Chapter Text
Саша просыпается первым.
Как обычно.
Встаёт, натягивает футболку и пижамные штаны, босиком выходит в коридор. Остановиться у двери Олега себе не позволяет, даже не даёт себе посмотреть в ту сторону.
Как обычно.
Идёт на кухню, ставит чайник, закидывает в кофемашину молотый кофе. Пока капает горячая, терпкая жидкость, ополаскивает лицо ледяной водой прямо в кухонной раковине.
Только потом глубоко выдыхает.
Как обычно.
Никакого эха вечера в его движениях — разве что пальцы чуть сильнее сжимают край кружки.
Через десять минут появляется Олег.
Как обычно.
Растрёпанный, сонный он выходит на кухню, потягиваясь на ходу. Саша мельком его оценивает: не так уж и плохо выглядит. Может, даже спал. Или хотя бы делал вид.
— Кофе? — Саша уже держит в руках вторую кружку, вопрос скорее риторический.
— Ага, — Олег зевает, садится за стол, устало роняет голову на руку. — Какие планы?
Как обычно.
Будто была только победа, а этих взглядов в темноте — не было. Не было рук, случайно застывших слишком долго на чужом лице.
Всё так же, как всегда.
Саша отставляет свою кружку и подаёт Олегу кофе. Смотрит на него, а потом улыбается.
— Планы? Завтрак.
Олег фыркает, качает головой, но улыбается в ответ.
***
Саша не знает, как об этом говорить.
Он даже не уверен, можно ли.
Слишком много без слов — в каждом взгляде, случайной задержке пальцев, в каждом «Разогреть тебе ужин?» и «Я тебя подожду». Так было все эти полгода, когда Олег только приехал, а его немногочисленные вещи ещё не стали частью этого дома.
Но теперь — может ли всё это исчезнуть?
Саша не думал об этом раньше. Точнее — не позволял себе думать; слишком хотелось верить, что Олег останется насовсем. Не исчезнет в один день так же, как появился, не соберёт в сумку рубашки, тетради и инструменты, оставив в зеркале ванной одно только отражение.
Саша не знает, что Олег решил. Не знает, думал ли он вообще о том, что дальше. Всё это время он просто был здесь. Шаги по утрам в коридоре. Его запах, привычка касаться плечом, проходя мимо. Он заполнил эту холодную квартиру жизнью. А что, если он заберёт эту жизнь с собой? Саша не знает. И это сводит его с ума. Он не хочет давить. Не хочет раздавить.
Олег всегда был слишком лёгким — не в смысле веса, а в смысле того, как он держится за этот мир. Не всеми пальцами, не всей кожей — только кончиками, настолько, насколько позволяют обстоятельства.
И в этом в том числе его, Саши, вина. Никогда не давал больше и не позволял больше. То есть… когда-то — да. Пока не накрыло удушливой волной запретного желания.
Олега нельзя привязать. Можно только ждать, останется ли он сам, но Саша не умеет ждать.
Полгода. Полгода он заново к нему привыкал. Протягивал ему руку, давал ему место, переделывал эту одинокую хижину в жилище для двоих очень, очень разных людей. А теперь не знает, что будет с ним дальше.
Если Олег решит уйти, Саша скажет: хорошо. Улыбнётся и пожелает удачи. Даже вещи поможет собрать.
Но что тогда останется от него самого?
Куда девать всю эту новую жизнь? Настоящую, в которой появились снова воздух и жажда?
Всю эту выученную заново, построенную с нуля рутину: две чашки кофе, два голоса в утренней тишине, две пары ботинок у двери. Вокзал для двоих.
Он не сразу понял, когда всё стало так естественно. Олег хотя и приехал резко, неожиданно, на самом деле в эту новую реальность просочился. Впитался в стены, в воздух, в каждую мелочь: приоткрытая дверь в его комнату, отобранный плед, в который он начал постоянно кутаться с началом холодов, его запах — сандал, табак и что-то терпкое.
Теперь этот дом заполнен его запахом. Как он будет звучать без него? Саша не готов. Не к разговору, не к словам, а к решению, которое Олег, может быть, уже давно принял. Он не готов спросить.
Спросить — значит подтолкнуть. Вытащить на свет и поставить точку, которая может ему не понравиться.
Саша вообще не хочет никаких точек. Ничего не хочет, кроме этого «сейчас».
Но «сейчас» уже держится на волоске.
Он не знает, видит ли Олег, как он психует. Давления на разум он не ощущает. Всё вообще слишком тихо и гладко, почти как обычно — но в этом «почти» весь ужас. Возможность, что завтра он проснётся в этом доме один, и тогда всё рухнет.
Тогда всё это время — полгода, мать их, полгода! — будет зря.
А Олег станет ещё одной историей, которую он не смог удержать.
Но он не должен давить. Правда. Только вот… А если Олег ждёт, что он что-то скажет?
***
Так просто.
Настолько просто, что Саше на секунду хочется засмеяться и разбить что-нибудь одновременно. Он заходит в свой кабинет и видит Олега перед полкой. С Синей рукой — в этот раз его собственной. Такой же, как Сашина. Саша останавливается в дверях и смотрит. Олег примеряет её.
Это даже комично. Он прицеливается к Сашиной полке: то чуть дальше, то ближе. То в центр, то немного вбок. То вровень, то особняком. Будто ищет место и не может найти. Сердце стискивает железными обручами, как Железному Генриху в тоске по самому прекрасному королевичу. Так это всё просто, так очевидно, и так стыдно от того, что он сам ничего для его спасения не сделал.
Саша думал, что будет драма. Что придётся подбирать слова, заикаться, обрушивать себя в слабость, в мольбу, во что угодно.
Но Олег просто стоит перед полкой. Решает, куда поставить свою награду.
И Саша понимает: он остаётся. Он точно знает, что этот дом и его тоже.
Саша не дышит даже. Руки сжаты в кулаки, ногти впиваются в ладони, он не моргает, не двигается, не издаёт ни звука. Олег поправляет одну из книг, чуть отодвигает её, освобождая место. Примеряет трофей снова.
И только сейчас замечает его.
— Чего встал? — Олег хмурится, но не сердито, а так, будто его застали за чем-то интимным, и теперь надо срочно взъершиться.
Саша всё ещё не дышит. Его накрывает ударной волной. Он не знает, что сказать, потому что если он откроет рот, то всё вывалится разом.
«Ты остаёшься?»
«Это твой дом?»
«Ты выбрал его?»
«Ты выбрал меня?»
Но Олег не ждёт ответа. Просто чуть кивает на трофей в руках.
Саша не выдерживает. Шагает вперёд и почти вслепую, рискуя всё уронить на пол и разбить, двигает какие-то сувениры, подарки, статуэтки, расчищая место.
— Думаю, вот сюда.
Саша хватает Олега за плечи и прижимает к себе. Не говорит ничего, просто вдыхает его глубоко, судорожно. Вся тяжесть ожидания, вся липкая неуверенность этой ночи — испаряются. Олег остаётся. Он дома.
Он это даже не проговорил вслух, но сделал гораздо больше.
Примерил свою Синюю руку и нашёл ей место.
Себе — тоже.
Саша не отпускает.
Олег что-то бормочет — не толкается, не злится, но Саша не слышит слов, только шум крови в ушах. Олег остаётся. Эта мысль кружит голову так, что невозможно сосредоточиться ни на чём другом. Как будто Саша неделю стоял под ледяным дождём, а теперь его окутало тепло.
Олег остаётся.
И это — просто факт.
— Саш? — Необычно мягкий голос Олега пробивается сквозь шум в голове, тёплый и задумчивый. — Ты задыхаешься?
Саша фыркает и отпускает его резко, как ошпаренный.
— Да ну тебя, — Олег усмехается, но не отходит.
Смотрит чуть вбок, будто не знает, что сказать. А потом неожиданно дотрагивается пальцами до Сашиного плеча — ровно там, где под тканью шрам.
— Всё нормально?
Нет. Ничего не нормально. Но однажды будет.
— Я горжусь тобой.
Теперь при безжалостном свете дня, вне эйфории награждения это звучит почти грубо, так что Саша ужасается от собственной реакции. Олег моргает, будто бы теряясь на секунду, а потом улыбается так, как умеет только он.
И Саша понимает — всё на своём месте.
***
Шаг назад, оценивающий взгляд. Вроде нормально. Но чуть-чуть подвинуть. Ещё раз. Теперь вроде лучше. Саша наблюдает за этим молча и больше не вмешивается, греется в этом зрелище, пока Олег сам не ломает момент.
— Мэри позвонила меня поздравить, представляешь. Странно, да? — Олег не смотрит на Сашу. — Ей же, кажется, плевать на всех, кто приходит на проект.
Саша мгновенно теряет терпение, нервно дёргает плечом.
— Ну да. Презирает всех, кроме тебя, видимо.
Сразу понимает, как обиженно это звучит.
— Ой, да ладно, — Олег коротко смеётся, но в его голосе тоже уже звучит что-то натянутое. — Просто проявила немного великодушия.
Саша вздыхает.
— Не понимаю, чего ты к ней привязался. Второй раз уже за неделю вспоминаешь.
— А чего ты от неё отвязался?
Саша резко поворачивается к нему.
— Серьёзно?
Олег не двигается и смотрит наконец прямо.
— Да, серьёзно.
Саша какое-то время просто глядит на него. Потом закатывает глаза.
— Хочешь поговорить об этом — позвони ей и спроси.
— Я хочу поговорить с тобой.
— А мне не о чем говорить.
— Тебе, может, и не о чем, — Олег наконец-то разворачивается к нему всем телом. — А вот мне интересно.
Саша с раздражением хмыкает:
— Что тебе интересно?
— Например, где браслет? — Саша молчит. Олег смотрит на него внимательно, слишком внимательно. — Он ведь до сих пор у тебя, да? — Саша не отвечает. Олег продолжает, голос у него уже жёстче: — Знаешь, когда мы его делали, я выложился. Потратил силы, чтобы ты мог закрыться, если захочешь. Ты его вообще хоть раз надел? Или он валяется где-то, засунутый подальше в ящик, как ненужный хлам? — Саша крепче сжимает челюсти, а Олег кивает сам себе, горько усмехается. — Ну класс.
Саша медленно выдыхает.
— Олег, — говорит он устало, но твёрдо. — Без понятия, зачем ты в это лезешь, но я не знаю, почему мы расстались.
Олег прищуривается.
— Не знаешь?
— Не знаю. — Они смотрят друг на друга, и Олег будто пытается поймать его на лжи. Как будто вот-вот разглядит что-то, что Саша скрывает. Но скрывать нечего. — Она ушла, Олег, — говорит Саша ровно. — Без объяснений.
Олег качает головой, в глазах у него скепсис.
— Ты хочешь сказать, что ты ничего не понял?
— Ничего.
Тишина повисает на мгновение.
Саша делает шаг к нему.
— И браслет я носил, — произносит он жёстче, чем хотел. — Долго носил. Спасибо, Олег. — Тот смотрит на него внимательно, но уже без прежнего упрёка. — Просто теперь он в верхнем ящике комода.
— В верхнем ящике комода, — повторяет Олег медленно, словно пробует слова на вкус.
Саша закрывает глаза и медленно выдыхает.
— Да. Если хочешь, забери обратно.
Олег не отводит взгляда, будто расшифровывает его ответ.
— Значит, ты просто перестал его носить?
— Да, Олег, — Саша устало смотрит на него. — Просто перестал.
— Почему?
Саша тяжело усмехается, качает головой.
— Ты правда не понимаешь?
Олег молчит, но в его взгляде мелькает что-то странное. Он правда не понимает, но пытается. Саша опускает плечи. Он чертовски устал.
— Я его носил, потому что мне было надо. А теперь — не надо.
Олег всё ещё смотрит, будто подбирает ключ.
— Что изменилось?
Саша выдыхает, прижимается плечом к дверному косяку.
— Олег, ты задал уже пятьдесят вопросов. Тебе снова семь?
— Потому что ты не отвечаешь, — спокойно парирует Олег.
— Я отвечаю, — Саша снова усмехается, но уже горько. — Просто ты не слышишь.
Олег чуть склоняет голову набок, губы его поджаты, взгляд напряжённый. Он ищет ответ, и это выматывает.
— Ты же сам сказал, что в браслете было что-то от тебя. Ты вложил в него силы своего Пути, мне неподвластные, — Саша медленно сжимает пальцы. — Может, ты сам можешь сказать, почему он мне больше не нужен? — Олег моргает. Саша смотрит ему прямо в глаза. — Думай, экстрасенс.
Олег опускает взгляд, словно разглядывает узор на полу. Пальцы его дрожат — почти незаметно, но он сам это чувствует.
— Ты закрываешься не Гармонией, — говорит он наконец. Саша молча кивает. — Значит, тебе и правда больше не нужен браслет.
— Да, — Саша отвечает быстро, но в голосе есть что-то, что режет. — Я не могу защищаться чужим оружием. Это очень помогало в расследованиях с другими сильнейшими, но могло и может обернуться против меня.
Олег кивает, будто принимает это.
Но он не может оставить вопрос висеть в воздухе.
— Тогда зачем она просила меня его сделать?
Саша медленно моргает и вздрагивает от накрывшего ледяной волной осознания. Мэри сделала это, чтобы Саша мог закрыться именно от Олега, пока не научится большему сам.
Она знала.
Только искренняя растерянность и непонимание её доброты помогают Саше не выдать себя с потрохами выражением лица.
— Олег.
— Что? — Олег поднимает на него взгляд.
— Я уже сказал: я не знаю, почему она ушла.
Чёрт. Он же палится.
— Я не об этом. — Олег качает головой, кусает губу. — Я о том, что она попросила помочь с этим браслетом… для неё это было очень важно, она сама отдала много сил, чтобы помочь мне зачаровать его посильнее. Такие подарки не делают кому попало. И почти сразу после этого она исчезла. — Он выпрямляется, сжимает руки в кулаки. — Я тогда даже не задумался, но… это был очень сильный амулет, Саш. У тебя его сняли? Он правда подвёл тебя на проекте?
Саша прищуривается.
— Ты снова подбираешь ключ.
— Потому что это не просто так. И не просто так она вспомнила о проекте, когда я пришёл. Мы с ней, если что, тоже не были на связи всё это время.
— Олег.
— Она же видела, что ты сам учишься закрываться.
Саша с силой стискивает челюсти.
— Олег, прекрати.
Но Олег не прекращает.
— Так, может… — он делает шаг вперёд, — может, она поэтому и ушла?
Саша сжимает зубы, проводит рукой по лицу. Его пальцы дрожат — он знает, что это не из-за холода.
— Олег, ну серьёзно? — он вздыхает, и в этом выдохе почти слышится нервный смешок. — Ты правда думаешь, что я не задавал себе эти вопросы? — Олег чуть прищуривается, всматриваясь в него, но молчит. — Я не знаю, — Саша качает головой, даже немного разводит руками. — Я не знаю, почему так вышло. Это не было моим решением. Я просто... просто принял это как данность. — Олег смотрит долго, слишком пристально, будто подбирает код к чему-то спрятанному. Саша чувствует, как его пробирает дрожь. — Ты сейчас ищешь в этом логику, — он снова усмехается, но в этой усмешке столько усталости. — А я просто... просто живу дальше. — Он делает шаг назад, взгляд коротко уходит в сторону, на дверь. — Послушай, мне нужно в Мастерскую, работать. У меня там… дела.
Дверь закрывается за ним чуть тише, чем обычно. Олег остаётся стоять на месте, глядя на неё. В комнате тихо, но в этой тишине будто зреет что-то тяжёлое. Он медленно садится на край Сашиного кресла, опуская голову и сцепляя пальцы в замок. Вдох, выдох. Его губы чуть подрагивают от нервов.
Что это было? Ушёл Саша или сбежал?
Олегу эти мысли совсем не нравятся, но они вонзаются под кожу, как занозы. Он снова перебирает в голове разговор, анализируя каждое слово, каждый взгляд.
Саша устал. Это очевидно. Он зол — это тоже.
Но больше всего Олегу режет слух одна фраза: «Я просто принял это как данность».
Что-то в ней звучит неправильно. Саша никогда ничего просто так не принимает, он всегда ищет ответы и копает глубже, как бигль или цвергшнауцер — пока не найдёт добычу. Тогда почему здесь он остановился?
Олег медленно поднимается и проходит в спальню, к комоду. Останавливается перед ним, касаясь пальцами деревянной поверхности.
Верхний ящик.
Олег открывает его и находит браслет на самом видном месте — ровно посередине, в открытой коробке без крышки, на мягкой подложке. Его туда уложили заботливо, как если бы это была настоящая драгоценность, а не кучка камней в кожаных ремешках. От него по-прежнему веет силой — большой силой, спустя годы Олег может собой гордиться. Конечно, сейчас он сделал бы гораздо лучше, но для пятнадцатилетки? Даже с поддержкой взрослой ведьмы?
Хорошая работа, Олег.
Но сейчас важно не это.
Олег выпрямляется, глубоко вдыхает и смотрит в сторону двери. Саша сбегает в Мастерскую, прячется в работе, как всегда. Олег чувствует, что ему нужно его догнать. Но не сию минуту.
Он забирает браслет, отступает от комода и медленно выходит из комнаты. Направляется в кухню. Достаёт из холодильника бутылку воды, делает пару глотков, потом прижимает бутылку ко лбу. Холод чуть проясняет мысли.
Саше нужно время.
Ему самому тоже.
Вот только он знает, что к Саше лучше всего подходит «куй железо, пока горячо». И за последние полгода, и гораздо раньше Олег это изучил досконально: нельзя позволять ему уйти от разговора, потому что он вернётся с десятком сценариев и опущенным забралом.
Олег сам пока не может ухватить за хвост эту мысль, ощущение, что ответы необходимо получить немедленно. Что-то крепко пошло не так — помимо всего, что в целом не так с чувствами Олега и их проклятущей семейкой — и ключ был у Мэри.
Он слишком хорошо помнит, как они с Мэрилин работали над этим браслетом. Как она попросила его вложить в него всё, что сможет, чтобы закрыть Сашу от вмешательства в его мысли. Что она сама была на удивление напряжена в тот вечер, слишком сосредоточена, слишком серьёзна для той, кто Идёт по Пути Радости.
И Олег ведь тогда почувствовал. Тот едва уловимый момент, когда она не удержала свои силы. Когда её способность смотреть в будущее прорвалась во время их совместной работы.
Она что-то увидела.
Тогда он не спросил. Это не казалось важным — что бы она ни увидела, они ведь договорились, что Олегу будущее знать не интересно, а если видения касались её будущего — то это и вовсе слишком личное.
А потом она ушла от Саши.
Это не может не быть связано.
Но как он узнает правду?
Спросить её? Это глупо. Они даже не так близки. Можно было бы попросить связать их у продюсеров, но вмешивать их кажется идеей ещё хуже.
Но… есть ведь Димка, приехавший буквально позавчера вместе с собаками и привезённой из Китая кошкой, отсыпавшийся после своей безумной и безвылазной поездки, пока Олега награждали.
Мать наверняка думала, что к нему Олег и поедет, чтобы не стеснять взрослого брата. Из-за локдауна им ничего не осталось, кроме переписок и редких звонков — ни в какое сравнение с тем временем, когда Дима ютился в общежитии, а Олег пропадал с ним, практически не появляясь дома.
Но главное сейчас даже не то, что он может почти чем угодно, кроме самого страшного секрета, поделиться с ним, а то, что Дима тоже Идёт по Пути Радости. Человек, которому он доверяет едва ли не больше, чем самому себе. Вечная дружба, бесконечные разговоры, нерушимая связь, и Олег знает, что может на него положиться. Может, он сможет объяснить, что могла видеть Мэрилин. Понять это — единственный способ разобраться в том, что случилось. Олег глубоко вдыхает. Решение принято.
Олег мысленно пробегается по последним встречам с ним. Каждый разговор с ним оставляет чувство лёгкости, но в то же время он знает, что Дима человек непредсказуемый. Он может свести всё в шутку, а может и просто молчать, когда вопросы становятся слишком сложными.
Но прямо сейчас его Путь — единственная ниточка.
Олег чувствует, как в груди остаётся неприятный осадок после разговора с Сашей. Он мог бы остаться дома, пережёвывая свои мысли, но вместо этого натягивает куртку, бросает браслет в рюкзак и выходит на улицу.
На улице хватает телефон и сразу жмёт болтающийся на самом верху контакт. Дима отвечает почти сразу, будто ждал звонка.
— Ну здравствуй, победитель. Поздравляю. Я думал, ты отсыпаться будешь весь день после вчерашнего триумфа? — спрашивает он как всегда с лёгкой усмешкой.
Олег тоже хмыкает, заражаясь его весельем.
— Да не, мы рано вернулись. — Мы так легко соскальзывает с губ, что почти неловко. — Ты щас где?
— На Прудах, кофе пью. А ты? Чего такой голос замогильный?
— Из дома вышел, в Мастерскую еду. Со мной хочешь?
Дима затихает на секунду.
— Ты сейчас про «хочу» в смысле «реально хочу» или в смысле «отвлеките меня от нервного срыва»?
— И то, и другое, — признаёт Олег.
— Ладно. Там какая станция ближе?
— Бауманская.
— Кофе допью и тронусь, минут через сорок буду. Встретишь у метро?