Archive of Our Own ^beta

Ложка, которую держал Альберто, со звоном упала обратно в тарелку. Брызги на удивление горячей – похоже, перед днем святого Фабиана над унарами решили немного сжалиться – каши перелетели почти через весь обеденный стол и упали на тотчас взвывшего дурным голосом Северина.

– В каком это смысле «кардинал запретил»?

– В прямом, – пожал плечами Ричард, продолжив размазывать склизкую дымящуюся гадость по краям тарелки.

Аппетит у него отсутствовал. Настроение, впрочем, тоже. И немудрено – с такими-то новостями от кузена. Ричард отодвинул свою порцию каши в сторону всегда голодных Катершванцев и, положив голову на руки, рвано выдохнул сквозь стиснутые зубы. С одной стороны, он изначально хотел вернуться домой. С другой, осознание, что это не он отказал теоретическому эру, а его попросту решили выпроводить из столицы, злило до пляшущего перед глазами закатного пламени.

– Мы не есть понимать, – удивленно произнес Норберт, – разве можно запрещать брать оруженосца?

– Та-та, имя кричат на плац – и унар становиться оруженосец! Кардинал не мочь после этого что-то сделать! – поддержал брата Йоганн.

Арно, сидевший рядом с Ричардом, задумчиво застучал пальцами по деревянной поверхности стола, заставив всех друзей посмотреть в его сторону.

– Ну, прервать службу оруженосца Его Высокопреосвященство действительно не в состоянии, – подтвердил он, – но с учетом своего влияния, в случае, если кто-то ослушается его пожеланий, сделать он может многое. Кто из мелких сошек захочет идти на конфликт и становиться врагом короны? А Люди Чести, сказать по правде, не имеют достаточного влияния и сил, чтобы тягаться с кардиналом. И уж точно не отважатся на этот шаг ради Дика.

Спорить с Арно не хотелось. К тому же, все было действительно так. Святой Алан, как Ричард только поверил Налю и эру Августу, что окажется полезен в Олларии? Его жалели, давали ложную надежду! А на самом деле Люди Чести не так уж и нуждались в толком незнакомом им сыне Эгмонта и не могли позволить себе рисковать из-за него. И это тоже злило. Он ведь хотел помочь! Ричард уже не мальчишка, понимал, что должен сделать ради будущего Талигойи и уже смирился с предстоящей службой у Килеана-ур-Ломбаха или Ариго. Вот только ему не дали возможности наконец-то показать себя!

Из размышлений Ричарда вырвал голос возмущенного Берто, активно размахивающего руками в своей южной манере:

– А давно у нас Лучшие Люди ограничиваются старой знатью? Почему бы другим не взять Дикона? Он ведь герцог! Опальный, но все равно герцог! Такой почет, такие возможности, такой альянс в будущем! Да Дикона с руками должны оторвать!

– Не надо мне ничего отрывать! – запротестовал огорошенный столь бурной реакцией Ричард.

Берто в ответ фыркнул и взъерошил ему волосы.

– Спокойно. Мы за тебя сами кому угодно и что угодно оторвем! – заверил друга Арно. Он многозначительно зыркнул в сторону Эстебана – тот издал подозрительно похожий на писк звук и попытался спрятаться за тощим Константином. Выглядело это просто уморительно. Чуть погодя Арно все же добавил: – Но на самом деле Берто прав. Взять в оруженосцы герцога Окделла и стать его наставником – огромная честь. И хотя Надор задушили налогами, потенциал у провинции огромен. Его эру остается вложиться с умом – расположить Дика к себе, женить на своей ближайшей хитрой родственнице, помочь с управлением…

– Ага, и отравить по-тихому, прибрав себе герцогство… – Альберто закатил глаза.

Ричард нервно сглотнул и взглянул на Арно, чтобы убедиться, что друзья шутили. Однако Арно разбил все его надежды:

– Тоже вариант. Значительная часть Лучших Людей так бы и поступила. Да что вы смотрите на меня, как бакранские козлы на новые ворота? Дик невероятно привлекателен, но Надор для многих выглядит привлекательнее.

Доевшие кашу Йоганн и Норберт одновременно яростно стукнули кулаками по столу. Стол жалобно скрипнул – посуда подскочила вверх, заляпав теперь уже всех ужинавших унаров. Однако подходить с возмущениями к разъяренным Катершванцам никто не рискнул – унары предпочитали дожить до выпуска целыми и невредимыми. Ну, или хотя бы просто дожить.

– Рихарду нужен хороший эр! – сказал Норберт. – Чтобы не травить, а заботить!

– Та-та!

Ричард невесело усмехнулся:

– Мне повезет, если меня вообще возьмут. А чтобы взял кто-то достойный… В таком случае мне понадобится неслыханная удача. Без нее шансов у меня никаких.

Подавшийся вперед Берто уже хотел было что-то ответить, но его прервал ввалившийся в столовую Арамона, от которого благоухало – а если точнее, то откровенно благобухало – вином на несколько хорн вокруг. После отъезда отца Германа капитан Лаик совсем запустил себя. Он выглядел помятым, злым и, как показалось Ричарду, очень грустным. Неужели скучал по капеллану? Между унарами ходили разного рода слухи, касательно отношений Арамоны и отца Германа. Глядя на несчастную пьяную рожу Свина, Ричард был готов в эти слухи поверить и, возможно, посочувствовать.

– Ужин зак-кончен! – визгливо объявил Арамона, помогая всякому сочувствию испариться в ту же секунду, – Всем идти высыпаться перед завтрашним днем!

– Простите, капитан Арамона, а куда нам высыпаться? – раздался чей-то голос за столом. За прошедшие несколько месяцев Ричард так и не понял, кто из однокорытников обладал талантом чревовещания.

Арамона не сразу вникнул в суть вопроса и, глупо захлопав глазами, промямлил:

– В смысле, куда вам высыпаться? …Хотя и правда, куда?

На некоторое время Арамона призадумался, уткнувшись осоловелым взглядом в стену. Унары едва сдерживали смех, наблюдая за мыслительным процессом, отражающимся на лице Свина. Мозг его, обычно не используемый за ненадобностью, работал на износ – вот-вот пар из ушей пойдет. Но вскоре Арамона побагровел, осознав, что над ним попросту издевались, и пьяно взвизгнул:

– Мар-р-рш по комнатам!

Ричарду не спалось. Он проворочался в кровати целый час, размышляя о том, как поступить завтра. Дорак или Ворон? Вот в чем вопрос. А, может быть, король? Кто же знал, что планировать убийство окажется так сложно!

– Я вас убью. Убью еще, быть может… – пробормотал Ричард и чуть ли не свалился с кровати на пол, когда в дверь его «кельи» постучали.

Гостей он не ждал. И, если честно, не знал, кто бы мог его навестить в столь поздний час. На ночь двери запирались, и все в Лаик об этом прекрасно знали.

– Закрыто, – решил отозваться Ричард.

С той стороны кто-то выругался и начал скрести в замочной скважине. В Надоре говорили, что незваный гость – хуже южанина, так что Ричард не стал долго думать и вооружился сапогом. Стоило только двери распахнуться – и сапог уверенно полетел прямиком в голову нарушителя покоя.

– Дик, кляча твоя…! Миль, конечно, обещал, что при виде меня многие будут готовы срывать с себя одежду, но я думал, что речь в первую очередь о женщинах, – обиженно произнес Арно и, кинув сапог обратно его законному хозяину, прошмыгнул в комнату.

Следом за ним зашли Катершванцы и Альберто. На очевидный немой вопрос последний потряс отмычками в руке. Ричард восхищенно присвистнул. Разрубленный Змей, и откуда только достали?

Тем временем Арно плюхнулся на кровать и, приобняв Ричарда, заговорщически подмигнул:

– Унар Ричард! Торжественно клянусь, что вся удача Золотых Земель завтра будет на вашей стороне!

Почему-то слова друга, от которого подозрительно пахло вином, заставили Ричарда скептически прищуриться.

– Стесняюсь спросить… – начал было он, но был прерван подхватившими его под руки Йоганном и Норбертом.

– Меньше слов, больше дела! – заявил Берто и махнул Арно: – Зажигай можжевельник! Времени в обрез!

Арно действительно вытащил припрятанную можжевеловую веточку, а затем оглядел Ричарда с головы до пят и коварно улыбнулся:

– Снимите это немедленно!

В следующий миг две пары проворных бергерских рук принялись исполнять команду, бодро раздевая свою жертву. Тогда Ричард осознал сразу несколько вещей: во-первых, ему нравится, когда его раздевают мужчины, во-вторых, он серьезно влип, а в-третьих, он перестал что-либо понимать в этой жизни и решил просто плыть по течению.

Пока Арно обкуривал его зажженным можжевельником, а Берто читал какой-то таинственный марикьярский заговор, Ричард неловко прикрывался руками и то и дело звонко чихал. Где-то через двадцать минут рядом с ним зачесались и зашмыгали носами Катершванцы, а еще через пять минут все присутствующие закашлялись. Пришлось в срочном порядке одеваться и бежать из комнаты, предварительно закрыв ее, чтобы «мыши» ничего не учуяли и не пошли с проверкой.

– А теперь, господа алкоголики, хулиганы и дармоеды, вы мне поведаете, что здесь происходит…

Друзья виновато потупились – похоже, поняли, что забыли сказать самое главное. Первым попытались объяснить ситуацию Йоганн и Норберт. Ключевое слово – «пытались». Они перепрыгивали с первого на десятое, с десятого на шестое, тараторили и несколько раз упомянули бабушку Гретхен. При чем здесь она, Ричард так и не понял, и жалобно посмотрел на южан. Следующим растолковать происходящее взялся Берто, однако он оказался слишком пьян – стоило заметить, что пьяны были все друзья, и Ричард откровенно чувствовал себя отстающим. Говорил Берто на столь жуткой смеси кэналли и талиг с ошибками, что хмурящийся Арно даже не взялся переводить.

Зато он, несмотря на легкое состояние нестояния, в отличие от остальных мог говорить без необходимости в переводчике:

– Мы немного подумали. То есть, конечно, сначала мы немного выпили, а уже затем немного подумали…

– Думать – это не всегда хорошо, – мрачно процитировал мэтра Шабли Ричард.

– Да ты погоди! – замахал руками Арно. – Так, о чем это я?

– Про то, что мы щу-щуть выпили!

– И щу-щуть подумали.

– А. Да. Кхм. В общем, мы поняли, что ты прав, Дик. И без неслыханной удачи тебе не обойтись. Вот мы и решили тебе с ней помочь.

– С удачей? – переспросил Ричард и хлопнул себя по лбу.

Ну конечно! Можжевеловая веточка! На севере она считалась оберегом на удачу. Правда, в Надоре было не принято ею окуривать. Вместо этого веточку просто крепили к одежде. Хотя, вероятно, в Торке были свои обряды.

– И вы решили, что это хорошая идея? – Ричард вздохнул и посмотрел в горящие из-за амбиций и опустошенных арамоновских закромов глаза товарищей. В ответ те дружно закивали.

– Да ты послушай, Рихард!

Делать было нечего. Пришлось слушать. Впрочем, где-то через полбутылки оставленного для него вина Ричард начал находить в их словах логику, а еще через половину бутылки уверовал, что идея на самом деле гениальна.

– Итак, какой у нас план? – уточнил он.

– Следующим пунктом нам нужно приколоть тебе четырехлистный клевер! – объявил немного пришедший в себя Берто. – Только у нас клевера нет.

Не успела компания погрустить по этому поводу, как Арно вскочил на ноги:

– Но он есть в саду!

– Тогда мы все идти в сад! – вскочил следом Норберт. – Будем дружно искать четырехглистный… четырехлисный…

– Четырехлистный, – подсказал Берто.

– Та-та! В общем, мы все есть искать клевер с четырьмя ластами!

Недолго думая, унары подхватили захмелевшего Ричарда под руки и поспешили по лестнице вниз. Ох, знала бы матушка, чем сейчас занималась последняя надежда Талигойи и Людей Чести вместо здорового сна…

Путь до сада занял три лестничных пролета, две разбитые бутылки торской наливки – как только Катершванцам удалось пронести эту контрабанду? – и двенадцать ступенек после крыльца, посчитанных лично Ричардом. Точнее, его многострадальным местом пониже спины, но в подробности он предпочел бы не вдаваться.

В общем, не перебудили Лаик они исключительно чудом. Похоже, помогла раскуренная можжевеловая веточка.

Поиски клевера оказались довольно времязатратным занятием. То есть, сам клевер юноши отыскали довольно просто, а вот выбрать из всего зеленого богатства под лунным светом именно четырехлистный – это была уже задача со звездочкой. Особенно в условиях, когда некоторые из поисковой группы отыскивали шестилистный и девятилистный клевер. Включая самого Ричарда. Не зря отец Маттео говорил, что алкоголь есть зло.

Пока друзья ползали по земле, они давали Ричарду важные советы, чего следовало избегать, чтобы не потерять с трудом добытую удачу. Ричард важно кивал, пока не пошли откровенно странные инструкции:

– Постарайся не попадаться на глаза женщинам с пустыми ведрами!

– Да где я тебе здесь женщин возьму, Арно? Еще и с пустыми ведрами…

– И не перебегай черный кошка!

– Ты уверен, что речь про кошку, а не дорогу?

– Та-та! Дорогу черный кошка тоже лучше не перебегать!

– А точно не наоборот?

– И не надевай ничего желтого!

– Берто, мы же все будем одинаково одеты в цвета Олларов.

Унары вдруг замолчали и переглянулись. Берто задумчиво почесал нос и уточнил:

– А какого цвета цвета Олларов?

– Не желтого, – после небольшое заминки заверил марикьяре Арно.

– Это хорошо, – кивнул Берто и вдруг радостно вскрикнул: – Нашел!

Однако на клевере обереги на удачу не заканчивались. Ричард вспомнил, что в Надоре в кармане носили желуди. Они обычно падали с дубов по осени, но друзей уже было не остановить. Возможно, дуракам и правда везет, потому что при тщательном осмотре двора Лаик было обнаружено штук двадцать ореховидных плодов, чудом не съеденных местными птицами и белками.

После поисков желудей Берто вспомнил традицию бросать монетку в колодец. На территории Лаик такой тоже был в наличии. Ричард скрепя сердце – или, скорее, скрипя сердцем, так как представил падающую в обморок при виде этого расточительства герцогиню Окделл – закинул туда четыре суана. А после уже и его самого решили спустить в колодец. Как объяснил Йоганн – на всякий случай.

Ричард возмущался и пытался отбиваться, но все равно был бесцеремонно посажен в ведро и спущен вниз. Вытащили его оттуда не сразу, так что юноше пришлось попыхтеть в колодце, любуясь звездным небом, пока друзья бегали по двору в поисках других предметов, приносящих, по их мнению, удачу. Чем бы дети ни тешились, лишь бы в итоге не забыли его в колодце…

На какое-то время Ричарду удалось задремать, однако проснулся он от резкой боли в ухе. Арно не дал ему дернуться, крепко держа за плечи. Пришлось обойтись шипением надорской брани в адрес Альберто, в руках которого блестела игла.

– Нет, вы только посмотрите, а! – возмутился марикьяре. – Я отдаю ему любимую сережку с кошачьим глазом, а он на меня шипит в ответ! Вы – неблагодарная свинья, герцог Окделл!

– Хрю! – хлестко парировал Ричард.

Арно заливисто рассмеялся:

– Похоже, это было «спасибо».

– А вы говорить «неблагодарная свинья»! – покачал головой Норберт, – Ощень даже благодарная!

В следующую секунду Катершванц взвизгнул, получив тычок в бок.

Последним пунктом назначения стала кухня и прилегающая к ней кладовая, где хранилось все изъятое у унаров в Лаик имущество и откуда, собственно, и было реквизировано арамоновское вино. К удивлению компании, внутри кладовой обнаружилась целая толпа унаров, решившая поесть по-человечески хотя бы в последнюю ночь в Лаик. Все сделали вид, что друг друга никогда не видели и не знали, и разошлись, как в море корабли.

Впрочем, вряд ли Ричард сможет теперь стереть из памяти пьяного в дрова Эстебана, несчастно завывающего: «Он меня совсем не лю-ю-юбит!» – попеременно то на плече у Северина, то на плече у Константина. Кто именно не любил Эстебана и стал причиной его страданий, Ричард не знал, но мысленно пожалел бедолагу. Такого ухажера и в рагу не пожелаешь. Или врагу?

Вместе с друзьями Ричард спрятался в одном из закутков, где при свете одинокой свечи они принялись подсчитывать добычу.

– Думаете, этого хватит? – рассеянно спросил Берто.

– Не знаю… – ответил ему Арно. – Можем придумать что-нибудь еще, конечно.

Ричард покраснел и активно замотал головой:

– Нет, я не могу просить о большем!

Он видел, как сильно все устали, и уже поэтому чувствовал себя неловко. Впервые ради него кто-то так сильно старался, тем более ради призрачной надежды исправить родовое окделловское невезение.

– А мы не можем стоять и безгействовать! – заметил Йоганн, хлопнув друга по спине столь сильно, что того согнуло пополам.

– Бездействовать, – сразу же подсказал Норберт и заботливо помог Ричарду выпрямиться.

– Та-та.

Арно все это время рассматривал набранные «талисманы», сложив руки на груди. В черных глазах весело поблескивало безумное пламя. Было страшно подумать, на какую феноменальную идею способен еще этот олений разум.

– Возможно, вы и так слышали, – лучезарно улыбаясь, произнес Арно, – но у нас в Савиньяке иногда для привлечения удачи кладут монетку в ботинок…

Продолжить Арно не дали – Берто быстро смекнул, что к чему, и уже призывно размахивал кошельком в воздухе:

– Господа! Скидываемся по таллу! Дикон, снимай сапоги! А я ненадолго зайду к нашим пока еще товарищам, пока они еще пьяны…

К себе Ричард возвращался с увесистым мешком, желанием поскорее растянуться на кровати и осознанием, как несказанно ему повезло. За эти несколько часов юноша напрочь забыл о том, как собирался убить лжекардинала и Ворона, но точно знал: он никогда не забудет того, что сделали для него друзья. Даже если все эти обереги не сработают, и никто из Лучших Людей не возьмет его в оруженосцы, у Ричарда останутся счастливые воспоминания и люди, которым он дорог. Может, он отправится в Торку вместе с Катершванцами. Или же уедет с Альберто и поступит на флот. Второй вариант особенно манил, ведь юноша мечтал увидеть море не только на картинах. Конечно, никто из Окделлов не служил на флоте, но…

Закончить мысль не удалось – из-за угла выскочило что-то темное и длинное. Решив действовать на опережение, Ричард замахнулся по твари мешком. Тварь ойкнула и упала на пол.

– Ты зачем меня ударил? – недовольно проворчала она знакомым мужским голосом.

– Чтобы ты меня не съел! – Ричард попытался вглядеться в темноту. Темнота посмотрела на него в ответ блестящими серовато-аквамариновыми глазами.

– А я должен тебя съесть?

– Ну, ты же тварь.

– Я не тварь, я Спрут.

– А я Вепрь.

– А я было подумал, что Медведь.

Луна выглянула из-за тучи и осветила силуэты столкнувшихся в коридоре унаров. Как и предполагал Ричард, он наткнулся на Валентина. Синяки под глазами Спрута были насыщенного лилового оттенка, как на гербе. Вероятно, он не первую ночь гулял так по Лаик.

– Как проходит ночь? – неловко поинтересовался Ричард в попытке поддержать разговор.

– Ощущение, что по мне, – ответил Валентин, ухватившись за протянутую ладонь и поднимаясь на ноги.

Только сейчас Ричард заметил в его второй руке письмо с до боли знакомой печатью. На конверте красивым ровным почерком было выведено «унару Ричарду, моему другу из камина». Так вот ты какой, Суза-Муза-Лаперуза…

– Спасибо за ужин, – невпопад сказал Ричард.

Валентин коротко кивнул.

– Всегда к вашим услугам.

– Решили передать мне весточку с того света, уважаемый граф Медуза?

– Не смог пройти мимо. Слышал, что вам необходима вся возможная и невозможная удача… – Спрут загадочно улыбнулся и протянул Ричарду письмо. – Надеюсь, этот небольшой подарок поможет вам ее приманить.

Ричард принял конверт, ощутив, что он был довольно увесистым. Неужели Валентин тоже передал ему какой-то талисман? Судя по всему, от наследника Приддов ничего не скрыть.

– Благодарю.

Юноши неловко замолчали. Они стояли, переминаясь с ноги на ногу, где-то пару минут, но расходиться совершенно не торопились. Ричард не знал, как начать разговор. Ему почему-то очень хотелось расспросить Валентина о той ночи и почему Спрут решил помочь ему, но сделать этого не успел – в коридор неожиданно ввалился Арамона. Валентин и Ричард вместе метнулись к стене, пытаясь мимикрировать под каменную кладку и слиться с обстановкой. Увы, у них этого не получилось. Точнее, Спрута капитан словно бы не заметил, на то он и спрут, а вот ненавистного с первого дня герцога разглядел сразу.

– Ты… ох… ел? А, нет, ты Ок… елл! Ты… что тут? – нечленораздельно произнес Арамона, устрашающе выпучив красные глаза с наровившими разъехаться в разные стороны зрачками.

Что же, ситуация складывалась довольно удачно. В таком состоянии Арамона едва ли запомнит, что видел Ричарда. Но его все равно следовало срочно отвлечь. Только как? Может, его тоже мешком по голове? Пару-тройку раз, для верности.

Однако прежде чем Ричард успел что-то предпринять, ему на помощь пришел Валентин:

– Капитан Арамона, – говорил он обстоятельно и проникновенно, – у нас для вас не требующий отлагательств вопрос, от которого зависит судьба всего Талига и на который сможет ответить лишь столь просветленный человек, как вы!

– Я в-вас с-с-слушаю! – Арамона гордо выпрямился, надувшись как красующийся в курятнике петух, и звонко икнул.

– Смотрите, дело вот в чем… – Валентин важно кивнул и наклонился к капитану поближе. – Больше сыра – больше дырок. Больше дырок – меньше сыра. Меньше сыра – меньше дырок. Больше сыра – меньше сыра?

Арамона открыл и тотчас закрыл рот. Затем почесал сальную голову и опять икнул. Рассуждение давалось ему с трудом. Настолько, что Свин осел на пол под тяжестью дум и уставился в окно, подперев рукой подбородок. А Ричард и Валентин, пользуясь случаем, принялись торопливо отступать.

Лишь преодолев несколько коридоров и лестничных пролетов, и находясь на пути в свои комнаты, юноши позволили себе остановиться.

– Скажите, унар Ричард, откуда у вас столько врагов? – поинтересовался Валентин, как-то странно рассматривая товарища по «загону».

– Я общительный, – пожал плечами тот и хихикнул. – Просветленный? Серьезно?

– Ну, если судить по запаху, то приддского светлого в нашем дражайшем капитане Свине было прилично, – ответил Валентин, очаровательно улыбнувшись, и добавил с закрытым ртом: – Хрю?

Тайна чревовещателя также оказалась раскрыта.

– Хрю! – Ричард согласно кивнул, чувствуя некоторое эпинское дежавю и подозревая, что, кажется, только что обзавелся новым другом.

На том и разошлись.

Оказавшись в келье, Ричард высыпал обереги из мешка на стол и устало плюхнулся на кровать. Кровать пронзительно скрипнула, напоминая, что она уже не выдерживает. Ричард как никогда понимал ее.

Сонно потерев глаза рукой, он совершенно не заметил подкравшуюся к нему крысу. Зато почувствовал, как она остервенело впилась ему в ладонь. Ричард поднял руку, глядя на барахтавшееся в воздухе создание. Оно с вызовом смотрело на него своими мерзкими блестящими глазками. Тогда Ричард размахнулся и резко дернул рукой — крыса незамедлительно отправилась в полет, с истошным писком пробивая окно.

– Аста ла виста! – процитировал Берто Ричард. Не желая больше терять ни минуты, он упал на подушку и накрылся одеялом с головой. Отчего-то юношу не покидало чувство, что завтра – то есть, уже сегодня – ему невероятно повезет.

Однако он даже не подозревал насколько…

Рокэ Алва уверял себя, что пойдет на день святого Фабиана исключительно из-за того, что должен присутствовать, и вообще он здесь только посмотреть и потешить самолюбие. А то, что форма оруженосца по украденным из Лаик меркам Ричарда Окделла была сшита уже неделю как и лежала в подготовленных покоях в особняке на улице Мимоз, – совершенно ничего не значило. И комментарии Хуана про юношу в окошке были совсем не смешные!

Подумаешь, форма оруженосца. Просто Рокэ взбрело в голову, чтобы она была. Мог же Кэналлийский Ворон захотеть почудить?

К слову о чудачествах. Они начались с самого прибытия Рокэ в Лаик. Во-первых, прошедший мимо капитан Арамона даже не заметил его – только что-то сонно бормотал про сыр и дырки. Хотя если учитывать, что разило от него, как от приддской пивоварни, то чудачества были вполне объяснимы. Во-вторых, унары, которых Рокэ приметил до церемонии, стояли подозрительно тихой кучкой. Обычно юные дарования предпочитали разбиваться на мелкие группы и галдеть, как наглые алвасетские чайки. А с этими что-то было явно не так.

– Долб… долбан… добдлестный капитан Ар-р-рнольд Арамона счастлив обобщить своему гос-с-сук-дарю и всему Тагилу…

Судя по позе, стоявший рядом Лионель боролся с желанием потянуться к пистолету. Не то чтобы Рокэ не мог его понять. Как и все присутствующие на дне святого Фабиана, – святому наверняка икалось сейчас в Рассветных садах, – он испытывал непередаваемое чувство, которое нынешняя юная знать именовала коротким, но емким словом «кринж», пришедшим из Гайифы.

Мероприятие действительно производило неизгладимое впечатление. Пока капитан Свин продолжал свою нелегкую для понимания речь, пытаясь одновременно не упасть с коня, Рокэ устремил свой взгляд на выходящих на площадь унаров.

Ну, как выходящих… медленно выплывающих.

Последняя ночь в Лаик прошла у унаров весело, бесспорно. Стало понятно, почему несчастные юноши кучковались и молчали – большинство едва стояло на ногах, а их нежно-зеленые лица с залегшими под глазами тенями говорили сами за себя. Похмелье и недосып, как они есть.

Рокэ не сдержался и прыснул в кулак. Однако никто не обратил на него внимания. Потому что все внимание было направлено на одного бледного юношу, который сумел выделиться даже на фоне страдающих «жеребят». Затаив дыхание, Лучшие Люди и Их Величества полностью игнорировали озвученный Арамоной порядок унаров и рассматривали юного герцога Окделла.

И, признаться, там было на что посмотреть.

На русоволосой голове юноши лежал венок из четырехлистного, если Рокэ не подводили глаза, клевера. В красном ухе Ричарда блестела подозрительно знакомая серьга с кошачьим глазом, а на гибкой бледной шее висели бусы из желудей и не менее знакомый марикьярский амулет со знаком Анэма. К парадному колету была приколота лилия – такие росли в саду Лаик – и маленький золотой колокольчик, на руке же красовался жемчужно-аметистовый браслет. Но больше всего выделялся ремень юноши – здесь Рокэ приметил и кроличью лапку, и подкову, и мухомор, и деревянную лошадку, и игрушечную свинью.

Северяне, конечно, довольно суеверны, но что-то подсказывало Первому маршалу, что идея нацепить на себя все это принадлежала не герцогу Окделлу. Рокэ скользнул взглядом по покачивающемуся строю унаров и наткнулся на пятерых виновников сего безобразия, которые стояли, скрестив пальцы. Торские бароны, Арно, драгоценный племянничек и… брат Джастина? Интересная компания.

– Двадцать доблестных дворян предлагают свою жизнь, честь и шпагу тем, на чьих плечах держится королевство, – неловко объявил герольд. – Кто из Лучших Людей Талига изберет их в оруженосцы?

На площади повисла красноречивая тишина. Даже фок Варзов забыл, что должен был отпросить близнецов Катершванц домой. Знать оказалась под впечатлением – кто-то по-бледногиацинтному упал в обморок, кто-то покраснел, кто-то побледнел, а кто-то взглядом обещал порку нерадивому отпрыску.

Рокэ подумал, что просто обязан заказать картину с кислыми лицами Лучших Людей у кого-то из присутствовавших в толпе художников, и громко от всей души рассмеялся. Какой чудесный день! Стоило прийти уже ради этого зрелища!

– Герцог Алва, – прошипел сквозь зубы тессорий, – вы не находите, что сейчас неподходящее время…

– Как по мне, так очень подходящее, – очаровательно оскалился Рокэ, – особенно для выбора оруженосца.

– Варианты в этом году весьма… – Дьегаррону, испепелявшему младшего брата взглядом, потребовалась пара секунд, чтобы подобрать нужное слово. – …Сомнительные.

Рокэ пожал плечами и скучающе отвернулся от Лучших Людей, снова принявшись любоваться очаровательным надорским созданием. Сейчас, глядя в эти большие серые глаза с болезненным блеском, Рокэ уверился окончательно: надо брать. Другим он это чудо в оберегах не отдаст.

– Разве выбор не очевиден? – произнес он, едва сдерживая рвущийся наружу смех, – Что, никто не хочет приобрести этот прекрасный талисман на удачу? Ну, господа, потеря ваша. Я же считаю, что везение лишним не бывает, поэтому стану первым. Ричард, герцог Окделл, я, Рокэ, герцог Алва, Первый маршал Таги… Талига, принимаю вашу службу!

И Ричард Окделл гордо прошествовал по устланной коврами лестнице, задорно звеня сапогами. Что же, деньги на первое время в столице у юноши точно были…