь – так себе удовольствие. Она осознает, что приглашать его было ошибкой века, кошмарным сном.
– Да, – он кивнул с гримасой на лице, которая должна была обозначать воодушевление и предвкушение. – Да. До завтра.
– До завтра, – она несмело улыбнулась ему и заторопилась, борясь с ветром, порывы которого пропитывали воздух холодом. Баки провел ее ссутуленую фигуру взглядом.
Ещё бы ей сильно радоваться... От бронзовой статуи больше эмоциональной отдачи, чем от Баки. До этого момента, пока он не начал общаться с Айрис, собственная коммуникативная невменяемость не волновала. Наоборот. Чем меньше посторонние тянулись к нему, тем спокойней. А теперь в его голове набатом бьётся мысль, что неспособен быть интересным. Особенно когда имеешь сильное желание понравиться. Спустя много лет. Оно кажется новым, оно пугает. Но следом это желание душится на корню. С его-то историей, будет несправедливо и неправильно портить чужую жизнь. У неё же есть кто-то. Или нет? Тот парень. Тогда зачем звать постороннего мужчину в гости? Но у Баки сложилось впечатление, что Айрис не из категории женщин, которые закрутят интрижку на стороне ради новых ощущений.
– Так-так, я стал свидетелем величайшего чуда на планете! Джеймса Барнса позвали на свидание!
Баки резко обернулся на Уилсона и с раздражением увидел, что ехидное выражение лица только усугубилось. Он думал, что дальше некуда, но, видимо, нет ничего невозможного.
– Это не свидание.
Сэм приподнял брови и посмотрел на Баки как на человека, несущего несусветную ересь.
– Тебя пригласила к себе домой девушка, попить чай. Очень мило краснела в твоём присутствии.
– Ей было холодно. Она замёрзла, – начал перечислять Баки. – Чай. Что в этом такого? Мы просто соседи.
Уилсон покачал головой:
– Кто бы мог подумать, что ты такой застенчивый.
– Я не застенчивый! – у Баки заиграли желваки на скулах.
– Ну ладно, неловкий с женщинами, – невозмутимо продолжил Сэм.
У Баки угрожающе сузились глаза:
– Забыл с каких это пор ты заделался давать мне характеристики?
– Да никем я не заделался! – еле сдерживая смех, ответил Сэм. – Прости меня, конечно, я неправильно выразился. Ты стеснительный конкретно с Айрис. И, прежде чем ты начнёшь протестовать, идём уже. Совсем неуютная погода.
Уилсон развернулся и зашагал.
– Я тебя ненавижу, – обессиленно пробормотал ему в спину Баки.
– Я все слышу и очень ценю, что ты мне признался в сильных чувствах.
– Да какого...? – Баки поспешил следом, чуть не потеряв из-за ветра кепку.